Итак, он все испортил. Он зашел в ее магазин и собственным языком продемонстрировал, как невежественен гринго в том, что для нее явно было очень важно. Как говорится, конец роману.

Спустя тридцать мучительных минут паром загудел: длинный и два коротких гудка. Голос из громкоговорителей объявил: «Внимание! Прибываем в Уинслоу, остров Бейнбридж». Арни присоединился к остальным усталым и голодным жителям Бейнбриджа, собравшимся на корме, и спешно поднялся по трапу к автостоянке, надеясь уехать раньше всех.

Арни сел за руль, пристегнулся и собрался тронуться с места, как снова увидел ее. Он продолжал беспомощно сидеть и наблюдал, как она пробирается через толпу, подходит к машине, бросает в нее свою сумку и садится за руль. Если она заметила его, то не подала виду.

«Ладно, — подумал Арни с тем же смирением, с каким капитулировал перед Рут. — Это может означать что угодно. Пора возвращаться к действительности».

Вдруг он заметил, что ее машина не заводится. Арки видел, как она выходит из машины, поднимает капот и смотрит на двигатель. Поддавшись неожиданному побуждению, он решил действовать.

— Нужна помощь? — спросил он, подойдя к ее машине, и тут же пожалел о своем необдуманном решении. В автомобилях Арни ничего не смыслил.

Девушка выпрямилась, вытерла руки старым полотенцем и виновато улыбнулась.

— К сожалению, такое случается все время.

Арни по-мужски внимательно осмотрел двигатель, будто понимал, что делает, и спросил:

— Вы знаете, в чем загвоздка?

— К сожалению, знаю. Машину придется тащить на буксире.

— Вот как, — протянул он и отошел. Она захлопнула капот. — Мне кажется, что вон в том баре есть телефон.

Арни показал в сторону «Холл Бразерс», где по пятницам расслаблялись постоянные пассажиры парома.

Отбросив волосы с плеч, она сказала:

— Придется звонить брату, но он сможет приехать сюда только через два часа. — Она хмуро взглянула на машину. — Тогда уже стемнеет. Думаю, придется оставить ее здесь и завтра вернуться за ней вместе с братом.

Тут она взглянула на него, и Арни увидел два драгоценных агата. Он снова чуть не упустил момент.

— Кстати! Можно, я подвезу вас?

— Если это вас не затруднит.

— Нисколько, — тут же согласился он. — Где вы живете? В Китсапе?

На ее губах заиграла едва заметная улыбка.

— Нет, прямо здесь, на острове Бейнбридж.

Арни покраснел, ему хотелось сквозь землю провалиться.

— Ну да. Я не хотел…

Она рассмеялась и подошла к сиденью водителя.

— Пустяки. Большинство из нас действительно живут в этой резервации.

Забрав сумочку, свитер и убедившись, что «вольво» заперт, она последовала за Арни к его микроавтобусу.

— О, у вас есть дети, — сказала она, забираясь в машину.

Арни сердито посмотрел в сторону заднего сиденья, на обилие игрушек. Сказать ей, что это машина приятеля и в самом деле ты холостяк — прожигатель жизни?

— Да, у меня их пятеро.

— Я люблю большие семьи, — сказала она, защелкнув пряжку ремня безопасности.

Арни потребовалось напрячь волю, чтобы смотреть прямо вперед. Ремень безопасности врезался между ее грудей…

— Я родилась в большой семье, — сказала она, когда двигатель подал признаки жизни. — Некоторые ее члены все еще живут в резервации. Мой старший брат владеет бензозаправочной станцией, два младших брата работают в рыболовецкой флотилии, а маленькие сестры учатся в средней школе Китсапа.

Пока Арни лавировал, стараясь вывести большой микроавтобус с автостоянки, он обдумывал, что сказать — как найти ласковые слова без тени назойливости, остроумные слова, не переходившие в банальность. Удобно ли спросить индейскую девушку, из какого племени она родом?

— Я совсем не ожидал встретить вас в галерее, — запинаясь, сказал он. — Она принадлежит вам?

— О нет. Она кооперативная. Все художники поддерживают ее существование деньгами. Некоторые из нас работают там полный день.

— Из нас? Вы художница?

— Скорее ремесленник. Это я сделала горшок, который вы осматривали.

Мозг Арни стал лихорадочно работать.

— Подождите, что было написано на дне этого горшка? Вы Анджелина?

— Знаменитая Анджелина, — ответила она, смеясь.

— Красивое имя.

— Мне дали имя дочери вождя Сиэтла. Ее звали Анджелиной.

Городу дали имя индейского вождя? Как он мог прожить здесь тринадцать лет и не знать об этом? Арни крепко сжал губы и понимающе кивнул. Он понял, что его невежество приведет ее в ужас.

Некоторое время они ехали молча и смотрели в окно. Наперстянка больше не цвела, но ее длинные зеленые стебли все еще стояли по обочинам дороги. В действительности цветов осталось мало, местами виднелись поразительно зеленые участки, которые скоро, словно по мановению волшебной палочки, за одну ночь станут красно-золотистыми.

— Я живу на Хай-Скул-роуд, — наконец сказала Анджелина, и Арни показалось, что в ее голосе прозвучала нотка неловкости. Или ему просто показалось? Ну как произвести на нее впечатление, хотя бы вполовину такое же, какое она произвела на него?

Хай-Скул-роуд. Сердце Арни упало. Скоро они будут там. Что же делать? «Ну говори же что-нибудь! Не давай угаснуть разговору, который только что начался». Что только что началось? Чему не дать угаснуть?

— И где вы делаете горшки?

«Это вежливо, Арни, очень вежливо».

— В собственной квартире. Вместо кухонного стола у меня стоит гончарный круг. Везде беспорядок, зато удобный повод не приглашать гостей! В конце галереи находится печь для обжига, которой мы все пользуемся.

Арни представил все это: скромная квартира, украшенная индейскими кустарными изделиями, испачканный глиной пол кухни, и Анджелина сидит у своего гончарного круга. Рабочий халат скрывает ее миниатюрную фигуру, карие подернутые влагой глаза пристально следят за тем, что творят ее тонкие пальчики. Повод не приглашать гостей. Он представил скучные вечера в одиночестве…

— А чем вы занимаетесь? — спросила Анджелина.

— Я бухгалтер. Кстати, меня зовут Арни.

Он протянул ей руку. Прохладная, нежная рука легла на его ладонь и осталась там.

— Рада познакомиться с вами, Арни Бухгалтер.

Затем наступила минута молчания. Наконец Анджелина высвободила свою руку и сказала:

— Вот здесь я живу.

Арни замедлил скорость и дал машине остановиться. Анджелина жила в большом жилом комплексе, где селились люди с низким доходом. Оба некоторое время сидели в напряженном молчании — похоже, она не торопилась выходить из машины.

— Спасибо, что подвезли, — наконец сказала Анджелина.

— Не за что. — Пытаясь расслабиться, он поерзал на сиденье, но его сдерживал ремень безопасности (будет ли слишком заметно, если он расстегнет его?).

— Надеюсь, ваш брат сможет исправить машину.

— Конечно. Но можно заранее отмечать в календаре день, когда произойдет следующая поломка.

— «Вольво» — хорошая марка.

— Да, но у этой сумасшедший пробег. Свыше ста пятидесяти тысяч миль.

— Вы шутите! — Арни никогда раньше не замечал, как уютно в этом микроавтобусе. Анджелина расположилась в двух футах от него на длинном сиденье, заполняя небольшое пространство и источая едва ощутимый аромат. Арни почувствовал, что внутри него зашевелились давно умершие, непривычные чувства. — Что ж, вам повезло, что брат занимается ремонтом автомашин, правда?

— Да.

Наступила еще одна минута молчания. Арни охватывала тревога. Она вот-вот уйдет, ей придется уйти.

— Тот горшок мне очень понравился.

— Правда?

— Да, и мне действительно хотелось бы купить его, только…

— Он слишком дорогой.

Арни покраснел.

Анджелина рассмеялась. Арни заметил, что она часто смеется.

— В этой галерее все дорого! Я бы ни за что не стала там что-либо покупать. Но как иначе оценить искусство, долгие часы труда художника?

— О, я не сомневаюсь, что горшок того стоит…

— Я знаю. — Анджелина расстегнула ремень безопасности. — Но это большие деньги.