1944 Кукушка Кукушка куковала на рассвете, А лесом шла железная страда… Мы знали, многим жизнь на белом свете Уже не исчислялась на года. Но все-таки кукушку мы спросили — В приметы верят люди на войне, — И вот по двадцать лет провозгласила Нам здравствовать кукушка в тишине. И про себя подумали солдаты: «Когда наступят тишь и мир кругом, Мы, может, до годов шестидесятых По предсказанью птицы доживем». Но вслух никто не вымолвил про это, Шли молча, пригибая краснотал… «Какая все же глупая примета», — Один из нас насмешливо сказал. Но думал каждый: «Доживу, возможно, Не всех людей хоронят на войне, И эти двадцать лет в лесу тревожном Накуковала птица только мне». 1944
На марше Пыль позади на сотни метров, Песок скрипучий на зубах, Машины дышат жарким ветром, И рычаги горят в руках. Прилечь бы на траве сожженной, Хоть на обочине, в пыли, Уснуть, не сняв комбинезона, Из рта не выплюнув земли… А мы спешим, спешим на запад, Как будто там, где пушки бьют, Прохлады тополиный запах И долгий отдых выдают… Ревут моторы на подъемах, Дрожит, покачиваясь, лес… Идут машины, словно громы, Сошедшие с крутых небес. Колышется под ними лето, От ветра клонятся кусты… И молнии лежат в кассетах, Из меди звонкой отлиты! 1944 После марша Броня от солнца горяча, И пыль похода на одежде. Стянуть комбинезон с плеча — И в тень, в траву, но только прежде Проверь мотор и люк открой: Пускай машина остывает. Мы всё перенесем с тобой — Мы люди, а она стальная… 1944 Дружба Ее начало — в танке тесном, Где все делилось пополам, Как черный хлеб, вино и песни, Необходимые бойцам. О ней, негромкой и суровой, В огне проверенной стократ И освященной алой кровью, Солдаты вслух не говорят. Ей клятв о верности не нужно, Она, такая, выше их. Солдатская простая дружба — Как папироса на двоих… 1944 Смотровая щель В машине мрак и теснота. Водитель в рычаги вцепился… День, словно узкая черта, Сквозь щель едва-едва пробился. От щели, может, пятый час Водитель не отводит глаз. А щель узка, края черны, Летят в нее песок и глина, Но в эту щель от Мги видны Предместья Вены и Берлина. 1944 «Его зарыли в шар земной…» Его зарыли в шар земной, А был он лишь солдат, Всего, друзья, солдат простой, Без званий и наград. Ему как мавзолей земля — На миллион веков, И Млечные Пути пылят Вокруг него с боков. На рыжих скатах тучи спят, Метелицы метут, Грома тяжелые гремят, Ветра разбег берут. Давным-давно окончен бой… Руками всех друзей Положен парень в шар земной, Как будто в мавзолей… 1944 «Да, не поле перейти…» Да, не поле перейти — Жизнь прожить. А если в поле Гром снарядов на пути И огонь на суходоле, Щели черные траншей, В ржавой проволоке травы, В перелеске батарей Длинные стволы направо, Метров восемьсот пути Под огнем косоприцельным, — И по полю перейти В жизни стало главной целью?.. Скажешь, глянув на звезду, Что сквозь тучи светит скудно: «Если поле перейду, Будет жизнь прожить нетрудно…». 1945 Перед порогом Все то же — дом и тополь Комолый у ворот. Все то — от трав до стекол, Лишь только я не тот. Не тот я, не мальчишка С веселым вихорком, Знакомый лишь по книжкам Со всем, с чем я знаком: С дорогой, с расставаньем, Со смертью и свинцом, Со страшным расстояньем, Где дым и пыль в лицо. И вот я дверь открою, И в рубленый проем Вдруг хлынет все такое, Что помнится с трудом. Стою, и силы нету Тугую дверь открыть. Хоть кто-нибудь ракету Додумался б пустить! 1945 На привале Как из камня высечены сталью, От сапог до самых плеч в пыли, Разметавшись молча на привале, Спят солдаты посреди земли. А от них налево и направо Зарева полощутся во мгле, Догорает грозная держава В свежей ржави, в пепле и золе. Батареи издали рокочут, Утопают города в дыму, Падают разорванные в клочья Небеса нерусские во тьму. Но спокойно за пять лет впервые Спят солдаты посреди огней, Потому что далеко Россия — Даже дым не долетает к ней! |