— А это сработало бы?

Кирисин замялся:

— Может быть. — Затем вздохнул. — Ладно, нет. Скорее всего, нет.

— Тогда хватит об этом говорить. Дело сделано. Она сделала свой выбор, даже если он был неправильным. Она осталась и должна добираться своими силами. Может, у нее получится, я не знаю. Но мне кажется, что получится.

Кирисин сразу же понял, что Логан Том боялся за Симралин. По каким–то причинам, которые мальчик едва мог понять, Рыцаря Слова очень сильно заботило, что с ней происходило. Почему это так, было трудно выяснить. Он предположил, что это как–то связано с влиянием Сим на мужчин, то же самое он думал раньше, когда наблюдал их, стоящих вместе, перед применением Путеводной звезды. Но на этот раз его реакция оказалась гораздо сильнее, чем должна была быть.

Они снова замолчали, машина катилась дальше, дорожный шум от больших покрышек превратился в устойчивый гул. Кирисин заерзал на своем месте, оглянулся через плечо. Сидевшие в задней части вездехода не могли слышать, о чем он и Логан Том разговаривали, даже если бы они захотели услышать. Однако, такие разговоры о Симралин, заставили его почувствовать себя неуютно.

— Как ты себя чувствуешь? — вдруг спросил Логан Том.

Он был так удивлен вопросом, что какое–то время не отвечал.

— После того, что произошло, — продолжал Логан. — После применения этой… как ты ее там называешь, Путеводной звезды?

Кирисин не хотел отвечать на этот вопрос, не понимая, с каким мотивом его задали. Но потом решил, что не ответить было бессмысленно.

— Не знаю. Все произошло так быстро. — Он пожал плечами. — Может позже я лучше пойму. Прямо сейчас я чувствую облегчение, что все сработало.

— Ты знал, что сможешь это сделать? Твоя сестра вроде так не считала.

Ему не понравилось слышать такое: что Сим говорила о нем с Логаном Томом. Но он проглотил это.

— Она была права, — признался он. — Я не знал. Не знал, что случится. Прежде я никогда не использовал Путеводную звезду. Никто такого не делал.

— А если бы ты не смог вызвать магию? Что бы ты тогда сделал?

Кирисин посмотрел на него:

— А что бы ты сделал, если бы не смог заставить работать свою магию?

Это вызвало натянутую улыбку.

— Умер бы, наверное. Она сохраняет мне жизнь. Я так понимаю, с тобой то же самое. Так говорит Симралин. — Он сделал паузу. — Мне просто было интересно, при использовании магии чувствуешь ли ты то же самое, что и я. Назовем это профессиональным любопытством. Думаю, что да. Я считаю, что магия работает одинаково, вне зависимости от того, применяет ее человек или эльф.

— Согласен.

Кирисин откинулся на спинку сиденья. Ему было интересно, сколько Сим рассказала Логану Тому о том, что с ними случилось на Сирринг Райз. Кажется, много. Почему–то ему снова стало неуютно. Почему она рассказала ему так много? Ведь она едва его знала.

Он вдруг заметил, что тот смотрит на него. Он пожал плечами.

— Использование магии заставляет меня ощущать, как что–то оживает внутри меня, что–то создает тепло и свет, а также и кое–что еще. Это трудно объяснить. Когда она всплывала, то поглощала меня. Она заполняла меня полностью. — Он покачал головой при этих воспоминаниях, затем тихо добавил. — Она овладевала мной.

Рыцарь Слова кивнул:

— Со мной то же самое. Расскажи мне еще.

К своему удивлению, Кирисин так и сделал, он был рад рассказать об этом, поделиться тем, что он знал. Логан Том уже многое знал, так что рассказывать ему это, вероятно, ничего не значило. Кроме того, он еще не говорил об этом ни с кем, кто понимал магию, и хотя раньше он не поверил бы, что сможет когда–нибудь говорить об этом так свободно, это оказалось сделать легко. Естественно, то, что у них обоих был опыт и ответственность, которая касалась магии, помогло. Анжела никогда не говорила о себе, только о нем. При всей своей задумчивости и напряженности, Логан Том казался менее скованным.

Они были охвачены обменом мыслями по этому вопросу, когда двигатель Вентры внезапно заглох и машина замедлилась до полной остановки.

— Что случилось? — Праксия захотела сразу же узнать, подавшись вперед с заднего сиденья.

Логан покачал головой, освобождаясь от ремней безопасности и вылезая из кабины. Он подошел к переду вездехода, открыл металлическую крышку и наклонился посмотреть на двигатель. Кирисин тоже вылез и, обойдя кругом, встал рядом с ним.

Логан долго всматривался в скопление крохотных циферблатов, защищенных толстыми круглыми стеклами, помещенными в узкие металлические цилиндры.

— Разъемы накрылись, — спокойно сказал он. — Солнечные батареи разрядились. Энергия закончилась. — Он прошел к задней части машины, сопровождаемый Кирисином, и открыл отсек, где располагались еще несколько цилиндров в ячейках, очевидно, сконструированных специально для них. — Эти тоже. Все разряжены.

Он выпрямился и посмотрел на мальчика.

— Я должен найти, что здесь не так, или нам придется идти пешком. Путь долгий. Туда, куда ты путешествовал прежде, к реке Колумбии, которую вы зовете Редоннелин Дип. — Он бросил взгляд на дорогу, по которой они проехали. — Слишком рискованно. Они идут. Скрэйлы. Возможно, кто–то еще.

Его мрачное лицо еще какое–то время изучало горизонт; затем он приказал всем выйти из вездехода и начал открывать металлические пластины, закрывающие отсеки машины и гнезда для проводов. Кирисин какое–то время наблюдал за ним, а потом прошел и сел на бревно у обочины. Может следует спросить о скрэйлах. Но, наверное, лучше будет этого не делать.

Несколько секунд спустя появилась Праксия и села рядом с ним. Она ничего не говорила, просто смотрела куда–то вдаль, ее смуглые черты лица ничего не выражали.

Наконец, она взглянула на него:

— Как ты думаешь, почему Эллкрис выбрала тебя?

Кирисин покачал головой, не глядя на нее:

— Я действительно не знаю. Наверное, потому что я был там.

— Но там были и другие. Она не выбрала никого из них.

Он не знал, что сказать. Он не хотел рассказывать ей об Эрише. Это было личное, не то, что ей нужно знать.

— Не могу объяснить.

— Ты, должно быть, удивился, когда это случилось. — Она продолжала смотреть на него, ее глаза замерли на его лице. — О чем ты подумал? Ты подумал, что сходишь с ума?

— Нет, я так не думал.

— Тогда, о чем же ты подумал?

— Зачем тебе это знать, Праксия? — Он теперь смотрел на нее, чувствуя растущее раздражение. — Почему я должен тебе рассказывать?

Поначалу она не ответила. Затем произнесла:

— Я хотела, чтобы это оказалась я. Я хотела бы, чтобы она попросила меня. Знаю, что она не попросила бы; я ведь не Избранная. Но я бы хотела все равно.

Он уставился на нее в изумлении:

— Почему?

— Потому что то, что ты сделал, было самым прекрасным, что я когда либо видела. Это было… у меня даже для этого нет слов. Как магия ожила. Как она собрала наш город и весь наш народ, подхватила их как игрушки и поместила внутрь. Как мать с неродившимся ребенком, хранит его в безопасности и живым внутри своего тела. — Она покачала головой, глаза наполнились удивлением. — Я бы хотела сделать такое. Я бы все отдала за это.

То, как она это сказала, заставило его по–новому взглянуть на нее. Она не дразнила и не высмеивала его. Она имела в виду именно то, что говорила. Несмотря на то, что она не нравилась ему, ее слова его тронули.

— Знаю, что это может показаться странным, — продолжила она, глядя теперь в сторону, — но даже при том, что твоя сестра и я не всегда смотрим на вещи одинаково, я всегда восхищалась ею. Она является той, о ком все говорят. Самая лучшая в том, что мы делаем как Следопыты.

Кирисин приподнял бровь:

— Ты должна сказать это ей.

Праксия скривилась:

— Я так не думаю. Я лучше расскажу тебе. Это довольно трудно. А ты, если захочешь, расскажешь ей. — Она прикусила губу. — Можно попросить тебя об одолжении? Можно взглянуть на Эльфийский камень? Просто по–быстрому посмотреть на него?