— Кроме того, — продолжил Грызлов с еще более холодной улыбкой. — Если поляки атакуют нас до истечения срока ультиматума, они станут в глазах мирового сообщества еще более явными агрессорами.

Соколов заметил, что даже циничный Сергей Тарзаров кивнул. Министр обороны подозревал, что в этой ситуации у начальника администрации президента есть мало поводов для радости. Чем старше становился человек, тем более бдительным и острожным он становился в международной политике. В настоящее время в этом деле не было никаких признаков бдительности или осторожности.

— Мои приказы просты и понятны, — сказал Грызлов. — Я хочу, чтобы две полные армии — 20-я гвардейская и 6-я — вышли к польской границе в течение пяти дней. 6-я армия будет продвигаться через Белоруссию. Ее правительство, тесно связанное с нами, уже дало свое согласие. 20-я армия будет двигаться через северные области западной Украины. Министр Иностранных дел Титенева уже получила мои указания добиться от Киева полного сотрудничества в целях мирного прохождения наших войск. — Он оскалился. — Так как в противном случае Украина окажется под угрозой уничтожения, я полагаю, мы можем рассчитывать на их молчаливое согласие.

— Будем надеяться на это, сэр, — Сухо сказал Тарзаров. — Две внешние войны для некоторых станут слишком амбициозным делом.

Вместо того, чтобы позеленеть от ярости, как Соколов в некоторой степени ожидал, президент лишь мягко покачал начальнику администрации пальцем.

— Подождите, Сергей. Для вашего извечного ниспровергательстсва время наступит позже, когда что-то пойдет не так. Хорошо?

— Как пожелаете, господин президент, — пробормотал Тарзаров.

Соколов и Христенко обменялись сдержанными и обеспокоенными взглядами. В наиболее сухом отжиме, план президента требовал перемещения более ста тысяч солдат и нескольких тысяч танков, боевых машин пехоты, артиллерийских и ракетных установок на большое расстояние в течение короткого промежутка времени. Это было выполнимо, но трудно — даже без возможного противодействия поляков или украинец. Учитывая ограниченное количество доступной техники и относительно низкую пропускную способность автомобильных и железных дорог в тех регионах, их силы первого эшелона, вероятно, будут иметь лишь ненамного большее количество топлива и боеприпасов, чем в мирное время. Хотя этих припасов хватит для короткой и молниеносной компании, тяжелые бои потребуют огромного количества машин снабжения, регулярно перемещающихся между Россией и линией фронта. Без защиты от авиационных и ракетных ударов, эти силы будут невероятно уязвимы.

Удовлетворившись, Грызлов вернулся к раздаче приказов.

— Обе армии будут иметь поддержку мощными соединениями наших самых передовых самолетов — в том числе истребителей и истребителей-бомбардировщиков Су-24 и Су-34. Эти соединения должны быть выдвинуты вперед настолько, насколько это возможно. Я хочу гарантировать полное превосходство в воздухе над поляками, как только начнется война!

Соколов вздохнул легче. Обеспечение превосходства в воздухе было жизненно важно при перемещении таких крупных наземных сил так далеко от российских границ. Он должен был знать, что Грызлов, также ранее изучавший стратегию и тактику войны в воздухе, понимал это.

— Наконец, на крайний случай, я хочу, чтобы бригада крылатых ракет «Искандер Р-500» и баллистических ракет «Искандер-М» была развернута в пределах досягаемости Варшавы, других промышленных центров и ключевых польских военных баз, — Грызлов воспользовался компьютером, подключенным к экрану, выводя на карту новые отметки. Он показал на несколько позиций к востоку от Калининграда, небольшого анклава на побережье Балтийского моря, между Польшей и Литвой. — Я предлагаю эти позиции. Леса обеспечат хорошее прикрытие от спутникового обнаружения, и мы сможем прикрыть «Искандеры» кольцом зенитных дивизионов.

Христенко на мгновение подумал, а затем кивнул.

— Отличное решение, господин президент. Новое твердое ракетное топливо обеспечивает ракетам «Искандер-М» еще большую дальность, но западные страны еще не в полной мере поняли это. Даже если они обнаружат развертывание наших ракетных бригад, они не воспримут его как эффективное наступательное средство[41].

— Именно, — самодовольно сказал Грызлов. — В любом случае, из этих районов, наши ракеты могут поразить любую цель в большей части северной и центральной Польши менее, чем через шесть минут после пуска. Поразить с невероятной точностью и силой. Так что, если польская оборона окажется крепче, чем мы ожидаем, мы превратим их в груду дымящегося щебня!

Генералы и штабные офицеры согласно кивнули. Ракеты «Искандер-М» несли боеголовку массой почти в тонну в неядерном варианте, кроме того, инерциальная и оптическая система самонаведения давала им высокую точность, обеспечивая круговое вероятностное отклонение в пределах пяти-семи метров. Более новые крылатые ракеты Р-500, запускаемые с таких же установок, имели еще больший радиус и точность. Также не был высказан, но незримо витал в воздухе тот факт, что обе версии «Искандера» могли нести ядерные боеголовки — если президент решит уничтожить Польшу, а не просто завоевать ее.

— Извините, сэр, — вмешался Тарзаров. — Но я хотел бы напомнить, что мы договорились не размещать «Искандеры» в Калининградской области. Переброска ракет в Калининград, каков бы не был уровень секретности, безусловно, будет обнаружена.

— Меня это не беспокоит, Сергей, — сказал Грызлов, пренебрежительно взмахнув рукой. — Мы оказались вынуждены мобилизовать наши силы для войны, и я намерен использовать все, что имеется у нас в распоряжении. Ракеты «Искандер» являются нашим самым мощным и точным фронтовым оружием, и я не намерен держать их вне боя из-за политических уступок, сделанных много лет назад. Если НАТО что-то не нравиться, пускай заставят поляков отступить или объявляют войну России. — Он улыбнулся. — Я буду только рад и тому и другому.

Больше створки ангара закрылись сразу же, как двухместный F-16D «Файтинг Фалкон», заехавший в него, остановился и заглушил двухконтурный турбореактивный двигатель «Пратт & Уитни». Еще прежде, чем фонарь истребителя успел подняться, наземная группа поспешила к нему с трапами для пилота ВВС Польши и его особого пассажира.

Президент Петр Вильк выбрался с заднего места и спрыгнул на бетонный пол ангара. Он снял летный шлем и отдал его подполковнику, пилоту F-16.

— Подождите меня, Вальдемар. И спасибо, что подбросили, — сказал он, выдавив из себя улыбку. — Может быть, на обратном пути я поведу? Обещаю не слишком при этом чудить.

— Есть сэр! — Ответил, вытянувшись, подполковник.

К ним подошел высокий, крепко сложенный мужчина. По своим предыдущим визитам, Вильк знал его как Уэйна Макомбера, командующего наземными силами «Железного волка». — Все готово, господин президент, — сказал Макомбер. — Я отведу вас.

Крупный американец провел его через несколько дверей в задней стене ангара в соседнее помещение с удивительно высоким потолком. Причина этого стала очевидна, когда Вильк увидел у дверей шестиметровое «Кибернетическое пехотное устройство», стоявшее без движения. К нему было подключено несколько массивных кабелей.

Рядом с огромным роботом стояли двое. Одним был Кевин Мартиндейл. Второй был гораздо моложе, у него были ярко-голубые глаза и короткие светлые волосы. На нем была темно-зеленая униформа, введенная среди летчиков «Железного волка». Ростом и шириной плеч он был сопоставим с Макомбером.

Он опознал Брэда Маклэнэхэна по описаниям из конфиденциальных отчетов капитана Розек. В них она описывала единственного сына легендарного генерала Маклэнэхэна как обладателя выдающихся командирских и тактических навыков. Судя по всему, он воздал слаженную команду из группы самодовольных элитных пилотов с поразительной быстротой. Опять же, подумал Вильк, судя по некоторым другим слухам, это было не все, чего Брэд добился за это время.