Здесь впервые я попробовал, что такое зимним купанием. А было это так.

16 января в Алуште проходил слёт «моржей» СССР. Мы с женой пошли посмотреть, что же это такое. Несколько десятков мужчин и женщин, самых различных возрастов, не боясь пронзительного холодного ветра, снега не было, с шутками и смехом, во главе с Нептуном, устремились в море. Всё это мероприятие длилось не более получаса. Чуть позже мы с женой стояли на волнорезе, любовались зимним морем, походят две девушки, раздеваются и тоже в море.

Тут я не выдержал. Пошёл в магазин, купил бутылку водки, всё-таки первый раз страшновато лезть в воду без подготовки. И как меня жена не отговаривала, выпив стакан, я шагнул в море. Пока вода была до колен, было терпимо, а вот когда выше, стало очень не уютно, девушкам оказывается проще. Стакан после купания и на этом мой первый опыт морживания закончился. Позже, уже служа на Украине, я занимался этим серьёзно, очень хорошо взбадривает организм и хорошая профилактика от простуды.

Дней через семь меня вызвали к начмеду для оформления путёвки, пришло разрешение из Москвы. Но зимой на море и недели достаточно, всё-таки скучно. Я попросил разрешения пожить ещё три дня там, где живу, и спросил, как мне это оплатить. Начмед сказал, что плата за проживание в служебном корпусе не предусмотрена, но я могу продолжать там жить. Тогда я предложил заплатить лично ему, не люблю халявы, но по его взгляду понял, что настоящие офицеры есть везде. Извинившись, я ретировался.

После отпуска, долой всю растительность.

Пока я в Алуште наслаждался шумом прибоя, в Афгане произошла трагедия. Душманы захватили в г. Мазари-Шарифе 16 человек советских специалистов, ещё двоих при захвате убили. Они работали на местном заводе азотных удобрений. Захватившая их банда возила этих, сугубо гражданских людей, по кишлакам и в целях пропаганды представляла их лётчиками, которые бомбили кишлаки. Целый месяц проводилась операция по розыску и освобождению заложников.

В ней участвовал и наш отряд под командой моего заместителя Вячеслава Посохова. Но в этот раз фортуна улыбнулась пехоте. Большую часть заложников удалось освободить, но несколько человек погибли, душманы расстреляли их отступая.

Когда я прибыл с отпуска, эта эпопея уже закончилась, и февраль месяц прошёл тихо. Ежедневная, рутинная работа в засадах и в проблемных кишлаках.

У нас в отряде была достопримечательность. Обезьяна по кличке Чита. На севере Афганистана, где располагался наш отряд, обезьяны не водились. Читу, нам в подарок, привезли вертолётчики. Я думаю, что они от неё просто, таким образом, избавились. Зловредная была «дама».

С начала она была любимицей всего отряда. Ей сшили брюки, неприлично даме среди мужиков с голым задом дефилировать, ну и конечно тельняшку. Чего только она не проделывала. В отряде было несколько собак, среднеазиацких овчарок, так она любила покататься на них верхом. Это уже был цирк.

Один барбос воспылал к ней любовью и решил заняться сексом. Чита, блюдя свою женскую честь, так укусила его за мужское достоинство, что бедняга, недели две, ходил по городку в раскоряку.

Прилетающие вертолётчики, первым делом, спрашивали, где Чита? Они привозили не большие зеркальца и вручали ей. И тут начинался концерт. Чита, увидев себя в зеркале, с начала жутко удивлялась, а затем свирепела и пыталась ударить того, кто находился по ту сторону зеркала. Она решила, что прибыл конкурент. Злобно шипя, подпрыгивая, она пыталась ударить или укусить этого конкурента. В результате зеркальце падало и разбивалось. Она поднимала самый большой осколок, и всё начиналось с начала.

Ухаживания барбоса.

Жила Чита в одном из вагончиков офицерского городка. Офицеры комнаты, где она жила, мужественно переносили её самые безобразные выходки, но когда, прейдя в комнату, обнаружили изодранные в клочья вещи, её выгнали на улицу. Чите нравилось всё пробовать на зуб. Но женщина есть женщина, она вошла в доверие к жильцам другой комнаты и они, пожалев её, приютили.

Уже через пару дней, они об этом пожалели, она разодрала в клочья пачку чеков.

Чеки это дополнительные денежные знаки, которые выплачивались в Афганистане. В Союзе, в магазинах «Берёзка» на них можно было приобрести дефицитные вещи, которых не было в торговой сети.

Чита снова оказалась на улице.

Была зима, и что-то надо было делать. Чита на ночь пристраивалась к дежурному по лагерю. Всю ночь скромно сидела, дремала около печки, не проявляя ни какой агрессивности. Но как только вставало солнце, хватала со стола дежурного ручку, разгрызала её и победно удалялась из палатки.

Она постоянно с кем ни будь, конфликтовала. Сама привяжется, напросится на руки, а потом не с того не с сего, укусит человека за ухо. И дня три он ходит с оттопыренным, багровым ухом, являясь предметом насмешек товарищей. Чита всё делала по максимуму, кусать, так кусать.

Она ни кого, и не чего не боялась. Если на неё замахивались, пытаясь отогнать, она могла учинить драку, бросаясь на обидчика, как собака.

В беседке офицерского городка, крайний слева начальник ПДС отряда капитан Москалеко.

С ней было только одно средство борьбы, надо было схватиться за кобуру, мы всегда ходили с пистолетами. Чита моментально, громадными прыжками, по крышам, давала дёру.

Но так долго продолжаться не могло, зимой и днём довольно холодно. Читу не спасала та тёплая одежда, которую ей сшили. И очередной своей жертвой она, почему-то, выбрала меня.

Животных я всегда любил, и в Афгане у меня была собака.

Арбуз, по-братски, на двоих.

Читу часто угощал чем-нибудь вкусным. И она устроилась ко мне жить, именно устроилась.

Сделала она это своеобразно. В выходной день, лежу у себя в комнате, читаю. Открывается дверь и на порог садится Чита. Сидит молча, минут пять и смотрит на меня.

Видя, что я на её появление ни как не реагирую, заходит в комнату, и садится на кресло у входа. И опять пять минут молчаливого созерцания.

Затем перебирается на прикроватную тумбочку. После продолжительной паузы, залазит на кровать и начинает изображать поиск насекомых в моей голове, но делает это очень аккуратно, слегка касаясь головы.

Видя, что я продолжаю читать, она делает вывод, что её приняли и уже не выгонят. После этого начала хозяйничать в комнате, но в рамках приличия. И всегда, когда, за какие то проделки, я её наказывал, убежав, она возвращалась именно таким способом. А проделок было предостаточно.

Стою утром, бреюсь. Чита сидит сзади и наблюдает за процедурой. Только положил помазок, она его хвать и уже сидит на крыше домика и мажет мылом свою морду. Прошу отдать, чёрта с два. Что делать? Не могу добриться. Приходится идти в домик за пистолетом. Увидев оружие, она бросает помазок и даёт дёру.

Провожу совещание с офицерами и вдруг сзади мощный удар по голове, у меня искры из глаз посыпались. А офицеры в истерическом хохоте. Я ни чего понять не могу. Оказывается, Чита подкралась сзади, и, шарахнув со всего размаха меня кулаком по темени, сбежала.

Ездила она со мной и на боевые операции. У нас был трофейный японский джип, я, переодевшись в афганскую форму, садился за руль, Чита устраивалась рядом. Она тоже была в форме, тельняшка и брюки. Сзади сидело четверо солдат, но их не было видно с дороги, у джипа не было боковых окон. Сидящие сзади выходили через заднею дверь.