Вы зря боитесь наших противников. Военные в политике — самые нерешительные люди во Вселенной. Они, как правило, чересчур долго и тщательно умозрительно оценивают обстановку. Будь то после первого выстрела противной стороны, они всуе надеются, что это не начало войны.

Мы же выстрелили первыми, вначале осторожно запустив в политический оборот информацию о готовящейся с орбиты ракетно-артиллерийской атаке на Трифорум. Я бы на месте Кэпса не преминул ответно ударить средствами орбитального нападения в последний день перед каникулами, когда здесь проводилось совместное итоговое заседание законодательной ассамблеи и кабинета министров, а я открывал и закрывал высокое собрание. Заговорщикам-офицерам всегда недостает решительности, мистер Дагор. Наши политики это понимают, и как один, за исключением отъявленных трусов, были на месте в тот день.

Теперь же, в сезон отпусков и каникул, Трифорум — самое безопасное и досточтимое место для нас с вами. Подумайте… что может быть более почетное, нежели погибнуть с честью на боевом посту?

«Лицемер проклятый!», — чуть не вырвалось у Али Дагорана. Но ни словом, ни жестом он не выразил своего отношения к выслушанному намеку на его трусость. Ибо служение музе монологической драмасофистики не терпит диалектической суеты и бесплодной полемики. В споре с начальством истина не рождается, она там гибнет.

— …Политика требует не символических жертв, мой друг, но осязаемых жертвоприношений и жрецов, верно несущих службу у алтаря.

Политики, шейх, служат народу тем, как они наилучшим образом распоряжаются жертвоприношениями тех, кто верит в нас и нам доверяет алтарь Отечества. При этом от идоложертвенного пушечного мяса кормятся не только жрецы и служители государственной политики, но и сами народы, нас избирающие для великого воинского служения и вдохновенных звездных свершений…

«О горе нам!.. Верблюд опять в пустыню убежал. Молиться бесполезно. Пусть милость Аллаха беспредельна…»

— …Корень войны, врастающий в политическую почву, горек немногим пострадавшим, мой шейх Али. Плоды же военной победы сладки для большинства, регулярно избирающих себе посредников, в чьем ведении находится тончайшая грань между жизнью и смертью…

Президент Джа Малев прервал монолог, поблагодарил адъютанта за горячий кофе и занялся разделкой фран-бизе при помощи маленькой платиновой вилочки. Едва майор со знаками различия спейсмобильного десантника неслышно удалился, президент пронзительно глянул на помощника по национальной безопасности:

— Думаю, вы достойны, мистер Дагор, того, чтобы занять пост премьер-министра в новом правительстве Геоны. Тому порукой присущая вам осторожность и разборчивость в средствах.

— Если вы так считаете, мистер президент…

Али Дагор идеально выбрал момент, когда следует подать голос, потому как последовал вопрос, кaкого он ждал все время утренней аудиенции у президента:

— Нельзя ли отложить начало проведения операции «Де профундис» по меньшей мере на два стандартных месяца? Наши союзники в генштабе, во флоте и спейсмобильных войсках лишь приступили к распространению информации, что звезда Солонь взорвана в результате совместной акции неопознанного объекта пришельцев и канонерского фрегата[62] террелианцев. Именно этим зловещим обстоятельством объясняются космогонические масштабы постигшей планету Грумант катастрофы.

Что вы думаете о небольшой отсрочке, мистер Дагор?

Свежая политическая новость, сообщенная боссом, была ошеломляюще радостна Али Дагорану. Но он не стал удивленно вскидывать брови, без раздумий ответив президенту:

— Нет, мистер президент. Откладывать ни в коем разе нельзя. Сейчас или никогда. С вашего позволения мне хотелось бы повторить аргументацию. Не вдаваясь в специфические подробности, повторяю: краткосрочно складывается уникальная астрофизическая ситуация для успешной кинетической бомбардировки известного вам сектора пространства-времени по оптимальным траекториям и векторам.

Тогда как астрогаторы твердо стоят на своем: через месяц к тому блуждающему астероидному скоплению нет смысла подходить. Бесполезно разбрасывать камни в неопределенность. Время уходит, мистер президент.

— Быть по сему. Определенно будем собирать ваши камни, шейх. На этом модуле памяти приказ президента Геоны и главнокомандующего конфедеративными силами о принятии неотложных мер в чрезвычайной обстановке. Я его скрепил моими полными креденциалами. Верифицировано по коду высшего приоритета «Инвазия»…

«Аллах акбар! Свершилось…»

— Мой астрорейдер «Галактион» готов немедленно принять на борт знакомый вам личный состав научно-инженерной спецгруппы, выделенной генералом Джо Роу, и команду ваших астрофизиков, доктор Али Дагор.

По курсу следования у вас намечено рандеву с асантийской эскадрой из пяти астрорейдеров особого назначения под командованием адмирала Оша Кванго. Адмирал Кванго обеспечит безопасность и техническое содействие вашим работам в том секторе пространства-времени.

Полагаю, правительствам цивилизованной Эйкумены или кому-либо иному рановато пока сообщать тревожную новость о внезапном нападении нехороших пришельцев-чужаков на систему двойной Террелы. Не правда ли, шейх Али?

— Военная хитрость не есть обман, мистер президент. Она не наносит ущерб воинской чести.

Аллах велик и пророки его верны ему. Никто из них не запрещал вводить в заблуждение неверных.

— Коль так, то прошу ко мне в Альпенштерн преломить хлеб перед дальней дорогой и вообще, отобедать, причаститься экологически чистой пищей. Обещаю: плотью и кровью нечистых животных и хлорированными вегетарианскими блюдами а ля террела-натюрель я не стану вас насильно потчевать.

— Как вам нравится, мистер президент. Мои геонские вкусы совпадают с вашими, сэр Малев.

…Ни вашим, ни нашим меня не понять, досточтимые леди и джентльмены. Никоим образом. Как-то разонравилась мне Геона и натуральные геоники. Да и в кирасирах капралу Зирку непонятно, как дальше-то жить.

На гражданке я ни о чем таком жизненном почти не думал. Некогда мне было на Геоне мозги себе утруждать, компостировать. Весело крутился, вертелся… День да ночь, скука прочь. Учеба, стрельба, свободная охота за сексом. Ни одной минутки свободной…

В кирасирах же у меня времени полным-полно, законного личного времени и свободно-урочных часов на самоподготовку. По уставу и распорядку. Есть, что изучать, над чем подумать.

Други-подруги время товарищей по традиции уважают. Сидишь молча в раздумьях, значит, работаешь над собой. Никто не пристает. Разве кто незлобивую шуточку кинет насчет геоников, без родной гравитации легкомысленно парящих.

Не знаю, как геонская сила тяжести на ваши мозги действует. Мне же повышенная гравитация, други-подруги, не помеха и не в тягость.

Невмоготу мне сейчас смотреть на отстойную Геону после нашего мобильного учебного центра и трех дней на супер-пупер Теремноне. Я в столичном космополисе попал словно в детскую мечту о продвинутом светлом будущем.

Разница с моим Хольштейном будет побольше, чем между Геоной и дикой Марутенией.

Страх, жуть, кошмар… Что там у нас еще есть ужасного?

Помню-помню. Страшновато было мечтать маленькой рутенскому мальчику Игорьку о веселой геонской цивилизации и о легальном оружии под рукой. Как бы не сглазить суеверно!

Подтвердите получение, Иг Зирк! Оно вероятным путем сбылось. Пускай ничего путного из моей карьеры юриста-геоника не вышло. Комком и в кучку, в нахлобучку… К счастью или, может быть, к несчастью?

До сих пор не могу разобраться, в результатах жеребьевки, леди и джентльмены. Черный у меня шарик? Или, может, белый? Света и тьмы не видать. Ни то, ни се. Не разобрать: черная или белая полоса наступила. Где удача, где неудача, други-подруги?

С одного боку посмотреть — мне нечеловечески сильно везет, как всем чертям сатанинским. С другого конца глянешь — идет вподряд и сплошняком невезуха невообразимая.