Мы лежали, противоположная сторона тоже ничего не предпринимала. Но вечно это продолжаться не могло. Было принято решение, идти дальше, не вступая в контакт. Когда мы поднялись и пошли, на противоположном склоне сделали то же самое. Так молча, мы в темноте и разошлись. Спустившись в кишлак, который находился у входа в ущелье, мы узнали, что через кишлак в ущелье прошла большая группа душманов. Это был единственный случай, когда мы так мирно разошлись с душманами.

В начале сентября, так и не дав нам закончить обучение, батальон бросили под Герат. Душманы провозгласили там «Исламскую Республику Герат». Здесь уже я принимал участие. Переброска батальона, вместе с техникой, шла авиацией. Перебрасывали нас в Шиндант, почему-то с промежуточной посадкой в Кандагаре. С Шинданта совершили марш на технике в район Герата. Но в боевых действиях, как таковых, мы участия не принимали. Нас поставили во второе кольцо окружения, с задачей, не дать противнику атаковать, штурмующие город подразделения, с тыла.

Попыток деблокировки не было, но нас несколько раз обстреляли с кишлака, который находился за нашей спиной. Проверка кишлака результатов не дала, местные жители говорили, что это ночью приходят душманы, стреляют и уходят. Наверняка это была ложь. Мы с ротным решили, что надо сделать засаду на путях возможного движения противника. Заодно была возможность посмотреть, как народ усвоил проведённые с ними занятия по тактике спецназа. Скомплектовали группу.

С группой пошёл командир роты, замполит, ну и конечно и я. Как только стемнело, стали выдвигаться к месту проведения засады. И тут выяснилось, что солдаты имеют очень слабые знания по разведподготовке. Они совершенно не профессионально действовали в головном разведдозоре, постоянно задерживали движение группы. Было видно, что они это делают первый раз. А ведь это должны уметь делать даже в пехоте. Видимо всё обучение сводилось к тому, чтобы атаковать и захватить. Отсюда и не оправданные потери.

Поменяв дозорных, и получив тот же результат, я понял, что надо идти самому. Во-первых, мы быстрей выйдем на место засады, а во-вторых, я покажу людям как это надо делать. Мы благополучно добрались до нужного нам места. Организовали засаду, и так же благополучно просидели до утра, так и не увидев душманов.

Но сказать, что засада не дала результатов, будет не правильно. Просидев в сопках часов до восьми утра, мы назад демонстративно прошли через кишлак. Народ нас видел, и после этого не было ни одного обстрела. Так что нужного результата мы добились. Время командировки заканчивалось, нас собрали, и 17 сентября отправили самолётом в Ташкент. Было жалко бросать ребят на операции, но приказ есть приказ.

Я считаю, что свою задачу, по подготовке подразделений 103 дивизии, мы не выполнили, да и не могли выполнить. Спецназовца за два месяца не подготовишь, даже из таких прекрасных ребят и профессионалов как десантники 103 дивизии. По большому счёту занятия мы проводили не больше месяца, одна операция, за тем другая. Материальной базы ноль. Уж если хотели переучить, надо было вывести батальоны в Союз, минимум месяца на три.

А вообще то каждый должен заниматься своим делом. И правы были офицеры 103 дивизии, когда говорили нам: «Если вы такие ассы приезжайте и работайте здесь со своими подразделениями». Видимо и в Москве это поняли, и в 1981 году в Афганистан были введены два отдельных отряда спецназ, а в 1984 году их стало восемь, они входили в состав двух бригад спецназ.

С офицерами роты, в которой я был в командировке, у меня сложились очень тёплые отношения. К сожалению, я не помню их фамилий, за исключением командира роты Николая Ксенофонтова, возможно фамилию я путаю, и замполита Григория Новоселова. Новосёлов, после моего отъезда в Союз, присылал несколько писем, кстати, писал, что они успешно применяют то, чему я их учил. Дай то бог, если это спасло жизнь хоть одну солдату, значить командировка тогда, не была напрасна.

После возвращения из спецкомандировки, фото с дочерью Викторией г. Чирчик сентябрь 1980 года

Прибыв в бригаду, я узнал, что стал «безлошадным» комбатом, так у нас называли тех, кто командовал кадрированными отрядами. Пока я «отдыхал» в Афганистане, меня «без меня женили». Так, что приобретенный боевой опыт передавать стало не кому, в отряде только я, и куча бумаг. Такое совершенно не по мне.

Единственный раз я был востребован, когда приехали специалисты, какого-то оборонного предприятия для испытания системы «Реалия». Она предназначалась для прикрытия объектов. Её также можно было использовать для обнаружения противника на возможных маршрутах передвижения.

Она состояла из датчиков, которые устанавливались на местности, подающих сигнал на центральный пульт, при любом передвижении в районе их действий.

Я, как единственный офицер в бригаде, имеющий хоть какой-то опыт ведения боевых действий, был привлечён к выбору места проведения испытаний. А затем участвовал в этих испытаниях. Метров 800, ночью, по зарослям верблюжьей колючки, мы на четвереньках пытались подобраться к объекту, вокруг которого были расставлены датчики «Реалии». Изображали стадо баранов. Но все наши усилия были напрасны. Когда мы были уже почти у цели, метров 100 осталось, из палатки вышел один из испытателей, и сказал, чтоб мы перестали себя мучить и шли к ним пить чай. Оказывается, они давно уже нас обнаружили. Аппаратура чётко показывала, кто идёт, люди или животные.

Что-то подобное мы использовали в Афганистане, систему «Охота». Она работала примерно по тому же принципу, что и «Реалия».

Слава богу, что в конце ноября меня отправили учиться на «Центральные Краснознамённые Курсы усовершенствования офицеров разведки», в Подмосковье. Преподаватели Курсов были офицеры разведки высочайшей квалификации. Что давалось на этих Курсах, больше ни где не давалось. Об этом говорит хотя бы то, что на курсах обучались, в том числе и офицеры, закончившие Академию имени М.В. Фрунзе. В конце апреля 1981 года я, сдав экзамены на Курсах, вернулся в Чирчик.

И тут закрутилось, одни сборы приписного состава (для непосвященных, это так называемые партизаны) заканчивались, другие начинались. В бригаде и раньше периодически проходили такие сборы. Но, как правило, каждый командир отряда сам проводил эти сборы со своими людьми. А здесь я только успевал принимать людей. Полтора месяца сборов, передышка неделю, и новая партия.

Изучение местности с командирам групп на учениях

Инструктаж приписного состава перед ученьями

Постановка задач командирам групп на учениях

Полевой лагерь при проведении учений с приписным составом

Как правило, военкоматы привозили людей, которые были под хорошим градусом. И в первый день требовалось больших усилий для наведения порядка. Потом всё стабилизировалось. Но как-то 19 февраля, не помню в 1978 или в 1979 году, нас проверял округ, и мы по отработанному плану произвели частичную мобилизацию. Народ приехал трезвый как стёклышко, все с перепуганными глазами. Дело в том, что 17 февраля Китай начал боевые действия против Вьетнама. И люди решили, что их призвали на войну.

Кстати при вводе войск в Афганистан так и было. Мало кто знает, что свою лепту в Афганскую войну, в начальном её этапе, внесли «партизаны».

На границе с Афганистаном у нас не было полностью развёрнутых и готовых к ведению боевых действий дивизий. Все имеющиеся, требовали доукомплектования, и естественно боевого слаживания. Буквально накануне Афганских событий их развернули и ввели в Афганистан. При отправке в войска, мужиков в Ташкенте и области хватали, где попало, одного забрали прямо со свадьбы. И это не моя выдумка, об этом мне рассказали в одном из военкоматов Ташкента, я в эти дни как раз проводил там сверку.