Ксант совсем поник. Он потерял еще одного друга.

— Сколько же нужно потерять родных и близких, чтобы остановить эту злобу? — устало спросил он в пустоту. — Почему? Почему? — упрямо спрашивал себя он. — Они уничтожают ради убийства. Зло порождает зло. Я очень надеюсь на помощь с севера. Когда Союз городов пришлет нам подмогу, мы разобьем мергулов, и мир вернется на нашу родную землю. А пока пойдем, посмотрим, что же тут произошло этой ночью. Светает.

Мощь мергулов развеялась как пыль, уносимая ветром. Как муравьи, лишенные своей королевы, начинают бессмысленно суетиться и, обессилев, умирают, так и войско мергулов, лишившись управлявшей ими силы, погибло, пытаясь спастись от безудержной ярости воинов Урука. Повсюду валялись их мертвые тела, искаженные гримасами ужаса на лице. Ласковые лучи восходящего солнца, осветили страшную картину грандиозного побоища. Ксант и Усень устало брели среди трупов, пытаясь найти своих.

— У тебя получилось? — еще не веря в победу, спросил витязь.

— У нас получилось, — грустно улыбнулся ведун. Поверить в это было тяжело, нереально, невозможно. Огромная армия мергулов была разбита. Не меньше половины осталось здесь навсегда. Армия, предназначенная к уничтожению родовичей, перестала существовать. Изнуряющая усталость вдруг показалась Ксанту приятной. Что бы не случилось завтра, сегодня они выполнили свой долг.

У Ксанта ныло все тело, резко спавший адреналин, оголил тупой болью уставшие мышцы, ноющие раны. Выплеснув последний запас сил, тело било мелкой дрожью, заложило уши и слабые пальцы с трудом держали волшебный посох. Больше всего на свете ему хотелось сейчас растянуться на зеленой траве, бездумно смотреть на голубое небо, и не думать ни о чем.

— Все мергулы мертвы, — пробасил Усень, напоминая о действительности.

— Пойдем, посмотрим, где произошел взрыв. — Главный ведун Урука и витязь направились в восточную часть лагеря, где и прогремел ночной взрыв.

Картина, открывшаяся их взору, впечатляла. Огромный выжженный круг, с оплавленной землей и тонким слоем пепла. Ничего не осталось живого в радиусе взрыва. Казалось, даже воздух был оплавлен в особые молекулы. Сизый дымок, обдирая горло, повис над обгоревшим кругом. Неясные остатки волхвы еще витали в округе. Все было черным-черно от копоти, спекшаяся в корку земля. Деревья, что уцелели в округе, скрючило в узловатые нити. Их листва почернела и покрылась гарью. В самом центре зияла большая черная воронка от взрыва. Ксант подошел к краю и внимательно оглядел ее. На самом краю, из под комка обгорелой земли виднелся маленький кусочек камня. Ксант наклонился, поднял его и, потерев рукавом, внимательно осмотрел. Затем о чем — то задумался, взор его просветлел и, повернувшись к Усеню, воскликнул.

— Знаешь, кому мы обязаны жизнью?! — витязь вопрошающе посмотрел на Ксанта. — Мумару, Главному ведуну Ура! Нафанчар поработил его сознание и с помощью него пытался использовать против нас Великие Ценности родовичей. Мы должны были погибнуть от «Удара грома». Они заставили творить эту волхву. Но Мумар оказался сильнее темных. Он смог сопротивляться им. Чтобы творить нужную волхву Нафанчар оставил в подсознании Мумара светлый уголок, иначе бы он не смог бы сотворить «Удар грома», но блокировал его внешние участки. Не знаю, как, но ведун смог преодолеть тьму внутри себя, понял, что вернувшись из мира волхвы в реальный он снова станет рабом. Поэтому он пожертвовал собой, не желая жить в рабстве и убивать своих соплеменников. Достойная смерть! Смерть героя. — Восхищенный Ксант рассматривал маленький кусочек, оставшийся от Великой Ценности.

— Вся эта война сплошной подвиг. — признался Усень.

— Нельзя расслабляться. Нужно занять каждого делом. Это была только первая осада.

— Считаешь, попрут еще.

— Уверен. И подготовятся лучше.

— Ничего к тому времени подмога с севера должна прибыть. Не бросят же они нас один на один с мергулами. — Усень с надеждой посмотрел на Главного ведуна. Ксант не мог сейчас лишить витязя, а значит и всех защитников надежды.

— Конечно придет. — Затем чтобы как то отвлечь людей приказал. — Мертвые тела нужно убрать отовсюду. Отделить своих от чужих. Проведем великую тризну, вражеские тела сжечь. И сразу же приступить к восстановлению крепостных стен и домов. Пополнить боевые и продовольственные запасы. Караул, по прежнему усиленный.

— Сегодня то людям можно отдохнуть? Такую осаду люди пережили, многие, почти все потеряли большинство близких. Тризны проведем, отдохнем и тогда за дело.

— Нет у нас времени на отдых, прости.

На городских стенах Урука установилась своя жизнь, свой порядок. Каждый «конец» города выделил воинов, которые выбрали участок на стене, где им предстояло отбиваться от врагов. Много полегло родованов на этой войне, каждый человек был сейчас на счету. Весь город ждал подмоги от родовичей Срединных и Северных земель Субарты. Но помощь все не прибывала.

На своем белогривом Гжеле объезжал Ксант предместья, проверял караулы, следил за восстановлением стены и домов внутри крепости. Готовы ли камни для метания, достаточно ли смолы и масла для обороны, сколько заготовлено стрел, в порядке ли оружие. Несколько сотен сальвинов срочно копали ров перед Южной стеной.

— Чтобы выше человеческого роста в глубину и пошире берите! — командовал он землекопам. — Масло кипятить нужно прямо на стенах, да и смолу тут же греть придется! Котлы починить, дров побольше и вода в бочках должна быть в достатке. Ты, Усень за южную стену отвечаешь. А я проверю город. Бочки с водой по городу тоже нужно распределить. Пожары тушить. — Давал указания витязю правитель Урука.

— Каждый должен знать свое место, как в строю, так и на стенах. Караулы удвоить, особенно ночью. Разведка докладывает в двух днях пути от нас мергулы. Эх успела бы помощь.

— На помощь будем надеяться, да сами не сплошаем. — усмехнулся Усень.

— Согласен. Твои берендеи, как всегда в резерве. Пусть будут готовы для вылазок. Если совсем худо где станет, то пусть спешатся и на помощь торопятся. — Ведун с грустью посмотрел на полуразрушенный участок стены и тяжело вздохнул. — Не успеем за два дня, а надо.

— Успеем раз надо. Народ ни днем, ни ночью не останавливается. Понимают люди, что их ждет, когда новые полчища придут к стенам. На пощаду не надеются. Даже совсем юные сальвины, почти мальчишки отказались родной город покидать, да и женщин и стариков много осталось. Не хотят оставлять мужей своих, братьев и отцов. Д и кому то нужно с ранеными возиться, пожары тушить, на стенах помогать.

— Совсем мало осталось у нас защитников. Сколько уже витязей, богатырей, удальцов в земле лежит. Из ведунов один я остался. — Вздохнул тяжело Главный ведун, вытер рукой со лба выступивший пот и смахнул рукой думы тяжелые. — Ничего, не посрамим чести своей, не отдадим без боя родную землю, чтобы не стыдно было пращурам нашим в Ирие светлом в глаза смотреть.

— Не посрамим. Лучше умереть на родной земле. — Твердо сказал Усень. — Одно не могу понять, как смог Нафанчар так быстро новую рать собрать, много народу мы покрошили.

— Беглецов всех поймали и снова в войско привели. А их немало тыщ убегло, на всех мечей не хватило. Порабощенные племена заставили еще мужчин прислать, да и сам колдун времени не терял. Он пока нашей кровью не насытится, Ценности наши не добудет, не успокоится. В планах его всю землю Субарты захватить, всех родовичей уничтожить или в рабство пленить.

— Подавится, зубы обломает. — зло прошептал витязь.

Солнце поднималось из-за серо-пепельных туч, протянувшихся над самым небосклоном. С крепостной стены было видно далеко. Равнина была пустынна, кое-где темнели сагуковые и самшитовые рощицы.

Первым заметил появившиеся черные точки, молодой данат Расяня. Точки двигались, прибывали, превращаясь в растущее темное пятно. Вскоре можно было различить первых всадников на верблюдах.

— Мергулы. — прошептал подсевшим голосом Расяня, и тут же тряхнув головой, прочистил голос и закричал во весь голос. — Мергулы!!!