— Револьвера там нет! — сказал я.

Мы стояли друг против друга. Телефон зазвонил вновь, но почти сразу замолк. Кто бы это ни звонил, упорствовать он не стал. А тишина словно гремела у меня в ушах. Я вспомнил выстрел из дробовика с сеновала и мерзкий запах кислоты, и грязные намеки по телефону. В это мгновение я готов был наложить на него руку — ведь мы были наедине с ним, лицом к лицу — и избить его до неузнаваемости, но я устало подавил в себе это желание. Какую пользу это принесло бы? Какую пользу это принесло бы мне в последний раз?

Я кивнул ему, показывая направление:

— Прочь от сейфа! Вон туда!

Он сделал шаг вправо, к проигрывателю, не сводя с меня синих, словно фарфоровых глаз. Он знал, что пистолет у меня. Я поднял оба кожаных мешочка на секретер. И развязал шнурки.

Один из них был наполнен перстнями с драгоценными камнями разных размеров, а в маленьком мешочке была горсть бриллиантов, которая уместилась бы на детской ладони. Я не представлял себе, сколько они могут стоить. В другом ящичке сейфа хранилось несколько десятков пар наручных часов — мужских и женских, — завернутых в папиросную бумагу. Видимо, футляры он уничтожил, чтобы сэкономить место. В последнем ящичке, который я открыл, лежали пачки денежных купюр, рассортированных по достоинству и перехваченных ленточками. И прикинул: несколько тысяч долларов, не меньше. Интересно, сколько раз он их пересчитывал?

Я поднялся. Он уже смотрел на меня с заговорщицким видом. В то же время его пухлое лицо было простодушно, как лицо младенца.

— Знаете, мы могли бы заключить с вами маленькую сделку!

— Да? — спросил я. Интересно послушать, что он предложит.

— Конечно! И все очень просто. Полиция загнала вас в тупик. Вам ни за что не выбраться отсюда, а когда они вас сцапают, Редфилд забьет вас до смерти. Но как вы смотрите, если я вас вывезу на своем грузовике, а? — Тут он сделал хорошо рассчитанную паузу, а потом добавил: — И дам вам целый карман денег на дорогу?

— Зачем? — спросил я.

Сейчас передо мной был другой Тэлли, Тэлли–делец. Что–то среднее между мужланом из низкопробной комедии и настоящим Тэлли — хладнокровным убийцей. А может быть, никакого настоящего Тэлли и не существует? Может быть, если снять с него все слои — один за другим, — то под ними не окажется ничего, кроме стихийной силы, кроме бестелесного и символического акта самопожирания? Неудивительно, что он говорит на разных диалектах и обладает даром имитации. Видимо, он сам не уверен, кто он такой.

Он не понял моего вопроса:

— Разве вы не хотите выбраться отсюда?

— Нет, — ответил я. — Сомневаюсь, поймете ли вы меня, но я хочу одного: видеть вас за решеткой!

— Ну, ну, зачем же так? Я вот совсем не злопамятный!

— Еще бы! Тем более, что пытаться свести женщину с ума или подорвать ее здоровье — это для вас лишь повседневная стратегия бизнесмена!

— О, я совсем не собирался сводить ее с ума. Я просто прикинул, что если она будет сыта по горло этим мотелем, то продаст его мне по дешевке. Вы же знаете, в торговле иногда приходится хитрить…

— А как насчет попытки застрелить меня?

Он лукаво усмехнулся:

— Черт возьми, вы не можете доказать, что кто–то пытался вас убить! Ведь вы еще живы!

Я понял, что бессилен перед этой логикой. Он промахнулся — стало быть, ничего не случилось. Зачем же быть злопамятным?

— А кто же из вас убил Лэнгстона? — спросил я.

— Лэнгстона? Ну, уж об этом я ничего не знаю, — сказал он с невинным видом. — Послушайте, все–таки поговорим о нашей сделке.

— Бросьте, Перл! — сказал я. — Ведь я знал, чем вы и ваши люди были заняты в ту ночь, и вот вам доказательства! Они перед вами! Фрэнки уже у меня в руках, и мне остается только позвонить в ФБР. Они будут очень рады забрать вас…

Взгляд его внезапно устремился на дверь. Я резко обернулся. На пороге стояла Цинтия Редфилд. На ней было темно–синее платье и босоножки, в левой руке — плоская сумочка, а в правой — короткоствольный револьвер. Стояла она в банальной позе, которая показалась бы смешной у кого–нибудь другого, но не у Цинтии Редфилд. Она все делает всерьез.

Она вошла в комнату.

— Повернитесь, мистер Чэтэм! — приказала она.

Я повернулся — полный страха и злости к себе.

Я слышал, как она сделала несколько шагов и остановилась футах в трех от меня.

— А теперь снимите куртку и бросьте ее на диван.

“Она не промахнется”, — подумал я и исполнил приказание.

— Встаньте рядом с Перлом!

Я встал рядом с Перлом, лицом к ней. Она холодно взглянула на Перла:

— Я так и думала, что вы влипнете, поэтому приехала сюда. Я пыталась перехватить тебя в городе, но мне сказали, что тебя кто–то вызвонил. Попробовала связаться с Фрэнки — он тоже исчез. Неужели никому из вас не пришло в голову, что все это — дело рук Чэтэма? Что он хотел устроить панику?

Я искоса взглянул на Перла и увидел, что он нервно следит за ней. Почему–то изменившаяся ситуация его не обрадовала.

— Да, но ведь звонила–то Труди…

— Не имеет значения, — сказала она решительно. — У меня мало времени. — Она посмотрела на него с язвительной усмешкой и продолжала: — Я вижу, ты открыл сейф? Очень кстати! Наконец–то мы рассчитаемся за все эти месяцы!

Перл ничего не ответил, и до меня, наконец, дошло, что этот револьвер угрожал не только мне.

— Ну, так как, Перл? — снова спросила она с издевкой. — Скажи мне еще раз, сколько было в тех сейфах, когда вы с Фрэнки их вскрыли. Помнишь, что ты говорил? Одни бумажные деньги, да и те сгорели, когда вы орудовали автогеном! А в другом — одни побрякушки, на пару тысяч долларов! Помнишь свои слова, Перл?

Он нервно сглотнул.

Она подошла к секретеру, жестом приказав нам отодвинуться. Положив на него сумочку, она ткнула пальцем в каждый из мешочков. На секретер выкатились несколько обручальных колец.

— Послушай… — начал Перл.

Она холодно оборвала его:

— Ты и Фрэнки заставил солгать — и отнял его долю. Как тебе это удалось? Шантажом?

— Послушай, все было совсем не так, — начал он объяснять умоляющим тоном. — Просто ничего не должно было попасть раньше времени на рынок. Я собирался все тебе рассказать… Честно! Неужели я бы стал обманывать своих же родственников!

— Заткнись, ты, грязная свинья! — выкрикнула она. — В конечном итоге все досталось тебе, да? И это не в первый раз! Ложь, шантаж, вымогательство! Как же, ты ведь не мог оставить нас в покое! Все, что мы хотели — взять в магазинах выручку; но тебе надо было обязательно вмешаться! Убить человека и сжечь полгорода, лишь бы увезти оба сейфа! Тебе все мало! Ты не мог даже эту женщину оставить в покое и дождаться, пока она продаст свой мотель и уедет… Нет, тебе надо было все давить и давить на нее, чтобы купить мотель за бесценок! Да и этого человека… Неужели у тебя не хватило ума оставить его в стороне? А теперь он сделал из тебя дурака!.. Ну, так вот, Перл! Я еще смогу выпутаться! И выпутаюсь! И возьму все, что лежит в этом сейфе… Если бы знала, как его открыть, я бы давно тебя убила!

Она действительно может выпутаться, если вернется прежде, чем ее хватятся дома. Если я и Перл будем убиты, и она заберет все ценности, против нее не будет никаких улик. Никому не придет в голову подумать на нее.

И тут я вспомнил о Джорджии Лэнгстон. Очевидно, Цинтия не знала о ее присутствии здесь. Если Джорджия не выдаст себя, она спасена.

Но как только я об этом подумал, я услышал слабый шорох в прихожей и невольно взглянул на дверь.

Из–за двери показалась тонкая рука, которая нащупывала выключатель. Но Перл тоже увидел руку. Цинтия Редфилд непроизвольно оглянулась, но в ту же секунду рука уже нащупала выключатель, и свет в комнате погас.

Чисто рефлекторно Цинтия нажала на курок, но я уже устремился к двери. А Перл столкнулся со мной, и мы оба рухнули на пол. Я пинком отбросил его и бросился на то место, где только что стояла Цинтия Редфилд. Видимо, она успела отступить в сторону, потому что мне удалось лишь задеть подол ее юбки. Снова раздался выстрел. Я бросился на нее, но на этот раз совсем неудачно. В тот же момент в меня врезался Перл. Мы натолкнулись на стену, и он упал на меня, пригвоздив к полу. И тут я услышал какую–то возню в прихожей, кто–то вскрикнул, входная дверь хлопнула.