— А смысл? Он меня уже больше пяти десятков весен знает. Давно уже престал мне нотации читать. Хотя первый десяток весен сильно донимал. — Локоть чему-то усмехнулся, возможно каким-то воспоминаниям молодости. — Потом потерял надежду меня образумить. Только моя ненаглядная женушка никогда не сдавалась, пилила и пилила до старости.

— Ох, дед Локоть, дождешься ты у меня. Запру тебя в амбар, для твоей же пользы. И как ты дожил до таких седин со своими изобретениями.

— Дый — заступник бережет. Спасибо ему. А задумка моя очень нужная. — немного обиделся дед.

— Для тех, кто с жизнью хочет быстро распрощаться?

— Познание суть эмпериум. Ты же Главный ведун, должен понимать необходимость моего изобретения. Это раньше ведун через одного мог с башни спрыгнуть и полететь словно птица свободная. Сейчас не те времена.

— Ладно не обижайся, Локоть, вижу необходимость твоей придумки. Тебя только жалко потерять, старый ты уже для эмпериумов своих.

— Я не обижаюсь, все понимаю, что это вы обо мне заботитесь. — Старик тяжело вздохнул, но тут же встрепенулся, словно вспомнив что-то. — Погоди. Мы все обо мне и обо мне. Ты — то где был все это время?

— Воевал. Вообще-то на нас мергулы напали, — спокойно заметил ведун.

— Мергулы напали?! Твою ежку! Откуда они взялись? Эти черные маги крайне опасны! — Заохал Локоть и тут же забыв об этом продолжил. — Так вот о пользе моего изобретения. Я изготовил самопад для человека. Новой конструкции и совершенно другого решения. Безопасный. — Старик расплылся в абсолютно счастливой улыбке. — Сам его опробовал. Прыгнул с башни Северных ворот. Она самая высокая!

— Ты совсем с ума сошел! — недовольно поморщился Ксант, — Кто тебе разрешил это сделать? Где был караул?

— Пришлось пойти на маленькую хитрость, — старик лукаво ухмыльнулся. — Сказал им, что это твой приказ.

— Что?! И они в это поверили?

— Не сразу конечно, сомневались шибко. Пришлось их построжить маленько. Ты не ругай их. Все вышло очень распрекрасно. Так что и меня не ругай. Я жив, здоров и на благо сальвинов хорошее изобретение сделал.

Ксант только развел руками и попытался помягче поговорить с Главным механиком.

— Локоть, уважаемый, прошу тебя не делай ничего подобного более. Город в опасности, а тут еще за тебя беспокоиться приходится.

— Вот сразу видно, что ты еще молодой и глупый, — снова нахохолился дед Локоть. — В науке без жертв нельзя. Если бы не мой научный подвиг вы бы до сих пор молотили палками. А теперь у нас мельница. Чуешь разницу. За те опыты я получил два перелома, между прочим.

— Да кто ж спорит! Много было пользы от твоих изобретений. Я только об одном прошу — не подвергать себя опасности. А руку ты тогда сломал случайно. Зачем решил проверить силу мельничного колеса? Не свалился бы в зерновую яму.

— Да? — Механик видимо вспомнил ту старую историю и решил пойти на мировую. — Зато сейчас я в отличной форме, ничего не сломал. Только пятки отбил. Вот смотри, какие красные. — Он принялся задирать ногу, пытаясь продемонстрировать свои ступни, которые на самом деле были черные от пыли.

— Они у тебя темные от грязи. Ты когда их мыл в последний раз? Надеялся, что сиганув с такой высоты хотя бы пятки свои от наростов многолетних отобьешь. Но даже это тебе не помогло. — Ксант попытался обнять вновь разобидевшегося старика, но ему помешали крылья у того за спиной.

— Это что за диковинка такая?! — Главному ведуну стало по — настоящему интересно.

— Ты меня удивляешь, мой мальчик. Это же крылья.

— Я это понял. Зачем они тебе?

Старик изумленно посмотрел на него.

— Как зачем. Летать.

— Эх. Зачем ты собрался лететь? Тебе у домашнего очага нужно лежать, отдыхать, да с Домилой разговоры вести. А ты опять куда-то собрался.

— Рано ты меня к домашним духам лежебочить отправляешь. Я еще полон сил и здоровья. — Гордо провозгласил ломанный-переломанный старец. — Две осени трудился я над крыльями, они стоили мне больших трудов и затрат. Сколько гусей, лебедей и прочих пернатых я извел на них, сколько выпарил нефуты черной для склейки. Ого-го-го! Сколько пальцев исколол, обжигал, поотбивал. Все ради этого творения.

— Скажи, куда лететь в них собрался?

— Куда птицы летят? Просто летают. Я с детства мечтал об этом.

Неожиданно глаза Главного ведуна загорелись юношеским огоньком. Не в силах сдержать себя он протянул руку и нежно провел по перьям.

— Я тоже с детства мечтаю полетать, — мечтательно проговорил суровый воин.

Локоть хитро прищурился.

— Эти крылья для тебя. Зачем они мне, старику. Полетаю, поиграюсь маленько и отдам тебе для дела. — Ксант удивленно посмотрел.

— Это ж твое детище. Не жалко?

— Нет, конечно. Я их для всех родовичей творил.

Детская улыбка вдруг сошла с лица Ксанта, уступив место тягостным мыслям. Он помрачнел.

— Полетаем после победы. Сейчас война. Город ждет длительная и тяжелая осада. Необходимо серьезно к ней подготовиться. Это касается и тебя, как Главного механика Урука. Нужно отремонтировать старые и изготовить новые оборонительные орудия и механизмы. Нам предстоят нелегкие дни. Понимаешь?

— Понимаю, — совершенно серьезно ответил Локоть. — Я все понимаю, Главный ведун.

Ксант наконец то добрался до Главного круга — центральной площади Урука. Всегда многолюдная, шумная и веселая, сегодня представляла совсем иное зрелище. Редкие прохожие, в основном воины, безмолвно пересекающие каменный круг предстали перед взором главы Урука. На восточной стороне площади показался небольшой отряд воев, во главе с крупным богатырем.

— Эрисп! Погоди! — увидев отряд, призывно закричал ведун. Молодой витязь повернул голову и радостно вскрикнув, подбежал к всаднику.

— Ксант! Наконец-то ты вернулся! — командир Белых лучников обнял ведуна. Оба почти одного возраста (Ксант на две весны был старше), высокие, широкоплечие, русоволосые, они были похожи друг на друга, даром что родственники. Только один был в полном боевом одеянии, а второй в простой холщовой рубахе, с вышитым ведовским узором, воротником.

— Тебя не было боле трех ден. Как Антин тебя увез куда-то, так и след пропал. Отправил людей искать тебя. Никаких результатов, как в воду канул. Расскажи, что случилось, где Антин? — Эрисп радостно рассматривал ведуна, все еще не веря в такую удачу.

— Мы были в логове у одной его знакомой знахарки. Они спасли меня от смерти. Ты же знаешь, как меня долбануло. Три дня валялся на перепутье, в ожидании навий. Слава Анорису, сдюжил, вернулся в мир Яви.

— Слава, Светлому Дыю! Ты не представляешь, как я рад! Почему Антина с тобой не видно?

— Он пребудет следом, ноша его тяжела. Везет с собой Латипу, ту самую знахарку. — Многозначительно улыбнулся Ксант.

— Тогда понятно, — понимающе кивнул Эрисп. — Оттаял старик. Это хорошо. Одно плохо, время не совсем подходящее для лелькиных хороводов.

— С любимыми и один день за счастье. — Ксант печально посмотрел на небо. Ярко светившееся солнце потемнело, закрылось тучами, угрожающими осыпаться на землю сильным дождем. — Расскажи, что передовые дозоры докладывают? Что мергулы готовят?

— К ним подтягиваются все новые и новые силы. Вчера прибыли отборники лилубеев. Они быстро оправились после поражения и уже большими отрядами рыщут в окрестностях. Такими темпами они быстро восстановят свое число, а возможно и превысят его.

— Вот гидра! Отрубаешь ей одну голову, вырастают еще две. Ничего, эти головы не бесконечны. Что наши братья? Не слышно вестей?

— Тишина. Я послал человека с сообщением о битве, ответа ждать пока рано.

— Не меньше семи ден. — Ксант недовольно поморщился, вспомнив о нерасторопности и недальновидности союзных племен родованов. — Как идет подготовка к осаде?

— Полным ходом. Город заполнен беженцами. Выжившие из родов все пришли к нам. Немногие вырвались. Страшные поведали истории. Только род Аверана явился почти в полном составе. Как им удалось вырваться из павшего Ура, не понимаю.