Я безмерно благодарен этой женщине, массажистке. Благодаря ей, и самому себе, я выкарабкался. Каждое утро, превозмогая боль в спине, я бежал кросс 6 км. Когда, после кросса, появлялся в отделении, в трусах, майке и кроссовках у медсестёр челюсти отваливались.

После обеда шёл на хозяйственный двор госпиталя и ложился на самый солнцепёк, подставив солнцу голую спину. Было лето, и температура в тени была 40 градусов. На голову одевал, пустую картонную коробку. Лежал часа полтора, больше выдержать, было не возможно. С этой процедурой ни одна сауна не сравнится. Благодаря всему этому я избежал, и вытяжки, и скальпеля. Во мне ещё больше укрепилась вера во всесильность физических упражнений.

1979 год, самый чёрный год моей жизни. Я пытался уйти из бригады, даже, как это не смешно, ходил к командиру десантно-штурмовой бригады, она была расквартирована тоже в Чирчике, полковнику Плохих, с просьбой о переводе в его часть. Ну, очень меня достали.

Но конечно Армия не гражданка, здесь место службы не меняют из-за того, что с кем-то не ужился. Кстати, именно полковник Плохих оказал мне содействие при поступлении в 1983 году в Академию им. М.В. Фрунзе. Он в это время был начальником кафедры тактики в моём родном училище, именно там я сдавал экзамены.

Больше этот год ничем примечательным не был, кроме того, конечно, что началась Афганская эпопея.

7 декабря 1979 года наш 7 отряд убыл в Афганистан. Одним из ротных этого отряда был мой товарищ Володя Шарипов. Он отправил свою семью к родителям в Душанбе, и его двухкомнатная квартира оказалась пуста. Так, что он попросил меня пожить в ней, пока не вернётся. Ну, а так как я жил в общежитии, для меня это был просто подарок судьбы. Но не долго продолжалось моя эйфория. При штурме дворца Амина 27 декабря 1979 года Володя был ранен в ногу, кстати, осколком снаряда собственной Шилки.

Я был у него не сколько раз в госпитале, он лежал в Ташкенте. Да и всех раненных ребят после этой переделки привезли в Ташкент. Приехали Володины родственники, и пришлось перебираться назад в общежитие.

Я не буду рассказывать о действиях отряда при штурме дворца Амина, первое, то, что об этом уже много сказано и написано. И второе то, что я не был участником этих событий и обо всём знаю только со слов своих товарищей, офицеров этого отряда. Правда, долгое время в средствах массовой информации говорили о том, что эту операцию провели исключительно спецподразделения КГБ.

Например, совсем не давно, уже в конце девяностых годов, в телевизионной, московской передаче, если мне не изменяет память, «Дворцовые тайны Кабула», бывшие сотрудники КГБ, принимавшие участие в подготовке и проведении этой операции, рассказывали подробно о ней телезрителям, и при этом даже не упомянули «мусбат», который там был основной ударной силой.

На мой взгляд, наиболее точно и правдиво, эти события отражены в публикации «Операция Шторм», О.Кривопалова, записанной им со слов одного из руководителей операции, генерал-майора Колесника В.В. А также в белорусском журнале «Армия», очерк журналиста П.Лёгкого, записанный со слов непосредственного участника штурма, командира роты «мусбата», Владимира Шарипова. Но наиболее полно и документально всё это отражено в книге Владимира Кошелева «Мусульманский» батальон ГРУ»,

После прибытия из Афганистана офицеров «мусбата» стали потихоньку отправлять назад в пехоту. И заменять их офицерами из бригады. Отправили, после выздоровления, и Володю Шарипова, а в пехоте его сразу отправили в Афганистан. Но повоевал он там не долго, как только в особом отделе узнали об этом, немедленно вернули его в Союз. А вдруг попадёт в плен и все тайны выдаст. Володя хоть попал в боевые части, а командира отряда Холбаева отправили служить в один из районных военкоматов Ташкента. Уж не помню, кто сказал:

В январе месяце 1979 года в Чирчике была сформирована отдельная рота специального назначения 40 Армии. Её первым командиром стал Рафик Латыпов. Командиром одной из групп стал Григорий Иванов, тоже с нашей бригады. Да и прапорщики, заместители командиров групп были наши ребята. Но, к сожалению, кроме Сергея Рычкова, других фамилий не помню.

В этом же месяце к нам приехал лектор Глав. ПУР-а (Главное Политическое Управление СА), целый капитан первого ранга. Он с упоением нам рассказывал, как здоровые силы армии и народа в Афганистане смели Амина. А в зале хохот. К этому времени «мусульманский» батальон уже вернулся из Афгана, и его офицеры находились в зале.

Когда он рассказывая о международной обстановке, упомянул английский стратегический бомбардировщик «Хариер», на самом деле это истребитель с вертикальным взлётом и посадкой, я не выдержал и назвал лекцию парашей. Кто-то донёс, паршивая овца в любом стаде есть.

Я скажу, что мы ни когда не боялись рассказывать анекдоты и про партию и про Брежнева, и всё это открыто в курилке. И это считалось нормальным. А тут вдруг меня вызывает особист, сволочь, сволочью. Он не своей работой занимался, а компромат собирал на офицеров. Чуть раньше он сожрал прекрасного офицера, немца по национальности, Сашу Гартунга.

Саша был его сосед по лестничной площадке. И когда эта дрянь выясняла отношения со своей женой с помощью рук он вмешался. В течение месяца этот подонок нашёл у него дальних родственников в Канаде. Сашу убрали в стройбат. В 1986 году, уже, будучи начальником УНР, он приезжал ко мне в гости в Батуми. Саша страшно переживал, что его убрали из спецназа. Так этот негодяй испортил человеку всю жизнь.

Так вот вызывает меня это существо и начинает мне высказывать претензии. Правда, сначала он мне долго рассказывал, как он уверен во мне. Что я хороший коммунист и преданный государству офицер, и что у него нет ни каких сомнений по этому поводу. Затем он выложил претензии.

Первое, что я назвал лекцию парашей. На, что я ему ответил, что готов это повторить с любой трибуны. А лектора надо гнать из Глав. ПУР-а.

Второе, что я среди офицеров высказывал мысль, что «зелёные береты» лучше подготовлены, чем наши ребята. На, что я его спросил, будет ли он со мной спорить по поводу того, что профессионалы, прослужившие в спецчастях по 10–15 лет, лучше подготовлены, чем пацаны, отслужившие год, полтора. Подискутировав с ним минут десять, я понял, что просто с его помощью меня хотят поставить на место.

Я часто выступал на совещаниях, а особенно на партийных собраниях с критикой в адрес руководства бригады, было за что. А уцепиться им за меня было не за что, вот они и нашли предлог.

Я встал и напрямую к комбригу. Это был всё тот же человек, случайный не только в спецназе, но и в Армии вообще, это сугубо лично моё мнение. Я от него потребовал, что, так как я являюсь антисоветчиком, убрать меня из бригады, я и рапорт писал с просьбой убрать меня в пехоту.

Видя такой прессинг, я принял решение ехать в Ташкент в управление КГБ. Меня немедленно принял какой-то полковник. После того, когда я ему всё выложил, он мне сказал, что они прекрасно знают, что собой представляет наш особист. Что давно хотят от него избавиться. И, что такая возможность сейчас появилась, они переведут его служить в город Монино, в Подмосковье. Я, сделав удивленные глаза, сказал: «Меня так накажите. Со Средней Азии в Подмосковье, об этом только мечтать можно». На что полковник сказал, что по другому, к сожалению нельзя.

Спустя какое-то время особиста на самом деле поменяли. Вместо него прислали алкоголика с фигурой борца сумо и лицом цвета баклажана. Часто можно было наблюдать картину, как из ворот бригады выезжает мотоцикл, именно такой вид служебного транспорта был у особиста, а в люльке, откинувшись назад, похрапывает контрразведчик. Но зато он никого не доставал.