К тому же инструкции писались для большой войны, где есть фронт и тыл. Писали по опыту Великой Отечественной войны. Кстати в ту войну, мы пытались воевать как в Гражданскую, кровью умылись. В Афганистане фронт был везде.

Да мы брали базы и укреплённые районы, которые до нас никто не мог взять. И мы делали своё дело.

Разгром базы душманов в Карере в марте 1986 года силами двух отрядов спецназа, одним из которых был наш родной отряд, считается делом спецназа. А вот разгром душманских баз силами 154 ООСПН, с минимальными потерями:

— в Джар-Кудуке, декабрь 1981 года, во взаимодействии с подразделениями 122 МСП (трое погибших);

— в Дарзабе, январь 1982 года (двое погибших);

— в Санчараке, апрель 1982 года (один погибший);

— в Кули-Ишане, октябрь 1982 года (убитых нет);

— и, наконец, в Мармоле, март 1983 года, во взаимодействии с группировкой войск (убитых нет).

Автор считает неспецифическими для спецназа задачами. Видимо автор совершенно не владеет ни информацией, ни обстановкой того времени. Ну да бог ему судья, и офицеры спецназа.

Козлов в книге пишет, что наш отряд стоял на охране трубопровода. Как мне кажется, здесь применимо правило, применяемое при обучении механиков-водителей — «Не вижу, не еду», слегка перефразированное — «Не видел, не пишу».

Но я благодарен С.Козлову. Если бы не эти его утверждения я, наверно, никогда бы не сел писать эту книгу.

Мы никогда, ничего не охраняли. За исключением одного случая. В мае 1982 года поступила информация о том, что душманы готовят нападение на городок советских специалистов и советское консульство под Мазари-Шарифом. Охрана там осуществлялась афганцами. Решением Кабула туда на усиление, недели на две, была направлена наша разведывательнодесантная рота во главе со старшим лейтенантом Ахметовым Р.М.

Этот офицер прибыл к нам только в апреле месяце и заменил командира роты Якименко В.П., которого забрали в Кабул на отдельную роту спецназ. Кстати оба они были не только однокашники по Киевскому ВОКУ, а ещё и друзья. Ахметов пытался попасть в наш отряд ещё в Чирчике при переформировании, и даже был у меня на беседе, но тогда свободных должностей уже не было. Как только представилась возможность, он добился направления к нам в отряд. В последствии, после перевода Ершова в Союз, он был назначен на должность начальника штаба отряда.

Замена офицеров и прапорщиков отряда началась через год. Это было сделано для того, чтобы плавно, без ущерба для боеготовности отряда провести замену. В течении этого года замена была произведена на 100 %.

Инструкция для спецназа, ко времени Афганской эпопеи, безнадёжно устарела, так же как боевые уставы для пехоты. Мы никогда не ходили в атаку цепями, да и вообще, как в таковую в атаку не ходили, за исключением редких случаев. Как, например, взятие опорного пункта в Джар-Кудуке. Но тогда всё за нас спланировал вышестоящий штаб. А обычно мы просачивались группами на доступных направлениях и брали объекты с минимальными потерями. Конечно нужны подразделения спецназа имеющие классическую структуру и выполняющие классические задачи. Но афганская война показала, что необходимы и такие структуры каким был наш отряд. И я считаю, что роковой ошибкой руководства было то, что в конце 1983 года у отряда забрали артиллерию, перевели на новое место дислокации в Джелалабад и ввели в состав бригады.

Да поняли, наконец, что надо развернуть в Афганистане две бригады. Но не надо было трогать 154 отряд. Он уже врос в свою зону ответственности. Местность мы уже знали не хуже местных жителей, нам и карты уже нужны были лишь для снятия координат. Всю свою зону ответственности мы прошли ножками и не один раз. Обросли агентурой. Сложились прекрасные отношения и с местной властью и жителями. Было организовано чёткое взаимодействие с силовыми структурами афганцев. И в одно мгновение всё это псу под хвост. Значить все потери понесенные отрядом оказались напрасны. И если наша передислокация из Акчи в Айбак, имела под собой хоть какую-то почву. Под Шибарган пришла мобильная группа пограничников, правда она не могла заменить спецназ. Задачи не те, подготовка не та, да и по своей структуре она значительно уступала нам. То перевод отряда в Джелалабад, не был вообще не чем мотивирован. Спустя не которое время, после ухода отряда, душманы снова стали нападать на колоны.

Необходимо было, чтобы в пункте постоянной дислокации отряда постоянно дежурили две пары вертолётов, о чём я всё время просил командование. И тогда не было бы в Армии более мобильного, обладающего большой огневой мощью и возможностями подразделения, способного быстро и качественно решать вопросы контрпартизанской борьбы.

Огромное, без преувеличения, значение имеет поддержание надёжной и устойчивой радиосвязи между подразделениями. Толи это на марше, толи при ведении боя. В течение месяца после ввода отряда в Афганистан я проводил занятия по соблюдению строжайшей дисциплины радиообмена. И мы добились, что на операции все подразделения отряда работали на одной частоте, хотя и положено было в каждой роте иметь свою.

Это экономило драгоценное время. При докладах мне командиров подразделений я организовывал между ними взаимодействия и ставил задачу, не вводя в обстановку. Этого просто не надо было делать. Не только каждый офицер, но и все сержанты, да и многие солдаты постоянно были в курсе всех событий благодаря тому, что все радиостанции были настроены на одну частоту.

Уже учась в академии я попытался доказать на занятиях, что такая связь возможна и что она целесообразно. Преподаватель сказал, что это нарушение, которое приведёт к хаосу в эфире и потере управления командиром батальона. Ну а так как я не был с ним согласен, то получил двойку.

Ещё одну двойку я получил по тактике, когда в задании на наступление полка сходу одну роту поставил охранять тылы полка. Преподаватель был возмущён тем, что я ослабил ударную мощь полка, выделив одну боевую роту для охраны тыла. Мои доводы о том, что неохраняемые тылы на марше раздолбает всего лишь одна группа зелёных беретов в составе 10–15 человек, и тогда уже не будет ни какой мощи вообще, так как не будет ни горючего, ни боеприпасов, услышаны не были.

Справка: кишлак Джар-Кудук расположен в 60–80 км юго-западнее

г. Шибарган, административного центра провинции Джаузджан, в предгорье, среди высоких сопок.

По данным разведки на базе готовили для мятежников гранатомётчиков и связистов. За полгода до нашей операции базу уже пытались взять силами нашей пехоты и афганскими подразделениями, но ничего не вышло, понесли потери и отступили.

Операцией руководил представитель штаба 40 Армии генерал-майор Гришин, инициалы я не помню.

Принимали участие:

— бронегруппа 122 МСП;

— бронегруппа 154 ООСПН (все боевые машины кроме двух БМД, они пошли на десантирование, и в лагере осталось 10 машин для охраны);

— батальон 122 МСП (неполного состава);

— артиллерия ствольная и батарея «Град»;

— батальон Цирандоя. Они, выполняя роль наковальни, охватили кишлак с севера. Старшим этой группы был заместитель командира 201 МСД подполковник Пузанов.

— 154 ООСПН с двумя БМД (без одной роты), десантировался первым с трёх сторон кишлака на не подготовленные площадки, посадочным способом;

— батальон 122 МСП, десантировался после нас южнее кишлака.

Операции предшествовала хорошая подготовка и дезинформационные боевые действия.