Дорога была длинной, витрины приглашали отдохнуть, развлечься. Ни одного предложения о помощи. Расстояние между лифтами в старых кварталах могло достигать двух километров. Совершенно точно, что именно в такой коридор я угодила. Здесь предлагалась даже интимная экзотика, но только не транспорт. Даже справки навести было негде. Единственное справочное бюро и то оказалось интимным, точнее «шпионским», — так я перевела иероглиф в белом фонаре, под которым сидел грустный альф, не разглядевший во мне клиентку. «Шпионская справка, — дошло до меня. — Справка!»

Я вернулась. Альф подозрительно смотрел на меня снизу вверх.

— Информацию продаем? — спросила я.

— Продаем.

— Любую или только шпионскую?

— Секретную — за отдельную плату, — сообщил альф.

— Схема ближайшего выхода к такси, во сколько мне обойдется?

Альф назвал цену, и я решила, что можно поблуждать еще. Не останусь же я в Шаруме навечно. За такую сумму я лучше куплю еще один маяк-путеводитель. Только маяки поблизости не продавались. «До чего же вредными бывают альфы», — думала я, но не уходила. Альф смотрел внимательно, словно читал мысли. Ему было интересно, чем кончится.

— Информацию о тиагонах дать сможешь?

— Зачем тебе тиагоны? — спросил альф.

— Вот что, парень, у меня тоже справка платная. Хочешь — расскажу. Только тебе это дорого обойдется.

— Сколько? — обнаглел он.

— Так, есть информация или нет?

— О блазианских — есть. О других — достану.

— Ничего себе! Это же засекречено! Это интимное, личное дело.

— У меня работа такая, покупать и продавать тайны, — сообщил альф. — И мое кредо. Если хочешь знать, я ненавижу тайны.

— Хорошо, — согласилась я. — Мне нужна полная информация об одном блазианском тиагоне, а потом кратчайший путь до такси. Взамен я не доложу властям, чем ты тут занимаешься. — Альф надулся. — Шучу. Две справки за одну цену, идет? У тебя, я вижу, мало клиентов. Не упусти шанс!

Он встал, поднял край занавески и пригласил меня вползти в офис, нелегально вырытый между складами двух магазинов. Я вползла и в темноте нащупала кресло. Экран осветил помещение, завешанные шторами стены. Компьютерная панель оказалась на подлокотнике. Я ввела запрос, стала ждать.

Что-то ненормальное сегодня творилось на Блазе с самого утра: неожиданный Мишин приезд, новая выходка Имо, которую я пока что не могла воспринимать серьезно; новости про Сириуса; мое нелепое блуждание, которое окончилось в неожиданном месте. С какой стати мне понадобилась информация о Галее именно сейчас, если я много лет сознательно ее избегала?

Монитор мигнул, сменив картинку. «Информация отсутствует», — сообщил он. Определенно, Миша был прав. Когда Адам покинул Землю, произошло нечто более серьезное, чем нам тогда показалось. Идея связать его побег с фронами пришла мне в голову только сейчас. Возможно, в прошлой жизни, за которую тиагона не судят, Адам знал о них что-то лишнее и не хотел делиться. Предпочел переждать момент, а сейчас… явился на Землю, чтобы помочь вскрыть их архивы? Неправдоподобно. Информация о Галее была стерта в то время, когда Секториум отчаянно искал беглеца во всех обитаемых галактиках. Он повел себя как типичный фрон, смылся с Земли, оставив после себя проблемы. Я обернулась, чтобы позвать альфа, но зрелище за спиной заставило меня проглотить язык.

У двери стоял Адам. Я узнала его, несмотря на черную маску, под которой он прятал лицо. В длинном плаще он сливался со шторой. Не обернись я некстати, могла бы совсем его не заметить.

— Что ты хочешь знать обо мне? — спросил Адам, и я от неожиданности растерялась. Вернулась в детство, когда немотивированный страх перед этим существом делал из меня посмешище в конторе.

— Не думала, что ты за мной шпионишь.

— Я ждал у салона, — ответил Адам. — Хотел везти домой. Мне стало интересно, куда ты пошла. Так что ты хочешь обо мне знать?

Он приблизился, сел рядом, но маски с лица не убрал. Мне стало жутко.

— Кто рассказал тебе о тиагонах? — спросил Адам.

— Не все ли равно?

— Давно знаешь?

— Давно.

— И молчала?..

— Надо было всем разболтать?

— Что ты хочешь узнать в архиве?

— Что тебя связывало с восходящими фронами?

— Ничего, кроме секторианской работы.

— Кем ты был в прошлой жизни?

— Не знаю. Я стер информацию. Едем домой… Здесь не место для разговора, — черная перчатка легла на мое запястье.

— Нет, — ответила я и отдернула руку. — Я не верю. Никуда не пойду, пока не узнаю.

— Как хочешь, — сказал Адам и пошел к двери. — Идем, — повторил он. — Ты не узнаешь здесь ничего.

— Мне нужно в клинику к Сиру. Пойдешь со мной?

— Нет, — ответил Адам, но остановился. — Верно соображаешь, в компании Сира мне делать нечего.

— Ты удрал с Земли из-за Сира?

Адам вернулся, сел напротив, загородил экран, на котором еще висело архивное сообщение.

— Да, — сказал он. — В том, что случилось с этим человеком, есть моя вина. Мне пришлось уехать. Я сделал это, как только понял, что он вернется в Секториум.

— Могу я узнать подробности?

— У парня гулял слэп…

— Помню. Но ведь получилось вернуть его на место. Семен же крестил его тогда…

— Тогда слэп не вернулся, — признался Адам. — Мы с шефом обманули природу и получили уродца.

— Сириуса?

— Я перегнал его матрицу из биологической кодировки в машинную, чтобы он контролировал бродячий слэп. Считай, что в условиях Земли мы получили суррогатного тиагона, нарушили кодекс развития. Сира надо было локализовать на Земле, но во мне жил архив. Внегалактический, я думаю… Архив, который мог быть им прочитан. Не знаю, что за информация там была. Если я принял решение от нее избавиться, значит, так было нужно.

— Что значит, матрица в машинной кодировке для человека? Искусственный интеллект?

— Иначе он бы не выжил, а ты бы расстроилась, — улыбнулся Адам. — Я сделал эту глупость ради тебя, но не подумали о будущем. Проблема возникла, когда Сир решил стать священником.

— Ну и что?

— Я актер — он проповедник; я игрок — он творец. Разницу чувствуешь?

— Еще раз для бестолковых, — попросила я. — Чем машинная матрица отличается от биологической?

— Тем же, чем информационная цивилизация отличается от неинформационной, — произнес Адам с усталостью в голосе, словно преподаватель, сотый раз читающий одну лекцию. — Направлением процесса. Объясни это Мишке, чтобы больше глупых вопросов не задавал. Пусть он поймет разницу развития человека, гармонала: из программного кода в физический объект; и редуктива: из физического объекта в программный код. Объясни ему, и покончим с недоразумением.

До клиники я добрела в тумане, с ощущением, что день подходит к концу, а я все еще не проснулась. Меня терзают сны, которые я не имею права толковать, поскольку не могу проснуться. Лаборант мигом вернул меня в чувство, когда предъявил счет:

— Я согласился лечить человека, — сказал он, — а это что такое? Что за особь вы привезли с Земли? Его матрица не воспринимает гармональный тип кодировки, так что мне теперь, заменить ее микросхемой? Нет, я так не работаю, я восстанавливаю только биологический субстрат.

Реальность казалась мне такой же туманной. Лаборант перебирал семена отцветшей сирени, бубнил что-то в дыхательный аппарат… что-то недружелюбное, и чувствовал, что на этот раз прав. Его распирало от злости. Оттого, что схватился за пустую работу, и получил взбучку вместо вознаграждения.

— А ты не знал, что Земля — информационная цивилизация?

— Какая же она, информационная? — возмутился лаборант. — Смотри, — он поднес к моему глазу семечко сирени, — положишь в среду — куст вырастет. А от редуктива ничего не растет, все только дохнет. Во что вы меня втянули, я спрашиваю? Почему не предупредили, что он не гармонал? Что, нельзя было предупредить?

— Не сердись, — сказала я. — Посмотри, сколько у тебя рассады получится, и вся бесплатно. Лучше скажи, почему редуктивы вызывают у сигов панический ужас, и почему их совсем не боятся земляне?