По прибытию отряда с Аральска подошёл к Нехимчуку, и попросил уволить Максимова с последней партией. Долго меня уговаривал командир роты связи, старший лейтенант Гаврилов, уволить сержанта в первую партию. Мотивируя тем, что он лучший в роте специалист, и заслужил это поощрение. Он ни как не мог понять, что дело уже не в самой личности Максимова. Главное, что ни одно нарушение против порядка подчинённости не должно оставаться безнаказанным. За подобные вещи под суд отдавать надо. Все солдаты должны видеть, чем заканчиваются подобные художества. Но, в конце концов, я сдался, уж очень настойчиво ротный просил за своего сержанта.
По прибытию с учений всех молодых офицеров привлекли на месячные командирские сборы. Давались те предметы, которые мы в училище или не проходили: тактико-специальная подготовка, воздушно-десантная подготовка, спецрадиосвязь; или проходили не достаточно глубоко: мино-подрывное дело, иностранные армии. Легче было выпускникам роты спецназ Рязанского высшего командного десантного училища, они всё это изучали. Но у них был другой пробел. Какому-то умнику пришла в голову мысль военную топографию в этом училище преподавать только два года, да к тому же на первом и втором курсах. И ребята, придя в войска, вынуждены были навёрстывать упущенное, уже на месте. Через полгода интенсивной боевой учёбы уже не было видно кто, с какого училища. Было видно другое, кто пришёл служить, а кто баклуши бить.
Я очень признателен преподавателям родного училища, я о них уже говорил. Вся система подготовки в общевойсковых училищах, была направлена на подготовку всесторонне развитого офицера. Если в танковых училищах готовили танкистов, в артиллерийских артиллеристов, и т д, то в общевойсковых готовили сразу по всем направлениям.
Нам показали целую серию учебных фильмов о действиях спецназа в различных условиях обстановки. Фильмы были секретные, но показывали их не только офицерам, но и солдатам. Куда тем боевикам, которые сейчас заполонили экран. Боевики это плод воображения режиссера, очень далёкий от реальности. А учебные фильмы это наука как надо действовать, чтоб победить противника.
Занятия по мино-подрывному делу проводил лично начальник инженерной службы бригады, фамилию, к сожалению не помню. Апогей занятий по мино-подрывному делу — практические подрывные работы. С нами их проводили не так как с солдатами. Мы подготовили два мощных заряда из тротиловых шашек, килограмма по полтора каждый. Начальник инженерной службы приказал установить их метрах в трёх от громадной ямы, с двух сторон. По его команде мы зажгли зажигательные трубки и были уже готовы бежать сломя голову, так как трубка была рассчитана всего лишь на одну минуту замедления. Но команды на отход не было. Более того, спустя 30 секунд поступила команда поправить взрыватели. А сразу после этого: «Всем в яму!». Мы попадали друг, на друга зажав уши, с двух сторон грохнуло. Нас слегка присыпало землёй, а у меня даже вылетело стекло из часов.
Это было грубейшее нарушение мер безопасности и инструкций. Но в спецназе подобное практиковалось. Грешил этим и я. Делалось это не из-за бравады, а для того чтоб на занятиях обстановку максимально приблизить к боевой. Так проводя занятия по метанию боевых гранат, при проведении инструктажа, я после доведения мер безопасности и боевых возможностей наступательной гранаты, показывал, что не так уж она и страшна. Убойная сила осколков такой гранаты — 7 метров, и на расстоянии 15 метров защитой служит даже сукно шинели. Я бросал гранату метров на 50, перед этим приказав стоящим в две шеренги обучаемым передвинуть противогаз на пах и опустить голову. Затем я говорил, что это бросали мы, а теперь бросают по нам, и бросал гранату метров на 20, при этом подавал команду: «Ложись!». У меня всегда это получалось, и проблем не было.
Это делалось для того, чтоб психологически подготовить солдата к выполнению упражнения по метанию боевых гранат. Оно заключалось в том, что солдат должен был бросить гранату из окопа и сразу после броска сам с криком ура бросится в атаку, не все могли заставить себя это сделать.
При метании боевых гранат была ещё одна проблема, они не всегда разрывались. По инструкции было необходимо вызвать сапёров, и они накладным зарядом должны были их подрывать, но это долгая канитель, по сути дела занятия будут сорваны. Наш комбат Нехимчук Б.Б. делал по другому, да и Манченко В.А. тоже, они расстреливали гранату из автомата, но правда она не всегда от этого взрывалась. У меня был более надёжный способ. Я выдёргивал чеку из очередной гранаты и ложил её рядом с неразорвавшейся. Сам отпрыгивал в ближайшую ложбинку, глубины в 20 сантиметров вполне хватало. В результате обе гранаты взрывались, и можно было продолжать занятия. А солдаты видели, что не так уж страшна эта граната.
В конце офицерских сборов с нами провели тактико-специальные учения. Мы выступали в роли солдат, с нас скомплектовали несколько групп, а командирами назначили опытных офицеров. Ночью погрузили на машины и куда-то повезли в горы по полевым дорогам. Чтоб мы не смогли сориентироваться, тенты машин плотно закрыли. Этого можно было и не делать, все равно было не понятно, где мы едем. С начало были сопки, которые плавно перешли в горные хребты. Когда мы высадились, то не могли понять, где находимся, ни каких ориентиров. Но это мы так думали, а наш командир группы, старший лейтенант Елисеев, достал карту и, ткнув карандашом, указал нашу точку стояния. Затем, не раздумывая, повёл нас в только ему, одному известном направлении.
На ученьях, у макета ракеты.
Наша задача была найти ракетную установку противника, и мы её нашли, почти не блуждая, хотя Елисеев второй раз карту достал уже только для того чтоб снять координаты этой установки. Здесь мы поняли, что опыт и профессионализм решают всё. Для того чтоб найти необходимый объект надо не только топографию знать, но и штатную структуру вероятного противника, его тактику. Та же батарея «Першинг» где попало не встанет, ей нужен определённый район для размещения своих подразделений. И где попало не проедет, особенно в горах, техника большегрузная.
После окончания сборов мы прибыли в свои подразделения и включились в ход боевой подготовки. Мне больше всего нравились полевые занятия. Поэтому я старался даже классные занятия проводить на природе. С утра забирал группу и в сопки, благо часть стояла на окраине города. В этом был ещё один плюс, при проведении занятий на территории бригады очень часто появлялись различные проверяющие и контролирующие. Ну а кто их любит? А тут ищи ветра в поле.
Всё шло нормально и тут 8 февраля 1972 года я получаю своё первое взыскание, всего за 25 лет службы в Армии в офицерских должностях у меня, их было семь. Но только два за личную не дисциплинированность, оба на первом году службы, остальные за нарушения подчинённых. Командир всегда несёт ответственность за деяния тех, кем командует. И ещё, офицер не имеет право получать взыскание за личную недисциплинированность. Так как, тогда не имеет право воспитывать подчинённых.
А получил я своё первое взыскание так. 1 февраля 1972 года в роте были ночные занятия по тактико-специальной подготовке. Все наши пять групп занимались в одном районе недалеко от гарнизонной комендатуры, она находилась на окраине города. К полуночи мы отработали все учебные вопросы, оставался только один, захват пленного. Из молодых офицеров в роте был только я, поэтому горел на занятиях, остальные офицеры роты отрабатывали эти темы уже по третьему кругу. Да и жена у меня была в Ташкенте. Поэтому офицеры, попросив меня провести занятия по последнему учебному вопросу, ушли по домам.
Несколько раз, отработав приёмы захвата пленного, я решил отработать этот вопрос в максимально приближённых к боевым условиям. Роту выдвинул к гарнизонной комендатуре и положил в цепь.
У комендатуры стояла машина в кабине, которой сидел водитель. Я поставил трём сержантам задачу взять его в плен, они умели это делать профессионально.
