– Убийство царя в Екатеринбурге!!

Гумилев опешил, затем рванулся, бросился за газетчиком, схватил за рукав, вырвал из его рук номер «Известий», позабыв заплатить. Огромные буквы сообщали:

РАССТРЕЛ НИКОЛАЯ РОМАНОВА

ПРЕЗИДИУМ УРАЛЬСКОГО ОБЛАСТНОГО СОВЕТА ПОСТАНОВИЛ РАССТРЕЛЯТЬ НИКОЛАЯ РОМАНОВА, ЧТО И ПРИВЕДЕНО В ИСПОЛНЕНИЕ 16 ИЮЛЯ. ЖЕНА И СЫН НИКОЛАЯ РОМАНОВА ОТПРАВЛЕНЫ В НАДЕЖНОЕ МЕСТО.

Белый как мел Гумилев опустил левую руку с газетой, медленно, проникновенно перекрестился и, помолчав, сдавленным голосом сказал:

– Царство небесное… Никогда им этого не прощу!

Испуганной Куниной показалось, что сейчас он заголосит по-бабьи: «На кого ты нас, сирот, оставил!..»

И она испугалась еще больше.

Оба не знали, что расстрелян был не только император – расстреляна была вся, до единого человека, его семья, и даже слуги и врач, сопровождавшие августейшую чету в сибирских мытарствах. Впрочем, обычным расстрелом то, что творилось в доме екатеринбургского купца Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, назвать сложно. Палачи долго и неумело убивали мучеников пулями и штыками, потом глумились над бездыханными трупами, свалили их, обнаженных, в грузовые автомобили и телеги и повезли за город в местечко Ганина Яма. Там, у заброшенной шахты, около двух суток (!) тела закапывали и вновь извлекали, расчленяли, взрывали гранатами, жгли на кострах и поливали серной кислотой. А на стене обагренной царской кровью подвальной комнаты Ипатьевского дома чья-то неведомая ликующая рука начертала стихи Генриха Гейне:

Гражданская война и «красный террор». Развод с Ахматовой и второй брак. Болезнь Дмитрия Гумилева. Первые месяцы «военного коммунизма». Революция в Германии и завершение Мировой войны. Годовщина «Красного Октября» в Петрограде. ТЕО Наркомпроса. Детские театры. «Дерево превращений».

Екатеринбургское злодеяние было одним из тех событий трагического лета 1918 года, которые, в совокупности, ознаменовали собой начало Гражданской войны в России. К этому времени на непокорном Советам казачьем юге уже полгода действовала «белая» Добровольческая Армия, противостоящая Красной Армии Совнаркома. В апреле анархисты, обвиняя большевиков в «предательстве революции», стали бунтовать в Москве и, после кровавой бани, рассеялись по сельским просторам, вербуя в свою партизанскую Черную гвардию деревенских мужиков в Поволжье и на украинском Запорожье. Германцы в огромной оккупированной зоне от Балтийского до Черного морей и англичане, захватившие Северный край, формировали из аборигенов марионеточные «правительства». А в мае – июне бойцы Чехословацкого корпуса, воевавшего на Юго-Западном фронте, во время эвакуации из Киева во Владивосток заподозрили большевиков в намерении выдать их пленными германскому командованию, взялись за оружие и захватили, двигаясь тремя эшелонами, всю гигантскую Транссибирскую железнодорожную ветку от Волги и Урала до Тихого океана. Подчиняясь воле французского Верховного главнокомандования, чешские командиры разгоняли большевицкие Советы, содействуя возникновению либеральной власти в захваченных городах. Так возник Комитет членов Учредительного собрания («Комуч») – в Самаре и Временное Сибирское правительство с собственной Сибирской армией – в Омске. Наступление этой армии на Екатеринбург и стало для Уральского Совета поводом к расправе над заточенным в городе императором Николаем II и его семьей.

Большевики были готовы к Гражданской войне. Благоденствие и социальный мир в России, как, впрочем, благоденствие и мир в любой другой отдельно взятой стране, никогда не входили в число их задач. Их вдохновляла титаническая мечта о Мировой Коммуне. Это был образ земного рая, созданного руками людей, воплотивших вековечную мечту человечества о справедливой жизни. Тут не было богатых и бедных, никто не ощущал себя сильным или слабым, никто не мог похвалиться особыми привилегиями – все были равны во всем, все было общее, и жизнь каждого человека содержала все возможности, присущие остальным людям. Поэтому главным противником коммунистов-большевиков был Бог, сотворивший мироздание несправедливым. Другим противником являлось государство, служители которого силой поддерживали эту несправедливость в человеческом обществе. И, наконец, третьим врагом была собственность, чье количество являлось выражением этой несправедливости в частной жизни каждого человека. Следовательно, в своей борьбе коммунисты могли опираться, прежде всего, на тех, кто не имел собственности, не ждал ничего хорошего от государства и не надеялся уже на Бога – т. е. на пролетариат, городскую и сельскую бедноту. Все прочие в ходе коммунистической революции подлежали либо уничтожению, либо принудительному перевоспитанию.

Понятно, что сохранить гражданский мир строителям Мировой Коммуны было невозможно, и большевики, получив власть в октябре 1917 года, объявили в России диктатуру пролетариата, не дожидаясь, пока подлежащие искоренению «буржуи»[479] начнут оказывать вооруженное сопротивление. В декабре 1917 года была учреждена Всероссийская Чрезвычайная Комиссия (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем, сотрудники которой – чекисты – должны были стать, по словам Ленина, «разящим орудием» новой власти. В «разящее орудие» превратилась и созданная в феврале 1918 года Львом Троцким Рабоче-Крестьянская Красная Армия. Впрочем, первый краском (красный командир) Михаил Муравьев еще до возникновения РККА завершал военные походы своих революционных отрядов массовыми экзекуциями, приказывая беспощадно уничтожать всех офицеров, юнкеров, священников, монархистов и прочих «врагов революции» в занятых городах. Повсюду, от губерний и краев до городских районов, деревень, заводов, фабрик и даже домов, для проведения решений новой власти создавались особые комитеты бедноты (комбеды), готовые исполнить любой приказ комиссаров. Кроме неимущих пролетариев к большевикам шли разночинные молодые мечтатели-энтузиасты, шли энергичные и беспринципные карьеристы, шли чудаки и непризнанные таланты, шли в поисках удачи наемники, авантюристы и уголовники. В их ряды становились «красные» прибалты и финны, безвозвратно вытесненные из собственных стран после скоротечных, но кровавых гражданских войн. Их союзниками были местечковые евреи, пережившие гонения и погромы и готовые ответить тем же своим обидчикам. Вместе они составляли грозную разрушительную силу, призванную окончательно сокрушить Россию, превратив одну шестую земной суши в плацдарм для победного шествия мирового коммунистического Интернационала:

За несколько дней до бойни в Екатеринбурге в Москве на только что открывшемся V Съезде Советов против большевиков выступили их последние союзники – левые эсеры, возмущенные зверствами деревенских комбедов и позорным Брестским миром. Во время работы Съезда вооруженные отряды эсеров попытались захватить в заложники руководителей ВКП (б), а лихой эсеровский боевик Яков Блюмкин застрелил германского посла Мирбаха. В это же время в Симбирске неистовый краском Муравьев отдал своим бойцам приказ идти на Москву и «свергнуть диктатуру большевиков». Московский мятеж был подавлен латышскими стрелками, Муравьев же, попав в засаду, застрелился. Но в Ярославле и Рыбинске вспыхнули новые эсеровские мятежи, а в столицах левые эсеры перешли к тактике террора, хорошо знакомой им по былому революционному подполью. В один день, 30 августа, в Москве на рабочем митинге был тяжело ранен Ленин, а в Петрограде – убит председатель ПетроЧК Моисей Урицкий. В ответ большевики, оставшиеся единственной партией, представленной в Совнаркоме, объявили собственный красный террор.