Несколько изначальных жрецов бога Митры, призванных к служению еще Творцами, обрели практически безграничное долголетие, заплатив за этот дар постепенной утратой человеческого облика. Чем чаще они трансформировались – тем меньше человеческого в них оставалось. Большая часть первых жрецов погибла в различных войнах, сопровождавших развитие цивилизации, выжили лишь двое: Абадайя, достигший высшего ранга Наставника, и гораздо более молодой Эзра, второй в иерархии служителей бога, носящий теперь звание Солнечного Вестника – избранного, общающегося с богом.
В тысяча четыреста восьмидесятом году один из низших жрецов совершил преступление, полюбив смертную девушку, младшую сестру короля Матиаша Корвина. Отступник, тщательно скрывший свою связь с женщиной от всех прочих слуг Митры, находился тогда на ступени волка, и именно этот облик передался его сыну, рожденному принцессой Дагмарой и имевшему несколько жен. Первый князь Фаркаш стал многодетным отцом. Так появились лугару. В дальнейшем новые жрецы Митры набирались из числа наиболее достойных солнечных волков. Но, увы, созданные Творцами люди не оправдали надежды светлого Ормузда и пошли по пути темного Аримана, встав на сторону зла. Вскоре творимое на Земле зло начало превышать допустимую концентрацию, угрожая благополучию далекого Эониума, всегда поддерживающего с Землей энергетическую связь. Спасти родительский мир могло лишь единственное средство – полное уничтожение населения планеты, повторяющееся с цикличной периодичностью.
Многие столетия напролет жрецы и народ лугару жили в добрососедском мире, ожидая свершения страшных пророчеств, начертанных выжившим из ума предсказателем Заратустрой, сумевшим проникнуть в замысел богов. Но потом наступили лихие времена. Рвущиеся к власти нацисты сумели узнать о существовании антов и лугару. Они создали ужасных оборотней – мутантов-ликантропов, но не рассчитали свои возможности, и монстры сумели вырваться на свободу, организовав побег из лаборатории доктора Менгеле. А среди жрецов нашелся недовольный, возмутившийся смыслом пророчеств и дарованной людям возможностью изменить ход своей судьбы, избегнув кары бога. Озлобленный на весь мир предатель решил во что бы то ни стало исполнить волю Творцов. Впрочем, он ничуть не сомневался в правильности своих поступков, считая предателем отнюдь не себя, а всех остальных жрецов, желающих спасти и мало о чем догадывающихся людей, и своих детей – лугару…
– Ур Наставник,– вежливо произнесла я, уже догадавшись, кто именно находится передо мной,– вы знаете имя этого жреца?
Абадайя скорбно кивнул:
– Да, дочь моя, но я не могу открыть его тебе…
– Но почему? – Мои брови изумленно приподнялись.
– Согласно третьему пророчеству мир сможет выжить лишь в том случае, если мы не станем вмешиваться в предпринимаемые тобой действия,– туманно ответил жрец.
– Ясно,– издевательски хохотнула я.– Творцы решили развлечься, установив хитрое правило: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Ведь так?
– Не суди их слишком строго,– снисходительно вздохнул жрец.– Творцы не люди и не лугару, они мыслят другими категориями, нам не понять всей глубины их замыслов. Да к тому же быть идеальными и безупречно справедливыми чрезвычайно скучно, Творцы тоже нуждаются в развлечении…
– Порази меня стрела Аримана! – с негодованием выругалась я.– Да что мы им – мышки подопытные?
– Соверши нечто грандиозное, доказывающее – наш мир действительно достоин жизни, и тогда он получит шанс избежать кары бога Митры! – искренне посоветовал Абадайя.– Спаси всех нас, но соверши это не с помощью оружия и зла, а лишь посредством любви и доброты!
Я одарила его недоверчивым взглядом и иронично присвистнула. Нет, я, конечно, ожидала, что будет тяжело, но не настолько же!..
– А анты, они случайно не жители ли погибшей Атлантиды? – с деланой небрежностью поинтересовалась я.– И где точно находится табличка с третьим пророчеством, и какое конкретно устройство в нем упоминается?
На морде Наставника нарисовалась лукавая улыбка.
– Не знаю! – развел руки он.– Тебе предстоит выяснить все самой…
Я, прищурившись, одарила его хмурым взглядом. Как же, не знает он! – так я ему и поверила! Точно, знает, прохиндей старый, но молчит, как партизан на допросе! Тоже небось считает меня избранным бойцом, упоминаемым в дедушкиных документах! Я отлично понимала, что Абадайя не собирается нарушать условия Творцов и оказывать мне какую-либо помощь. Я разозлилась...
«Ну и фиг с тобой! – возмущенно подумала я.– У меня тоже гордость есть. Не жди, что я раскисну и спасую. Не на такую напал! Не зря я жила в России, росла в зачуханной коммуналке, терпела побои от деток богатых родителей и вылетала с работы. Не зря я лишилась Вадима… Нет, я теперь закаленная и душой и телом – меня уже ничем не проймешь! Когда обнаруживается то, чего нужно добиться любой ценой, вы – венгры, американцы и иже с вами – говорите: «Сделай или сдохни!», а мы, русские: «Сдохни, но сделай!» Таким образом, у нас даже смерть не является серьезным поводом отлынивать от принятых на себя обязательств!» Убедив себя в собственной непобедимости, я решительно выпрямила спину, задрала кверху изрядно исцарапанный в лесу нос и злорадно зыркнула на жреца, намекая: «Я куда круче Золушки, мне подарки от доброй феи без надобности, сама со всем справлюсь!»
На уродливой морде Наставника нарисовалось явное восхищение, сильно разбавленное облегчением и нескрываемой надеждой. Я злорадно хмыкнула, про себя подчеркнув – наверно, так смотрели подшефные пенсионеры на закрепленных за ними пионеров: чистыми наивными глазами, с ожиданием чуда во взоре!
«Ах вот, значит, как, ну тогда будет вам чудо! – в сердцах пообещала я.– Бу-у-дет! Я вам еще такое образцово-показательное спасение устрою – мало не покажется, морской круиз под названием «Ноев ковчег» тихо отдыхает в сторонке!» И я упрямо тряхнула косой, напоследок утешив себя гениальным афоризмом: «Если не получается делать то, что нравится, то пусть понравится то, что получается!»
М-да, следовало признать – талантом влипать в неприятности я обладала всегда. Осталось научиться испытывать от этого удовольствие!
Судя по всему, мой разговор с Наставником следовало считать законченным. Как ни забавно это выглядело со стороны, но запутанная ситуация, в кою я оказалась втянута совершенно против собственных воли и желания, сильно смахивала на сценарий банального боевика: «Докажи свою крутость, крошка, и спаси мир!» А вот как доказывать и с помощью чего – никого особо не волнует. Я сердито хмыкнула, потому что на ум приходили только сплошные ругательства.
«Я ведь вам не волшебница Земноморья – магией не владею. Из всего арсенала полагающихся «супергёрл» сверхспособностей у меня имеется в наличии лишь плохонький пирокинез, с которым даже на шоу «Битва экстрасенсов» уже в отборочном туре срежешься, но и всего-то! Оружия, кроме серебряного кинжала, годного разве что для охоты за тараканами, никакого. Толпы верных соратников, преданно дышащих мне в затылок, тоже не наблюдается. Ну и куда, спрашивается, я лезу, девочка-бойскаут с блондинистыми мозгами?» – Последняя фраза явно несла на себе оттенок объективной риторичности. Неразрешимой и безответной, кстати.
Я бездумно оглаживала пальцами беломраморную статую своей далекой прародительницы, сразу подметив наше с ней практически стопроцентное сходство. «И почему я вечно влипаю во всякие запутанные истории? Ах, спасибо папе с мамой – это они постарались: произвели меня на свет в точном согласии со всеми пунктами неких бредовых пророчеств. Спасибо, удружили!..» Я неприязненно покосилась на безмолвного жреца, наблюдающего за мной с этакой отеческой заботливостью во взоре. Похоже, у него сформировалось в корне неправильное представление о моих несуществующих талантах. Хотя чего еще можно ожидать от личности, родившейся черт знает когда и черт знает где? А если еще в дохристианском Риме – то тем более! «Кстати, уж ему ли не знать, что белокурые женщины в древнем мире ценились весьма высоко. Иногда, продав одну блондинку, можно было пьянствовать целую неделю! – Я саркастично фыркнула.– Ну не понимаю я мужчин, не понимаю принципиально, чего уж тут поделаешь!
