Ксант без сознания упал рядом с бездыханными телами Антина и Энара. Еще некоторое время все, словно завороженные бессмысленно смотрели в небо, пока первыми не опомнились машту. Осознав всю силу чародеев Урука, видя кровавое побоище устроенное разъяренными навьями хафиру, они, откинув свое оружие, бросились бежать. Паника в стане врага была всеобщей. Отталкивая друг друга, крича и ругаясь, они бежали по трупам, раненым соплеменникам, лишь бы скорее оказаться подальше от опасных стен.

Победный крик огласил стены Урука. Защитники крепости принялись поздравлять друг друга. Неминуемая смерть отодвинулась на неопределенный срок. Кто-то радостно подбрасывал свой шлем, кто-то обнимался, кто-то пританцовывал, а кто-то просто плакал, не стесняясь окружающих. Сальвины подхватили тела ведунов быстро понесли их в лекарский дом, где не покладая рук который день трудились знахарки и их помощницы.

В тот самый миг, когда Ксанта, Энара и Антина занесли в лекарню, с поля, за Южными воротами раздался жуткий вопль, пронзительный и устрашающий. Так ужасен он был, что все оцепенели. На смену ему пришла тишина, разрядившая мрачную густоту воздуха. Солнце подбиралось к зениту. Все замерли в ожидании.

Ксант приподнял веки. Солнечные зайчики гонялись наперегонки по стенам, словно развлекая и подбадривая ведуна. Приятно пахло лечебными травами, наполнявшими ароматами комнату. Где-то за окном курлыкала птичка и маленькая божья коровка ползла по плечу Ксанта. Воздух был пронизан гармонией и спокойствием. Беззаботно наблюдая за жучком ведун подумал, что последний раз он так просыпался в далеком детстве. Тогда они с отцом путешествовали в горах Загроса. Запомнил, как проснулся в какой-то старенькой хижине, сквозь крышу которой проникали солнечные лучи, на мягкой бараньей шкуре, похоже пахло травами, и точно так же по его руке ползла божья коровка. Рядом лежал, раскинув руки, спящий отец. Те же ощущения радости, спокойствия и гармонии.

— Проснулся? Слава Анорису! Третий день спишь, — в комнату вошла высокая дородная женщина средних лет, с длинной русой косой, увязанной вокруг головы. Огромные височные кольца и деревянный крест на шее, указывали на нее как на ведунью-знахарку лесных сальвинов. Они были дружны с ведуньей небольшого рода Эн-велов, давно живущего в лесах и оазисах южного Субарту. Род этот всегда славился волхованием, в совершенстве знающими всех лесных духов, а также духов гор, полей, озер и рек. Понимали они и дружили со светлыми духами. Ведунья рода отлично лечила, исцеляла людей с помощью лесной магии.

— Рад видеть тебя, досточтимая Велуса! — притворно напыщенно сказал Ксант.

— Приветствую тебя, Великий ведун сальвинов. — подыграла добродушная женщина.

— Что привело тебя в мой дворец? — продолжил ребячиться ведун.

— Тебе бы все шутить. — улыбнулась Велуса. — А мне в эти дни было не до смеха. Я думала потеряли мы тебя.

— Прости, тетка Вела. Проснулся в отличном настроении, с детства так хорошо не спал. — Ксант зевнул и потянулся. — Поди дурман-трава так на меня подействовала. Умеешь ты травки подобрать. Да, и десяти ден не прошло, как я уже во второй раз на знахарской лавке валяюсь. Не порядок.

— После того, что ты учудил, в пору в сырой земле тебе лежать. — Тетка Вела серьезно посмотрела на ведуна. — Как и всем нам. Я не поверила, когда мне сказали, что ты «Стрелы навий» остановил и машту в бегство обратил.

— Не я один. — Ксант приподнялся и опустил босые ноги на пол. — В одиночку не справился, кабы не Антин с Энаром. Кстати, где они, как себя чувствуют? — тут вернувшись в суровую реальность, вспомнил. — У Антина же рана серьезная случилась. Что с ним?

Велуса подсела к Ксанту и неуверенно так попыталась обнять его за плечи.

— Ты держись, Ксантушка. Тут такое дело…

— Говори. — насторожился ведун в предчувствии.

— Погиб дядька Антин. Как ведовали вы, так и отдал всего себя без остатку, до костей. Поражаюсь, как он с такими ранами сразу не помер. Выдюжил и тебе силу свою передал. Могучий был старик.

Ксант замолчал, словно ему обухом по голове дали. Сразу вспомнились Антин, Энар, братья-родовичи. Как же так. Дядька Антин — он не представлял жизнь без него. Накатила слеза, смыла воспоминания. Не время показывать свое горе, которое было каплей в океане всеобщей беды.

— Где Энар? Где Венигар и Энин? — глухо спросил Ксант.

— Энар жив, но очень слаб. Думали помер, в тризнину кладовую его уже снесли, а он поди задыши. А деточки твои живы-здоровы. Целыми днями возле тебя вились, помогали. Кое-как отправила их поспать во дворец. Не беспокойся скоро прибегут.

— Вражины что?

— Полегло их той ночью много, но это тебе у воев лучше спросить. Знаю, что спрятались, силу копят, помощи ждут. Лука шепнул мне, что мергулы обратились к кромешным. Сам Нафанчар воззвал к ним в храме Мордука. Я вчера ночью бабая поймала на развалинах одного дома. Не было их до сего дня. Поперли ночные духи в город. Наслал их кто-то.

— Это плохо. Про Нафанчара откуда знаешь? — ведунья пожала плечами.

— Земля слухами полнится. Я понимаю, хотят лишить защиты наших добрых духов, родовитов. Уже идет меж ними смертный бой. Если злые ночные духи победят, не останется у нас шансов. Пока родовиты с нами двойная сила будет биться за город, за каждую улицу, за каждый дом. Решили с тыла нас обойти.

— И что нам делать? Как помочь духам-защитникам?

— Никак. Не в силах мы вмешаться в их дела. — Велуса только рукой махнула. — Что от нас зависит, я сделала. Призвала в помощь лесных духов. Аука обещался посодействовать.

— То-то я смотрю в лекарне твоей дух светлый обитает. Благодать.

— Так я тебе скажу. Где добрый человек живет, там баечнику места нет. А где баечник гнездо свил, там доброму человеку не жизнь.

— Что ж тебе бабай поведал?

— Ничего доброго. Тех машту, что от стен побежали свои же и добили, в назидание. Много тыщ погибло. Остальные от страха трясутся. Мергулы бессильны пока. «Стрелы нежити» высосали всю их ману. Но приказ у них один — «взять город». Им или смерть или Урук. Не отступятся, всю нежить призывают. Хотят на город обрушить.

— Что ж встретим, как полагается. Пришли бы братья-родовичи на помощь.

— На помощь надейся, да сам не плошай.

— Ничего другого не остается. — сказал Ксант, и поднявшись, расправил свои богатырские плечи.

— Вижу, трясовицы тебя не одолели. Ничем такую силу не взять. Не грусти сильно о близких. Придет срок, в Ирий светлый отправятся. И Антин, Мирко, Хлоп и другие други. А кручиной своей ты их только к земле тянешь. Порадуются, что думы их светлые в мир Прави явлены. Не грусти. Большая за тобой ответственность.

— Все знаю, понимаю, но не могу иначе. Любил сильно их.

— О народе своем думай. Надеется на тебя.

— За это не беспокойся, все сделаю, что в моих силах.

За дверью послышались детские крики, смех. Через суну дверь в комнату распахнулась и влетели два маленьких человечка — Венегар и Энин.

— Папа, папа! — в один голос закричали они. — Ты ожил! — отец поймал одного правой рукой, вторую — левой и прижал к груди.

— Просто я спал богатырским сном. — до того мрачное лицо Ксанта расцвело, как небо после дождя. — Как вы себя вели, рассказывайте.

— Хорошо. — по старшинству первым отчитался Венигар. — Помогали бабе Веле тебя лечить и других богатырей, все что ни говорила, все делали. Я даже одному вою рану заговорил, а другим боль снимал. Я умею. — гордо расправил плечи мальчик.

— Я папа тоже помогала! — закричала маленькая ведунья. — Как мама учила.

— Ай, какие молодцы, помощники вы мои. Помогайте бабе Веле, без вас не обойтись. — рассмеялся Ксант, не в силах отпустить родные тельца.

— Отец! — Венигард отстранился и серьезно посмотрел на тятю. — Я хочу помогать тебе на стенах крепости. Я сильный. Хочу отомстить за маму. — в его словах было столько твердости, силы духа и взрослой уверенности, что Ксант не смог просто отмахнуться. Он взял сына за руку и внимательно взглянул в его глаза.