Речка тоже почти вернулась в норму. Она сидела на заднем сидении с Совой и Свечкой. Остальные ехали на телеге, даже Ягуар и Каталия, которые увлеклись разговором в задней части телеги, близко склонив свои головы. Крольчиха забралась на колени Ягуара и свернулась клубком. Парень, казалось, не замечал присутствия кошки, все его внимание было приковано к девушке. Странная парочка по всем меркам, однако, сработались. Это вызвало у Логана улыбку.

Они снова ехали на юг по покрытой трещинами и проросшими сорняками ленте шоссе через холмистую местность с лесами из скелетов мертвых или умирающих деревьев, серебристых, черных и бесплодных, с лишенными листвы ветками, таких же безжизненных, как оголенные кости. Их план состоял в том, чтобы продолжать двигаться по доступной асфальтированной части шоссе, пока не найдут пересекающую дорогу, уходящую на восток, где Ястреб оставил лагерь детей и воспитателей на берегах реки Колумбии. Передвижение по пересеченной местности, как шли юноша, Тесса и Чейни на запад, было невозможным с телегой, а бросить телегу означало, что большинству из них придется идти пешком. А это, в свою очередь, значительно замедлило бы их продвижение, и все согласились, что скорость была важнее.

Поездка дала Логану время обдумать свой отклик на магию, ощущения, которые она порождала, и что он должен сделать, чтобы жить с этим. Он понимал, что должен найти способ контролировать их, если не мог от них избавиться. Частое использование ужасной силы посоха могло вызвать привыкание, как любой наркотик. Он был рад, что оставил позади дни выслеживания и уничтожения рабских лагерей, что пошел на поиски странствующего морфа. Он нуждался в том, чтобы найти что–то новое, чтобы перестроить свой эмоциональный щит. Однако он прыгнул из огня да в полымя. Он сменил одну форму безумия на другую.

Уже приближались сумерки, когда они нашли дорогу, которую искали, двухполосный хайвэй, уходящий на восток от шоссе в предгорья возвышавшихся вдали Каскадных Гор. На данный момент они были почти у реки Колумбии, как прикинул Ястреб, и увидят ее утром. Они подвели вездеход и телегу в зону отдыха для путешественников на асфальтированной обочине, построенную в лучшие времена, и устроили свой лагерь. Они поужинали из своих уменьшающихся запасов — напомнив Логану в очередной раз, что им нужно раздобыть пропитание, — и когда закончили, разошлись маленькими группками поговорить перед сном.

Логан позволил, чтобы остальные собрались без него, добравшись до проржавевшего стола для пикника, чтобы посидеть в одиночестве. Он был удивлен, когда подошла Свечка и устроилась напротив него. Маленькая девочка долгое время ничего не говорила. Она просто сидела, глядя на свои ноги и на голые деревья, ее рыжие волосы ловили последние лучи уходящего солнца, означая приближение ночи.

Наконец, она посмотрела на него:

— Спасибо тебе за все, — сказала она.

Он непроизвольно усмехнулся.

— Не так уж много, за что благодарить.

— Ну, за то, что оберегал нас. — Когда он ничего не сказал в ответ, она быстро добавила: — Не только в ту ночь, но и во все другие разы тоже. Мы бы не забрались так далеко, если бы тебя не было с нами.

Он кивнул, смутно беспокоясь, что десятилетний ребенок может заставить его чувствовать себя неловко.

— Я просто делаю то, для чего был сюда послан, — сказал он, сам почувствовав, что ответ звучит как–то неубедительно.

— Нет, — сказала она, поднимая свое помрачневшее лицо, неотрывно глядя на него. — Ты был послан помогать Ястребу. Не нам.

Она была такая умная, подумал он. Она так много понимала.

— Я это знаю, — сказал он. — Но я также должен делать то, что считаю правильным. Помогать всем вам для меня правильно.

— Даже, если мы не обладаем магией?

— Даже так. Во всяком случае, Ястреб не очень–то обрадуется, если бы я сказал ему, что мы покидаем вас.

— Ястреб никогда нас не оставит, — сказала она. Она какое–то время изучала его. — Ястреб — наш отец.

Он кивнул:

— Я знаю это. Я знаю, что Сова — ваша мать. Может, я ваш дядя. Или что–то в этом роде.

— Ты — наш друг, — сказала она.

Он улыбнулся:

— Да, думаю, что так оно и есть.

Она не улыбнулась в ответ:

— Я просто хотела, чтобы ты знал.

Она встала и пошла прочь. Он смотрел ей вслед, удивляясь ее пониманию вещей.

Она знала лучше любого о том, как уберечь от опасности тех, о ком она заботилась. За исключением того, что она так не делала в последнее время, вдруг понял он. Сова рассказала ему про ее дар, дар, который столько раз спасал Призраков от опасности.

Однако Свечка не предупреждала их об опасности с тех пор, как появился он, дошло до него.

Что это означало?

Он наблюдал за Совой, как она закончила укладку посуды и припасов с помощью Речки и Воробышка, а потом собрала вокруг себя Призраков и прочитала им рассказ. Он сидел в тени, прислушиваясь к ее голосу.

Когда она закончила рассказ и дети разбрелись спать, он подошел туда, где она сидела в своем кресле, и присел рядом с ней.

— Мне понравилось, — сказал он.

— Этот рассказ? — она тихо засмеялась. — Всем нравится, когда им читают. Чтение и рассказ историй перед сном стало традицией этой семьи.

— Хорошо иметь такую семью. — Он посмотрел куда–то в темноту. — Я чуть ранее говорил со Свечкой, и это заставило меня задуматься. Ты говорила мне, что она чувствует беду, опасность. У нее есть дар. Но она не пользовалась им все время, пока я был с вами. Даже тогда, когда мы попали в ловушку, устроенную Крилкой Коосом. Что ты об этом думаешь?

Сова покачала головой. Брови сдвинулись, а простые теплые черты лица напряглись.

— Я не знаю. У нее всегда был дар. Это впервые, когда он не сработал у нее. Может быть, это как–то связано с тем, что ты здесь, чтобы помочь нам. Может, она подумала, что и этого достаточно, и не обращала особого внимания.

— Возможно. — Он немного помедлил. — Я думал, что это может как–то быть связанным с Ястребом.

— Почему с Ястребом?

— Потому что его не было с нами. Его не было с тех пор, как мы покинули Сиэттл. Может, она не может использовать свой дар, если его нет рядом. Возможно, что в этом случае он не работает.

— Но в этом нет никакого смысла. Он работал до того, как она пришла к нам. — Сова пристально изучала его. — Разве только что–то изменилось.

Они посмотрели друг на друга, не говоря ни слова, в ожидании, что кто–то из них разгадает эту загадку.

— Может ты спросишь ее, — предположил Логан.

— Она не любит об этом говорить. Фактически, она больше никогда не говорит об этом. Не знаю. Думаю, пусть все так и останется.

— Тогда мы не можем на нее полагаться. Мы не можем рисковать. — Он выдержал ее взгляд. — Рано или поздно, кто–то спросит ее, чувствует ли она что–нибудь. Что случится тогда? Мы не сможем доверять тому, что она говорит нам, если не узнаем правду.

Сова не ответила, ее глаза выглядели обеспокоенными:

— Я посмотрю, что можно сделать, — наконец сказала она ему.

После ее ухода он подошел к вездеходу, достал одеяло из багажного отделения и растянулся на участке сухой земли. Сняв сапоги, он завернулся в одеяло и лег на спину, уставившись на звезды. Он думал о том, что он попросил Сову сделать. Это было равнозначно тому, чтобы подвергнуть сомнению ценность одного из ее детей. Кто он такой, чтобы просить ее об этом? Он сам был менее надежный и заслуживающий доверия, чем они.

Какое право он имел сомневаться в ком–то еще?

Он представил молоденькое личико Свечки и ему вдруг захотелось забрать назад свои слова, сказанные Сове. Но произнесенные слова взять назад уже нельзя. Можно только судить о силе их искренности и нужности.

Потому что здесь на кону стояли жизни, и этого должно быть достаточно.

Логан Том.

Он просыпается от того, что слышит, как кто–то произносит его имя, но когда он поднимается, то не может обнаружить говорившего. Ночь темна и тиха, вокруг полный мрак. Луны нет. Звезд, кажется, поубавилось и они потускнели; казалось, что они стали еще дальше, чем должны, крошечные и недостижимые. Он чувствует себя изолированным из–за их удаленности, он не может отследить источник этого ощущения. Его неспособность понять исчезает, когда он осознает, что он совершенно один. Призраки пропали. Вездеход и телега пропали. Лагерь и их скудные припасы пропали.