– Хорошо! – И пока не передумал, я развернулся к ней. – Скажи мне одну вещь. Почему в субботу ты разрешила себя целовать, и в ту же ночь переспала с моим братом?
Так-то вот. Сказано. Слишком смело? Вероятно.
Сьюзан уставилась на меня. Затем она сощурила глаза и выпалила:
– Что за чушь ты несёшь?
– Ты скажи.
– Здесь нечего говорить! – парировала она уже гораздо громче. Её глаза превратились в гневные щели. – Я не спала с Итаном. Как такая глупость могла прийти тебе в голову?
Глупость? Или правда?
– Ты вернулась с ним той же ночью, – я скрестил руки на груди, перенеся вес на пятки, – или же лучше сказать утром? И до восхода солнца уже улизнула из дома. – Ещё бы! И как она собирается объяснить это?
Она не стала ничего объяснять. У неё отвисла челюсть от понимания, что её поймали, и меня снова ужалила боль от предательства, как и в ту ночь.
– Как тебе удалось выведать это у Итана? – прошептала она, пораженная.
– Никак. Я слышал тебя!
Она секунду обдумывала это, и вдруг встала в вызывающую позу.
– И что ты думаешь?
– Ха… – Потрясенный, я всплеснул руками. Как она так легко смогла перевернуть всё с ног на голову? Я не тот, кто здесь облажался, чёрт возьми. Это она облажалась! – Что ты провела ночь с ним! – Именно так, чёрт возьми, я и считал. – И это в тот день, когда целовалась со мной!
Звук моего голоса стал слишком громким, потому что Сьюзан отшатнулась. Едва успев успокоиться, я обиженно добавил:
– Я думал, что тебе понравилось.
Сью больше не пятилась от меня, но стала долго и пристально изучать моё лицо. В её глазах мелькнуло понимание вместе со всплеском гнева. Она провела рукой сквозь челку, переступила с ноги на ногу, и её губы расслабились.
– Я провела ночь здесь по причинам, о которых говорила тебе пятнадцать минут назад. Я поругалась с родителями и убежала. Но у меня не было секса с твоим братом. – Беспомощно посмотрев, она вздохнула и отступила на шаг, устало опустившись на кровать. – Не могу поверить, что ты действительно так думаешь. И если ты так был в этом уверен, почему не спросил Итана? – Её голос наполнился серьёзным упреком. – Ради бога, почему не спросил меня?
Потому что мне было настолько больно, что я даже думал, что больше никогда снова не заговорю с тобой.
Когда она сказала всё это, я вдруг почувствовал, какой я клинический идиот. Она же прислала мне сообщение утром в минувшее воскресенье. Как бы всё было, если бы я ответил на него?
– Ты говоришь, я мучился без причины?
На её лице отразилось разочарование, и она покраснела.
– Я говорю, пожалуйста, хоть один раз в жизни подумай, прежде чем что-то делать? Ты представляешь, какая у меня была ужасная неделя из-за тебя?
Из-за меня? Бросив на неё взгляд, я шагнул назад, оперся об подоконник и схватился руками за его выступающую холодную часть.
– Что ты имеешь в виду? Я думал, ты страдаешь из-за родителей.
В её глазах вдруг отразился ужас, и она поджала губы. Если бы я не знал её лучше, я бы подумал, что сейчас она хочет забрать все только что сказанные слова обратно. Она молча посмотрела на меня и, избегая моего взгляда, опустила лицо, уткнувшись лбом в ладони.
– Да, и из-за них тоже, – пробормотала она в манжеты рукавов своей розовой толстовки.
– И что мне теперь с этим делать? – Мне нужен был ответ, и прямо в эту минуту.
Она не подняла глаз.
– Ничего. Забудь.
Ага, как же!
Она не может прийти сюда, оказаться в моих руках сломленной и разбитой, позволив мне поддержать и успокоить её, а затем, когда всё стало таким сложным, пойти на попятную. Она переживала из-за развода родителей, но другой её проблемой был я. Так что, чёрт возьми…
А затем, медленно, одно за другим всё встало на свои места, завершая головоломку под названием Сьюзан Миллер.
Она не знала о том, что я услышал её, когда она выходила из комнаты Итана в воскресенье утром, поэтому она, скорее всего, думала, что я игнорирую её по другой причине. Вызов. Так ли это? Она думала, что я закончил с ней после нашего первого, и позвольте мне добавить, удивительного поцелуя. На следующее утро она отправила мне сообщение, а я проигнорировал его. В понедельник мы встретились в коридоре, и она получила от меня холодный приём. И, чёрт возьми, сегодня я намеренно ввел её в заблуждение с Ребеккой Эверс. Какой мудак так мог поступить?
Ответ простой: я. Потому что я влюбился в малышку Сью и как дурак думал, что она бросила меня из-за моего брата. Я потер руками лицо, глубоко вздохнув. Боже, как же я облажался.
Мне нужно всё исправить быстро и немедленно. Таким образом, первым по списку идет объяснение, что на самом деле произошло сегодня в школе, когда мы столкнулись друг с другом, или вернее, когда я подстроил всё так, чтобы она врезалась в меня с Бекки. Вдруг в моей голове всплыла маленькая деталь нашего разговора. Она на самом деле сказала, что ушла из школы после этого инцидента? Вот почему я не видел её на обеде. Значит обман с Бекки задел её сильнее, чем я думал?
– Сьюзан? – спросил я мягче, чем, как я думал, был способен.
Она опустила руки от лица, но взгляд на меня не подняла.
– Хм?
– Почему ты сегодня ушла после третьего урока?
Опустив голову, она молчала.
– Сьюзан, – повторил я снова, но более настойчиво, и подошел к кровати, где она сидела. – Скажи мне.
Она только покачала головой.
– Почему? – Я присел на корточки перед ней и приподнял её подбородок костяшками пальцев. Чёрт, она была близка к тому, чтобы расплакаться, и на этот раз я не мог отрицать, что это моя вина. Я больше ничего не хотел, только чтобы эти слезы ушли. Но для того, чтобы это произошло, нам нужно поговорить кое о чем. Поэтому я ещё раз спросил:
– Скажи, почему ты сегодня ушла из школы, после того как мы столкнулись в коридоре.
Я по-прежнему поддерживал её за подбородок, пока её взгляд не встретился с моим. Сделанного не воротишь: я обидел её, и она не станет разговаривать со мной. Я почувствовал себя таким беспомощным, что хотел рвать на себе волосы. В конце концов стало ясно, что я не смогу заставить ее говорить, если она не захочет этого сама. Я ничего больше не мог сделать, поэтому, уступая ей, я убрал руку с её подбородка и опустился на колени.
Она не встала, не ушла и не сказала ни слова. Она просто сидела там, тихая и подавленная.
Я осторожно взял её за руки. Они были холодными, как лед. По мне пробежала небольшая дрожь. Мне нравились её пальчики, длинные и хрупкие, и я вспомнил, как они ощущались у меня на затылке, когда мы целовались. Я быстро погладил её ладонь внутри, а затем бережно переплел свои пальцы с её, уповая на чудо, и желая, чтобы обманного жеста с Бекки никогда не происходило.
– Я сожалею, что обидел тебя. – Мой голос был тихим и слабым. Еле уловимым шепотом. – Но она ничего не значит для меня.
– Чёрт возьми, какое облегчение? – сердито прорычала, наконец, Сью, посмотрев на меня в упор. – Будто кто-то из них что-то значил для тебя.
Её слова ударили прямо в центр моего эго, но, конечно же, она была права. И я был счастлив, что она вообще заговорила со мной. Рисуя круги вокруг её костяшек пальцев своими большими пальцами, я честно сказал ей с глубоким чувством:
– Ты значишь.
– Да неужели? – Она цинично усмехнулась. – Очевидно так много, что сразу после поцелуя не мог дождаться, когда же заменишь меня на другую.
– Клянусь, между Ребеккой и мной ничего нет, – возразил я, выдержав её укоризненный взгляд. – Она всего лишь друг.
– Ребекка... – повторила имя Сьюзан, как будто в нём крылась вся опасность, таящаяся в этой комнате, затем она сделала паузу, глубоко вздохнув. Когда она продолжила, её голос стал отрешенным. – Может мы из разных миров, Крис, но в моём мире, если парень стоит с девушкой, сцепив с ней пальцы рук, это что-нибудь да значит.
