Председатель Объединенного комитета начальников штабов нахмурился.

— Я говорил об этом с министром обороны Гереком, госпожа президент. Он настаивает на том, что маневры на полигоне Дравско-Поморске были строго локальны и носили оборонительный характер.

— Какие подразделения польских вооруженных сил принимали в них участие? — Спросил Рош. — Я изучал эти снимки, и могу сказать, что поляки не имеют в своем арсенале вооружений, способных нанести такой ущерб с такой точностью.

— Герек заявил, что к учениям были привлечены силы специального назначения Польши, — с некоторыми колебаниями сказал Спеллинг.

— Какие именно? Были ли среди них базирующиеся в Повидзе? — Поинтересовался Рош. Его глаза сузились. — Не поэтому ли они усилили на этой базе режим секретности?

— Что? — Напряглась Барбо. — О чем вы говорите?

— Мы получили некоторые сведения о значительном усилении мер безопасности на базе ВВС Польши около Повидза, в центральной Польше, — ответил Торри.

— Там базируется польская 7-я эскадрилья специального назначения, — добавил Рош.

— И?

Рош скривился.

— Ну, это вертолетная часть, предназначенная для заброски разведывательно-диверсионных групп в тыл противника…

Барбо с отвращением покачала головой.

— Господи. Грызлов был прав. Эти варшавские ублюдки врали нам с самого начала. Другого объяснения нет. И секретные учения спецназа, и покупка бомбардировщиков дальнего действия XF-111 — поляки готовились к войне с Россией. Но, быть может, эту войну они планировали начать сами!

— Я полагаю, нам не стоит торопиться с выводами, госпожа президент, — сказал Спеллинг. — Я знаю Петра Вилька уже давно. Он не сумасшедший. И не самоубийца. — Он окинул собравшихся взглядом. — Самое главное сейчас — это найти способ сдержать Грызлова, чтобы не дать ситуации взорваться в полномасштабный конфликт и дать больше времени для расследования и переговоров.

— И что же вы предлагаете, генерал? — Спросила Барбо.

— Направить в Польшу войска и самолеты, — сказал председатель Объединенного комитета начальников штабов. — Даже обозначение нашего присутствия может убедить русских отступить, по крайней мере, временно.

— Вкупе с гарантией международного расследования этих терактов, — согласился Томас Торри. — Согласие на совместное расследование ЦРУ и СВР будет той костью Грызлову, которая может понадобиться ему, чтобы сохранить лицо внутри страны и в то же время убедиться, что мы разберемся в том, что случилось на Украине.

— Абсолютно исключено! — Отрезала Барбо. — Вы слышали Грызлова. Он не блефует, а я не буду пытаться спасти поляков из той ямы, что они сами себе вырыли ценой жизней американцев. Являются они нашими союзниками по НАТО или нет, пятая статья соглашения о взаимной обороне не распространяется на подобную ситуацию. — Она нахмурилась. — Даже если бы я поверила в польские россказни, а я в них не верю, у нас нет реальной возможности отправить достаточные силы, чтобы выиграть войну конвенциальными средствами. Я права?

Присутствующие военные и разведывательные чины медленно и неохотно кивнули. В результате ранних сокращений, почти все американские наземные силы были выведены из Европы. В разгар холодной войны почти четыреста тысяч американских солдат были развернуты в Германии для сдерживания советской агрессии. Теперь там остались всего две легких бригады, ни в одной из которых не было тяжелой техники. ВВС США находились в еще худшем состоянии. Они все еще не оправились от потерь, понесенных в ходе предшествовавших конфликтов и сокращений финансирования. Никакой род войск не был готов идти нога в ногу с русскими на их собственном заднем дворе.

— А это означает, что единственный способ, которым мы сможем остановить русских — если они действительно атакуют Польшу — это угрожать ядерной войной. И это так, — холодно сказала Барбо. Она решительно покачала головой. — Нет уж, дамы и господа. Я не поставлю Соединенные Штаты на грань ядерной катастрофы. не ради поляков. Ни ради кого бы то ни было еще. Не в подобной ситуации.

Министр обороны Грегор Соколов вошел в конференц-зал в сопровождении небольшой группы старших офицеров и помощников. Он остановился сразу за дверью, с удивлением обнаружив, что внутри его ожидают только трое — Геннадий Грызлов, Сергей Тарзаров, начальник администрации президента и личный секретарь президента Уланов. Учитывая важность этого совещания, он ожидал увидеть здесь всех остальных членов совета национальной безопасности, за исключением, конечно, министра иностранных дел, которая должна была прибыть из Женевы поздней ночью.

Президент России оторвался от большого экрана, на котором была показана подробная карта Украины, Белоруссии и Польши.

— А, это вы, Грегор, — сказал он, широко улыбаясь. — Рад вас видеть. — Он кивнул в сторону группы офицеров. — Пожалуйста, садитесь, господа.

Соколов и остальные повиновались, заняв места за длинным столом.

— Вы собрались здесь, чтобы получить мои приказы касательно предстоящей войны, — сказал Грызлов, не обращая внимания на удивленные лица некоторых младших офицеров, вероятно, не следивших за последними событиями. — Вы должны будете отобразить их в своих оперативных планах, необходимых для достижения победы — настолько стремительно, решительно и экономически эффективно, насколько это возможно. Это понятно?

— Да, господин президент, — ответил Соколов, не решаясь давать другого ответа. — Итак, поляки отвергли наш ультиматум?

— Еще нет, — ответил Грызлов, пожимая плечами. — Но они это сделают. Даже президент США, которая не является особым гением, это понимает. Наши требования загнали Вилька и его банду в угол. Конечно, они будут извиваться в выкручиваться столько, сколько возможно, отчаянно пытаясь выпутаться из нашей сети и выжить. — Его улыбка стала более волчьей. — На самом же деле, я рассчитываю использовать каждый час, который мы дали им с пользой для себя.

— Поляки могут использовать эти пять дней для укрепления своей обороны, сэр, — предупредил его генерал Михаил Христенко, начальник генерального штаба. — Их резервисты пока лишь частично мобилизованы, но каждый час дает им больше времени, чтобы направить дополнительных людей в бригады и батальоны действующей армии.

— Верно, генерал, — согласился Грызлов. Он подошел к карте и обозначил районы концентрации российских наземных и военно-воздушных сил России на Украине, вдоль границы с Белоруссией и в самой России. В любом случае, они находились в сотнях километров от польской границы. — Но кто на самом деле извлечет пользу из более чем пяти дней непрерывной подготовки и маневров?

— Вы хотите закончить наши собственные приготовления, пока поляки трясутся в ожидании, — неожиданно понял Соколов.

— Именно! — Сказал, кивнув, президент. Он улыбнулся. — Пока Вильк и его министры будут носиться туда-сюда, ища любую альтернативу войне, наши танковые, артиллерийские и мотострелковые части сосредоточатся на польской границе. И когда все тщетные польские попытки потерпят неудачу, наши войск будут готовы нанести удар с сокрушительной силой — при поддержке наших самых передовых самолетов и ракетных частей.

— Что если поляки атакуют наши силы на марше до истечения срока ультиматума? — Тихо спросил Христенко. — На войне враг всегда имеет собственный голос.

Грызлов снова пожал плечами.

— Чем? Несколькими ротами спецназа на древних вертолетах Ми-17? Горсткой почти уже устаревших F-16 и МиГ-29? Наши перехватчики Су-27, Су-30 и Су-35 и мобильные ЗРК сметут их с небес!

Вокруг стола раздались согласные перешептывания. Пока что поддерживаемые поляками террористы атаковали тайно, и в том месте и в то время, когда хотели сами, что позволяло им уходить от имеющих подавляющее превосходство в численности и огневой мощи российских вооруженных сил. Однако в открытом бою они будут обречены на поражение.