— Если в банку законсервировать, — спрашивал он, — наверно, испортится?

— Вовка волнуется, — отвечала я. — Хочет знать, когда ты выйдешь из больницы.

— Хоть сейчас, — храбрился дед, но от лаборатории все равно не отходил. — Изверги, не пускают. Я-то что! Я как огурец!

Главный «изверг» появился в коридоре и заметил своего недавнего пациента.

— Положи сигарету, идем… — сказал он. — Последний раз. За болвана.

— Не, — уперся Володя. — Мне за болвана нельзя. Я того… реабилитацию прохожу.

— А их преподобие?.. — Индер указал на дверь гостиницы, где обычно находился Сир.

— Не советую с ним связываться, — ответила я за Сира.

— Ирина, идем… Не на деньги, ради компании.

— Индер, если не отстанешь по-хорошему, я попрошу Мишу сыграть с вами на деньги.

Индер испарился. Никто в Секториуме с Мишей на деньги не играл, а за «просто так» Миша не соглашался. Игры его напрягали. Он не умел расслабиться, автоматически держал в голове все карты, успевал за ход просчитать сотню вариантов и, если был шанс, никогда не упускал его, но при этом хитрил, мошенничал, блефовал и обижался, когда не шла карта. «Кто так делает! — жаловался Индер. — Ты его не успеешь научить, а он тебя уже обыграл. Кому это надо?» К счастью, Миша не любил играть даже в интеллектуальные игры. В шахматы — его зашкаливало, как допотопный компьютер. Мише не хватало опыта и выдержки, но если он шел на принцип — обыгрывал всю контору, включая сигирийцев. Только сегодня блефовала я, Миша не стал бы играть даже на большие деньги.

— Пошел собирать урожай, — объявил он после завтрака, и целиком посвятил себя поискам потомства. — А насчет Ксюхи… передай шефу, чтобы не волновался. Девка бестолковая до невозможности. Вся в мать. Точная копия.

Именно эту мысль мне захотелось проверить. Я пошла в компьютерную, где в одиночестве трудилась Ксю.

— Играешь в преферанс? — спросила я.

— Нет.

— Пойдем, Индер тебя научит.

— Так, я же… — она хотела сказать «работаю».

— Пойдем, пойдем. Познакомишься с ними ближе, посмотришь лабораторию. Просто так они тебя туда не пустят.

Ксению удивила моя настойчивость.

— А если придет Борисыч?

— Не придет.

— Куда вы опять меня тяните, Ирина Александровна? — спрашивала она, но шла. Это радовало. Некоторая доля авантюризма от папы ей перепала.

— Красивая девка, — сказал Володя, когда я вернулась в холл. — Серега, кстати, о ней спрашивал.

— Спрашивал? С какой стати? Почему спрашивал?

— А что? Дело молодое.

— Еще раз спросит, напомни, что она Мишина дочь.

— У него своя девка-то есть?

— Не знаю. Мы эту сторону жизни не обсуждаем.

— А у него она есть, жизнь-то?

— Тоже не знаю.

— Что за мужик? Ни семьи, ни крыши над головой. Проповедник, блин, ёлы зеленые! Все проповедники вон, глянь, как устроились… Серега чем хуже? Что ж и с красоткой не погулять?

— Володя! Тебе болтать-то не вредно?..

Володя затушил окурок.

— Я только сказал, что красивая у Мишки девчонка, хоть и похожа…

— Мишка тоже далеко не урод…

— Ну, это тебе видней. Я только сказал, что похожа.

— Посмотрим, насколько похожа.

Долго ждать не пришлось. Ксения вышла из лаборатории с мешком в руках. В мешке было что-то тяжелое. Она понесла это в компьютерную, а я, сгорая от любопытства, пошла за ней. Гора мелочи с грохотом вывалилась на стол.

— Во что вы играли? В дурака? — удивилась я. — На всю кассу?

— В дуру… — Ксюха морщилась, разгребая кучу. Ничего пригодного для использования в ней не нашлось, разве что старый рубль с портретом Ильича. — Ваши длинные гуманоиды оборзели, — сообщила она. — Они всех землян считают идиотами или только новых сотрудников?

— Боюсь, что уже не считают.

— Хлам один… — ворчала Ксюха.

Действительно, чего там только не было: от советских медяков до карточек кипрского банка. Видно, длинные гуманоиды неоднократно вздули Петра и чувствовали себя героями. В той же коллекции оказался жетон метро, пивные крышки, значок «Слава КПСС» и латунная медалька в честь тридцатилетия какой-то помпезной конторы. И это еще не все. Кто из наших умудрился проиграть гуманоидам пуговицу от шинели и блямбу почтового сургуча? И как гуманоиды слопали фуфло, будучи профессионально адаптированными в цивилизации? Не иначе как в пылу азарта.

— Все! — заявила Ксения, собрав на ладонь ценные железяки. — Можете меня поздравить с первой зарплатой. Остальное сдайте в металлолом.

— Давай лучше спрячем, — предложила я. — Кто знает, когда пригодится.

Мы обрушили «сокровища» в ящик стола, дождались, когда утихнет эхо. Ксения надела плащ.

— Проводите меня до лифта, — попросила она. — Не хочу столкнуться с вашим батюшкой.

— Почему? — удивилась я и столкнулась с шефом, который как раз появился в фойе.

— Где твои дети? — спросил шеф.

Я только собралась ему напомнить про Ксюшину зарплату, как она ускользнула.

— Где, я тебя спрашиваю? Кто разрешил Джону выйти из модуля? — шеф был сердит на моих детей, которые ушли гулять. — Я же велел до экспедиции дома сидеть! Разыщи немедленно этих лоботрясов. Скажи, что запрос пришел из диспетчерской службы. Кто, я буду на него отвечать? Что за безответственность, я не понимаю?

— Сейчас разберусь.

— Разберись немедленно! — сказал шеф. — Пусть Имо свяжется с Блазой и вернет Финча в модуль. Не то я обоих отсюда выставлю!

— Сейчас же найду и всыплю обоим.

— Сейчас же! — повторил он и остался доволен, если не поведением моих лоботрясов, то хотя бы моей готовностью их воспитать.

Чего, казалось бы, проще — позвонить! Шеф принципиально устранился от воспитания моих сыновей. Понял раньше всех, что занятие бесполезное.

— Имо, ты где? — спросила я. Мне ответила долгая пауза. — С кем? Дай трубку Джону. Джон, где вы? — пристала я к человеку, который впервые отправился гулять по Земле. — Хорошо, с вами есть кто-то, кто умеет говорить по-русски? Вы одни?

— С Иваном, Кириллом, — стал перечислять Джон. — С девушкой Кирилла и ее ручным крысаком.

— С крысой! — поправила я.

— Нет, с крысом, — стоял на своем Джон.

— Джон, я заставлю тебя выучить заново весь словарь. Спроси у крысака, что за место, если вы такие бестолковые.

— Они говорят «крыс».

— Они могут, а ты иностранец. Ты должен говорить правильно.

В трубке началось обсуждение.

— Дайте трубку Ивану, в конце концов! — попросила я. — Вы в городе или на природе?

— У озера, — наконец-то ответил Имо.

— Ты помнишь, что шеф не разрешил уводить Джона далеко? Ты на машине?

— А что?

— Запрос пришел с твоей будущей работы. Надо послать ответ, давайте-ка, возвращайтесь оба.

— Я послал ответ.

— Тогда надо продублировать, чтобы шеф успокоился.

Имо задумался. Миша заглянул в гости и, видя, что у меня безнадежный разговор, включил параллельную линию.

— Имо, шеф сказал, что выгонит вас обратно в школу. Ответ надо продублировать сейчас же!

— Слышишь, Макака! — вмешался Миша. — Где у тебя файл?

— Миша, не лезь!

— Да, погоди, мать, — отмахнулся Миша. Имо стал диктовать компьютерный адрес. — Неси сюда его комп, — распорядился он, — пусть шеф дублирует сам, если он такой параноик. В каком архиве? — переспросил Миша, а я стала пробираться в комнату Имо, рискуя свернуть себе шею.

Компьютер, как самая ненужная вещь современного молодого блазианина, валялся в шкафу вместе с обувью, и внешне больше походил на сандаль: что-то пристегнутое к ремешку.

— Никогда не пользовалась такими игрушками, — сказала я и отдала его Мише.

— Ой, мать! — вздохнул Миша. В его руках сразу вскрылись панели, развернулся голографический экран, замигала сетка из сигирийских символов. Под ними развернулась карта поисковика с фрагментом земного ландшафта. — Они у Нарочи, — сказал Миша. — Пока доедут, шеф сбесится.

— Они там с девушкой и ее ручным крысаком, между прочим. Того гляди, и я внуков дождусь.