— Вы были предупреждены об ответственности, — начал нотацию старший, и я вздохнула с облегчением. Если меня начинают запугивать, значит, с собой не везут. Стало быть, обошлось.

Я не ошиблась. Меня запугали так сильно, что даже не сочли нужным унести компьютер, позволили мне выпить чая, пока он не остыл, и заперли за собой калитку.

— Отбой тревоги, можешь возвращаться, — сказала я убежавшему «сожителю».

— Пива взять? — спросил он.

— Думаю, такое событие стоит отметить.

— Какое тебе?.. Светлое? Темное?

Тем временем соседка влетела ко мне на кухню, и я поняла, что рано расслабилась.

— Опять приходили? — нервничала она. — Шмонали? Генку моего на той неделе расспрашивали, кто к тебе ходит? Так он — молчок! У нас, говорит, окна сиренью заросли и не видно…

— Напрасно. Говорите, как есть. Ничего противозаконного я не делаю.

— А чего ж они ходят тогда, если нет противозаконного-то?

— Не знаю. Ко всем ходят.

— Ходят-то ко всем, а расспрашивают-то все про вас с Михаилом.

— Что нам сделать? Переехать в другой район?

— Да что ты! Живите, — разрешила соседка. — Только не по-хорошему как-то. Что это они повадились? Опять беглого священника ищут?

— Они не объясняют. Посмотрят паспорта и уходят.

— А ты сама спроси.

Отделавшись от соседки, я снова взялась за телефон.

— Какое пиво будешь? — спросил Миша. — Красное или…

— Извини, соседка меня достала!

— Я когда-нибудь прибью ее. Мы пьем или не пьем?

— Еще спрашиваешь. Приходи скорее! — сказала я и пожалела.

Миша обладал отвратительным качеством: чем сильнее его ждали, тем дольше он задерживался, и чем дольше задерживался — тем нелепее была причина задержки.

На этот раз он превзошел себя. Не знаю, сколько «белого» пива он на себе тащил и сколько «красного», только за это время я десять раз сама дошла бы до магазина и десять раз вернулась бы с полной сумкой. Мне захотелось с ним поругаться больше, чем выпить. Надо было спуститься в офис, пока не поздно, и поискать что-нибудь в баре, но скрипнула калитка. «Интересно, что на этот раз?» — подумала я, открывая дверь и онемела от увиденного.

С Мишей случались всякие казусы, но перевоплощение впервые. Специалистом по этой части у нас всегда был Сириус, только Сириусу шли женские платья и парики, иначе он не уносил бы ног с публичных проповедей. Но чтобы Миша занялся подобной ерундой, когда опасность миновала?.. На меня смотрели Мишины глаза, Мишины волосы были собраны хвостиком на затылке, но вместо привычного Мишиного пуза, сквозь кофточку просвечивала тонкая талия. На Мише была юбочка, из-под которой торчала пара изящных женских ножек… «Голографический трюк», — сообразила я и стала менять угол зрения, чтобы за этим обманом разглядеть истинную картину. Мишина физиономия тоже выглядела подозрительно, она была совсем не такая помятая и небритая, с которой он ушел в магазин. Она была очень даже миленькая, и это особенно настораживало.

— Ирина Александровна? — обратилось ко мне создание девичьим голосом.

На этот счет у меня были все основания сомневаться, и я украдкой взглянула на себя в зеркало прихожей.

— Похоже на то… — ответила я.

— Мне нужен Галкин Михаил Борисович, — сказало оно, читая по бумажке. — Я могу его видеть?

— Кого?

— Я — Ксения. Вас должны были предупредить.

— Разумеется, — ответила я и попятилась от двери.

Ксения вошла. Хаос стал уступать место порядку.

— У… как здорово! — сказала гостья, увидев фотообои с коралловым рифом.

Злорадство охватило меня. Я готова была ждать сто лет, лишь бы увидеть Мишину физиономию в момент их встречи.

— Проходите, пожалуйста. Он должен прийти с минуты на минуту, — пригласила я, а сама уединилась с телефоном.

— Миша, к тебе гости. Бросай все и бегом сюда, где бы ты ни был.

— Вернулись что ли? — спросил он.

— Бегом, говорю тебе!

— Что ты смеешься?

— Придешь — посмотришь.

Ксения неторопливо осмотрела комнату, потрогала обои, которые так ее удивили, повертелась в коридоре, постояла на пороге спальни, стены которой оформляли джунгли, но без спросу войти туда не решилась.

— Вы тоже работаете у Веги? — спросила она меня.

— У кого?

Порядок опять превратился в хаос.

— Вега, — прочла она по той же бумажке и отдала ее мне. — Он пригласил меня на работу, сказал, что будет интересно. Я учусь на мехмате, — добавила девушка, словно упустила важную деталь. — Я Ксения Юркевич. Разве вас не предупредили?

На визитке было напечатано слово «Вега» и несколько телефонов. Тут же рукой шефа был написан адрес и наши с Мишей полные имена.

— Ксения, могу я узнать ваше отчество?

— Зовите меня просто Ксю, — разрешила она. — Меня все так зовут.

— А вашу маму, наверно, зовут Анжелой?

— Вы знакомы? — удивилась девушка.

— Были… когда-то давно. Вряд ли она меня помнит.

— Ну, почему вы так думаете? — Ксения опять провела рукой по глянцевой поверхности обоев. — Надо же, как натурально. Как будто живой аквариум.

— Простите, мне надо еще раз позвонить. Там есть альбом с фотографиями, если вам интересно. Алло! Миша! — сказала я, закрывая за собой дверь на кухню. — Тебя ждут!

— Понял, — ответил Миша.

— Понял и что? Где ты сейчас?

— Где надо.

— Где, я тебя спрашиваю? Ты можешь ответить на простой вопрос?

— Не пивом же гостей поить, — удивился моей глупости Миша. — Возьму вина и приеду. Тебе темного или светлого?

— Ты поехал за вином? — рассердилась я, и вновь увидела удивленные глаза девушки на пороге. — Одну секунду! Извините, ради бога, я должна сказать ему пару слов.

Уединившись, наконец, на крыльце, я высказала все, что думала. Изложила Мише свои соображения по поводу оттенков пива и вина, и еще много чего к ним добавила.

— Ты понимаешь, что такое «срочно»?! — кричала я на всю улицу, и соседка, едва угомонившись, снова выбежала в палисадник.

— Ира! Что случилось? Что у вас происходит?

— Может, я не вовремя? — спросила Ксения и высунулась за мной на крыльцо. — Я могу зайти вечером.

— Не стоит. Через пять минут Михаил Борисович будет здесь, — пообещала я. — Ксения, вы раньше не были с ним знакомы?

— Не знаю, — сказала она и ушла в дом любоваться рифом. — Имя ни о чем не говорит. А что, он тоже знал маму?

— Кстати, это фотографировал Михаил Борисович.

— Сам? Под водой?

— Да, он увлекается эффектными картинками. Если вы посмотрите его альбомы, найдете фотографии из космоса.

Это подействовало. Ксюша перестала ходить за мной хвостом, притихла в комнате за журнальным столиком. Мне осталось продержаться четыре минуты.

— Чем вы занимаетесь? — спросила она, глядя на меня Мишиными зелеными глазами.

— Сейчас он придет и все объяснит.

— А вы не можете ответить?

— У нас с вами разная работа. Вам, вероятно, придется иметь дело с компьютерными программами.

— Это я поняла, но с какими программами?

— Вероятно, с теми, которые обрабатывают информацию.

— Какую информацию?

В прихожей хлопнула дверь, дрогнула занавеска, послышались торопливые шаги в коридоре и, наконец, за моей спиной возникла Мишина фигура. Ксения застыла с развернутым альбомом на коленках. Началась торжественная пауза, которую мне следовало прекратить, потому что, кроме меня, ее прекратить было некому.

— Познакомьтесь, Михаил Борисович, с Ксенией, — сказала я. — Познакомьтесь, Ксения, с Михаилом Борисовичем.

— Привет, — поздоровался Миша.

— Здрасьте, — ответил Ксения, отложила альбом и встала с дивана.

— Чем могу быть полезен?

Ксения приблизилась к нему на расстояние, пригодное для рукопожатия, но руки не подала. Никакого волнения, ни малейшей растерянности. Чистый анализ ситуации. Ее внимательный взгляд сбил с толку не только Мишу, но и меня. Знала ли она вообще о его существовании? Ясно было одно: Михаил Борисович сейчас получит все, что ему по жизни причитается, даже с добавкой.