1955 Федор Фоломин «Паек суровый, кипяток в баклаге…» Паек суровый, кипяток в баклаге да труд посильный — первые права… На желтой, на оберточной бумаге прочел я в детстве жаркие слова. В тумане запоздалого рассвета работал я, расклейщик, муравей. Прямая речь советского декрета на битву с гидрой слала сыновей. Зимой, в пару картофельного пира, открыл я робко грузные тома. Но побледнели хроники Шекспира, — борьба за жизнь — трагедия сама! Ни сон, ни сказка нас не приголубят; все выросли, к чему теперь покой! Стоял декабрь, горели свечи в клубе, и пели мы: «Воспрянет род людской!» И, вспоминая пройденные годы — войну, разруху, долгий труд, войну, не проклинаю вас, мои невзгоды, о радостях нездешних не вздохну! Я замерзал, я падал, голодая, но вытер слезы кулаком с лица, — Республика Советов молодая согрела в стужу нищего мальца. Дала подростку ленинское слово и приколола звездочку на грудь… Земля моя! Как прежде, мы готовы пройти с тобой нелегкий дальний путь! 1955 Илья Френкель Давай закурим! Теплый ветер дует. Развезло дороги, И на Южном фронте оттепель опять. Тает снег в Ростове, тает в Таганроге — Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать. Об огнях-пожарищах, О друзьях-товарищах Где-нибудь Когда-нибудь Мы будем говорить. Вспомню я пехоту, И родную роту, И тебя — за то, Что дал мне закурить… Давай закурим По одной! Давай закурим, Товарищ мой!.. Снова нас Одесса встретит как хозяев, Звезды Черноморья будут нам сиять. Славную Каховку, город Николаев,— Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать. Об огнях-пожарищах, О друзьях-товарищах Где-нибудь Когда-нибудь Мы будем говорить. Вспомню я пехоту, И родную роту, И тебя — за то, Что дал мне закурить… Давай закурим По одной! Давай закурим, Товарищ мой!.. А когда врагов не будет и в помине И к своим любимым мы придем опять, Вспомним, как на запад шли по Украине, — Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать. Об огнях-пожарищах, О друзьях-товарищах Где-нибудь Когда-нибудь Мы будем говорить. Вспомню я пехоту, И родную роту, И тебя — за то, Что дал мне закурить… Давай закурим По одной! Давай закурим, Товарищ мой!.. 1941
Яков Хелемский Звезда Осенней ночью падает звезда. В холодном небе света борозда. Примета есть: звезды падучей свет — Тревожный признак, чьей-то смерти след. Примета есть. Но как поверить ей? Мы пережили тысячи смертей. Беззвездной ночью в окруженье тьмы Друзей в походе хоронили мы. И дальше шли в снегу, в чаду, в пыли… Ах, если б звезды скорбный счет вели И падали под тяжестью утрат, Какой бы разразился звездопад! О, сколько б звезд низринулось в ночи Над теми, что расстреляны в Керчи, Над павшими у Вязьмы и в Орле, Над школьницей, что умерла в петле, Над Бабьим Яром, где в золе подряд Мои друзья и земляки лежат, Над теми, что от отчих мест вдали Укрыты горсткой неродной земли, Над теми, что в Берлине сражены За две минуты до конца войны,— Весь Млечный Путь в безмолвии ночном Осыпался бы горестным дождем. …Но с вышины студеной, чуть видна, Срывается звезда. Всего одна. Подсказывает мне падучий свет Иное толкование примет: Слетает равнодушная звезда — Кого-то позабыли навсегда. Но тот, кто вечен в памяти у нас, — Тот меж светил вселенной не угас. Взгляну в зенит полночный и найду Матросова солдатскую звезду И, потянувшись к чистому лучу, Звезду Космодемьянской отыщу. И, озарив осенний небосклон, Взойдут созвездья — Брест и Краснодон. 1946 Владимир Цыбин Ярмарка В Опочках на ярмарке продаются яблоки, в красном лаке — на каждом прилавке! А дыни сини, что твои гусыни, на всякой — плешь, режь — ешь! В Опочках на базаре арбузы возами, звонки, колки, унесешь волоком; ударишь по корке — как будто в колокол!.. Зазывала грузен, весел, юн — на галстуке узел с добрый кавун! — Арбуз-туз, семь кило груз, без ножа режется, на полосках держится! Не полосы — драночки, берите, гражданочки!.. Глаза у невест бегают, как зайцы, увидят отрез — поскользаются. А бабы густо стоят в лотках, деньги капустой хрустят в платках иль в узлах на шее: им бы подешевле, им то, что носко, пускай и в полоску. А мужья — не ахают, ждут кивка, а мужья вздыхают: — Эх, пивка! — У локтей стоят, за локоть держатся. А вокруг-то в лад гармони тешатся… Поют, как глаза потерял сапер, а у баб слеза застелила взор… Топырят уши вовсю капусты, и густо, густо медовеют груши — целыми сутками томятся под липами. Желтыми урюками возы пересыпаны: Виноград — сосульки. — Покупайте — просим! — В Опочках третьи сутки продается осень. |
