На этот раз Брэд поймал в глазах Бумера блеск. Сорок лет в пустыне. ИСХОД. Понятно. Теперь он понял, кто передал отцовский сигнал через программу тренажера. Он улыбнулся. — Я буду хорошим, доктор Ноубл, — сказал он. — Обещаю, никаких проблем я больше не наделаю.

— Что-то я думаю, что нет, — сказал Хантер Ноубл с усмешкой. Он склонил голову набок. — Но, надеюсь, ты не обидишься, что я тебе не поверил. Я вообще не верю в возможность делать лед у чертей на сковородах.

Два истребителя-бомбардировщика Су-34 российских ВВС, окрашенные в черно-бело-голубой камуфляж, неслись на малой высоте над равнинной украинской сельской местностью. На внешних узлах подвески размещались высокоточные бомбы, противорадиолокационные ракеты и ракеты «Воздух-воздух».

Пилот ведущего, майор Виктор Зелин, увидел на горизонте клубы дыма от взорванных вертолетов. Он убавил тягу и заложил крутой разворот, одновременно набирая высоту. Маневр был повторен ведомым, летевшим в свободном построении в двух километрах справа и сзади от него. Он вытянул шею, чтобы бросить быстрый взгляд на пост в Старовойтове, как раз промелькнувший внизу, уловив мимолетные синие блики на шоссе вокруг поста ОБСЕ. Украинские полицейские вышли на сцену, подумал он. Nu i chto? Что могли обычные полицейские против группы террористов? Особенно если те были их ублюдочными соотечественниками?

— Сообщи Воронеж контролю, что мы видим место атаки, — сказал он своему штурману-оператору вооружения, сидевшему справа.

— Уже отправляю, — сказал капитан Николай Стариков. Он отправил сообщение, состоящее из серии коротких трехсимвольных кодов азбуки Морзе, а затем проверил светящийся многофункциональный дисплей с картой перед собой. — Мы вплотную к границе, — предупредил он. — Идем прямо в польское воздушное пространство.

— Без понтов, — пробурчал Зелин, продолжая разворот и снижая скорость. Даже при превосходной маневренности, на скорости, достаточной для удержания в воздухе, радиус поворота Су-34 исчислялся в километрах. Не было никакой возможности подойти к пункту контроля ОБСЕ достаточно близко, чтобы осмотреть его визуально и при этом оставаться строго на украинской стороне границы.

Неожиданно в наушниках обоих раздался предупреждающий сигнал.

— Обзорный радар, — сказал Стариков, изучая показания приборов. — L-диапазон. Одиночный источник. Система определяет его как польский радар большой дальности RAT-31DL. Сила достаточна, чтобы обнаружить нас.

— Что не удивительно, — прокомментировал майор. Он оскалился. — Но, я уверен, некий поляк просто наложил в штаны, когда мы показались у него на экране. — Он пожал плечами под привязными ремнями. — Давай послушаем, что они скажут.

— Переключаюсь на аварийный канал, — доложил Стариков. Международный аварийный канал был частотой, используемой для связи между самолетами и наземными станциями разных стран.

— Это Варшавский оперативный центр. Два самолета на курсе двести двадцать пять над Старовойтове на высоте тысяча, назовитесь. Повторяю, назовитесь, — раздался в наушниках голос с польским акцентом.

— Хорошо умеет по-русски, — хмыкнул Зелин. Он переключил гарнитуру. — Варшавский оперативный центр, это ведущий звена «Страж».

— Страж-ведущий, вы направляетесь к нашему воздушному пространству! — Ответил польский диспетчер ПВО. — Доверните на восток немедленно. Повторяю, доверните на восток немедленно!

Майор посмотрел на штурмана.

— Сообщи Воронежу и спроси, что делать. Давай. Я попробую потянуть время.

Стариков кивнул и начал отбивать серию сигналов Морзе, оповещая собственное командование о ситуации и запрашивая указаний.

— Варшава, это Страж-ведущий, — ответил пилот Су-34. — К сожалению, мы не можем выполнить вашу просьбу. Мы проводим экстренную антитеррористическую операцию.

— Это не просьба, Страж-ведущий! — Отрезал польский диспетчер.

Зелин и его штурман застыли, услышав в наушниках очередной сигнал, на этот раз пронзительнее.

— Сигнал, Х-диапазон, режим целеуказания. Впереди справа, — весомо сказал Стариков. — Определяется как SNR-125. Мы в захвате.

— Черт возьми, — пробормотал майор. — Этот радар принадлежал зенитно-ракетной системе С-125М «Нева», известному в НАТО как SA-3B Goa. Хотя и пожилой, этот комплекс был все еще очень эффективен, особенно с установкой цифрового оборудования, проведенной поляками. Кроме того, круговая траектория делал их очень уязвимыми для зенитно-ракетных систем. Оставшись на курсе, он рисковал двумя истребителями-бомбардировщиками стоимостью два миллиарда рублей.

Он покачал головой. О дальнейшем продвижении по службе можно будет забыть, как бы и этого звания не лишиться. И никто в Москве не скажет ему спасибо за провокацию войны с Польшей без надлежащего приказа.

Зелин заложил резкий вираж на восток. За ним последовал ведущий Су-34. Предупреждение об облучении исчезло.

— Воронеж указывает выйти на точку в тридцати километрах от границы, — сказал штурман, вводя координаты на клавиатуре.

На ИЛС Зелина появилась слабо светящаяся точка, выше и справа от его нынешнего курса. Он потянул на себя ручку управления и довернул вправо, выводя точку в центр ИЛС. Отметка обозначала курс, который выведет их к контрольной точке, определенной диспетчерами на авиабазе Воронеж-Малшево[19]. Достигнув ее, паре Су-34 следовало встать в круг, экономя топливо.

— И что же нам делать, Николай? Когда выйдем на точку? — Сердито сказал он, пребывая в ярости оттого, что был вынужден сбежать, поджав хвост. — Мы просто полетаем туда-сюда, а эти польские козлы просто попрактикуются на нас в обнаружении воздушных целей?

Стариков проигнорировал холодный взрыв своего командира. Он был слишком занят, прокручивая на дисплее новые приказы, только что декодированные системами Су-34.

— Нет, сэр, — сказал он Зелину. — Нам приказано остаться для обеспечения воздушной поддержки для группы быстрого реагирования спецназа. Им поставлена задача выследить и уничтожить террористов. Их транспортные вертолеты с сопровождением ударных Ми-24 подойдут через десять минут. Кроме того, Воронеж направляет сюда пару Су-35, чтобы прикрыть нас. Дальнейшие приказы будут прямо из Кремля.

Майор Виктор Зелин переварил эту информацию и радостно вытянулся.

— Otlichno! Быть может, кто-то наверху, наконец, до чего-то дорос!

Капитан спецназа Кирилл Аристов увидел, как идущий вперед разведчик поднял руку в предупреждающем жесте и залег. Остальные члены группы сделали то же самое, укрываясь за кустами, покрытыми сырым мхом пнями и саженцами в подлеске. Другие группы, идущие на флангах, также остановились и залегли.

Осторожно поддерживая обеими руками автомат АН-94, он подполз к разведчику, укрывшемуся за чахлой сосной.

— Что там, Чапаев? — Прошипел он.

Разведчик, седой профессиональный солдат, имевший боевой опыт в Чечне, Грузии и Украине, ткнул пальцем в ствол сосны примерно в метре над землей. Кто-то или что-то врезалось в небольшую ветку и почти отломало ее. Ветка свободно болталась на тонкой полоске коры.

Аристов протянул руку и потер пальцами по сломанной коре. Слом был свежим, еще пах древесным соком. Разведчик поднял бровь. Видишь? Сказал он одними губами.

Офицер спецназа понимающе кивнул. Террористы прошли здесь и, вероятно, были где-то поблизости.

Он осторожно выглянул из-за дерева.

Впереди была река, в пределах десяти метров или около того. Деревья и заросли спускались к самой воде. Но, за исключением легких порывов ветла, подлесок не нарушался ни одним движением. Затем Аристов присмотрелся. Вдоль берега он заметил в высокой траве несколько мест, где явно тащили что-то тяжелое.