Врачи прятали головы в песок так же, как и другие люди. Например, педиатр их детей, доктор Мэри Уолш, ходила с опухолью в груди и убеждала себя в том, что это лишь безобидная киста, которая исчезнет сама по себе. Теперь у нее отрезали обе груди и лечили облучением.

Что ж, чем больше знаешь, тем больше скрываешь. Он подумал, что ни в чем не может винить жену.

Рут дождалась, когда раздастся шум отъезжающей машины Арни, затем подошла к холодильнику и достала графин с апельсиновым соком, который сама выжала сегодня утром. Она предпочла бы кофе, но кофеин в период беременности стал для нее табу. Как и сигареты, аспирин, алкоголь и даже аптечный сироп от кашля.

Рут посмотрела на часы и убедилась, что до прихода миссис Колодни осталось несколько минут. Она снова села за стол, сделанный из американского клена, как и большая часть мебели в доме, лениво отодвинула счета, прислушиваясь к шуму проливного дождя.

Она надеялась, что новая практика скоро начнет окупаться, так что им удастся оплатить некоторые из этих счетов. Рут устроилась с комфортом: она сняла скромное помещение на первом этаже на углу улиц Уинслоу и Мэдисон; у нее были медсестра и секретарь в приемной, а с пациентами работы хватало на целую неделю. Теперь самое главное — добиться, чтобы они платили.

Под счетами на коммунальные услуги лежал кремового цвета важный на вид конверт: Арни приглашали вступить в «Карибу Лодж», престижный клуб для мужчин на острове Бейнбридж. Это было бы полезно для его карьеры. Там он точно обзавелся бы клиентами, которые хорошо платят. Но где взять вступительный взнос в две тысячи долларов?

На лестнице послышался знакомый топот ног, и вскоре три маленькие девочки ворвались на кухню и устремились к протянутым рукам матери.

Рейчел, платье на которой сейчас сидело правильно, надела также галоши и толстый шерстяной свитер, поверх которого придется накинуть еще и плащ. Двойняшки тоже принарядились, эту моду они завели, подражая счастливой Рейчел, которая теперь обладала завидным статусом школьницы. Каждое утро Наоми и Мириам совершали тщательный ритуал «сборов в школу», треща о воображаемой учительнице мисс Пенниз, потом вместе с Рейчел шли к школьному автобусу. Рут даже упаковала им в коричневых кулечках небольшие обеды, которые те приносили обратно домой после того, как уезжал желтый автобус. Тогда Наоми и Мириам усаживались смотреть «Улицу Сезам» и ели свои обеды, в конце концов сбрасывали платья, которые им втайне не нравились, надевали «ливайсы» и футболки и весь день играли.

Миссис Колодни, приходящая няня, звала их «ангелочками». Но Рут не проведешь. Ее девочки могли стать несносными, стоило им только захотеть.

В дверях появилась Бет, как всегда робкая и нерешительная, хотя и жила в семье Ротов уже три месяца. Она старалась угодить, ждала похвалы. Как собачонка, которую слишком часто бьют, — подумала Рут, пытаясь усадить трех девочек на коленях.

Об этой девочке Рут и Арни знали очень мало. Ей было пятнадцать лет, она убежала из дома, находившегося на Среднем Западе, и была беременна — вот все, что они знали о ней. Рут встретила ее одним туманным днем в Сиэтле, когда та попрошайничала, и что-то во впалых, испуганных глазах, костлявых руках и похожих на веревки светлых волосах заставило Рут остановиться и пристальнее взглянуть на нее. В Сиэтле было много беглых детей, живших в своем собственном мире, однако что-то выделяло эту девочку из толпы других беспризорников. То, что она беременна, тогда было незаметно. Девочка сама призналась в этом, когда Рут привезла ее домой, накормила колбасками с подливой и испеченным дома вкусным кукурузным хлебом. Некоторое время Рут и Арни пытались уговорить ее вернуться домой, успокоить встревоженных родителей, но решительность, с какой Бет стола на своем, обещание снова убежать, убедили Рут в том, что девушка спасалась от кошмарной жизни.

Власти оказались беспомощны. «Миссис Рот, тысячи беглецов стекаются в Сиэтл. У нас не хватает людей, чтобы изловить тех, кто постарше, или пристроить их где-нибудь, если за ними не числятся преступления. Мы отправляем их в приюты, но они снова убегают. Пятнадцать лет — это слишком много. Сейчас мы заняты главным образом одиннадцатилетними и младше». И Рут разрешила ей остаться.

— Миссис Шапиро, хотите, я сегодня приготовлю жаркое?

— Бет, это было бы просто здорово. Возьми молодой картошки и моркови. Не забудь о подливе. Густой, какую любит мистер Рот.

На удачу Бет обладала ценным качеством — она оказалась чудесным кулинаром. Девушка умела экономить деньги, делать из диетической еды пикантную и готовить столько, что хватило бы на целую армию. Похоже, всему этому она научилась в своей прежней жизни, полной трудностей и притеснений, от которых она, видно, спасалась бегством.

— Ладно, миссис Шапиро. А потом я вымою ванные комнаты.

Рут ласково улыбнулась:

— Не перетруждай себя. Помни о ребенке. Через два месяца у тебя роды.

— Да, мэм.

Когда Бет вразвалку подошла к раковине и стала наполнять ее мыльной пеной и горячей водой, Рут подумала: «А потом что? Что нам делать, когда у нее появится ребенок?»

Но сейчас это не главное, надо тревожиться о своем еще не родившемся ребенке.

Миссис Колодни и школьный автобус подъехали одновременно, отчего произошла небольшая неразбериха, но вскоре автобус снова с трудом потащился по слякотной дороге. Вскоре двойняшки устроились на подушках рядом с ревущим камином, смотрели телевизор и ели сандвичи с болонской копченой колбасой. Миссис Колодни качала Сару на коленях, а Бет раздавала «китти куин» и зерна — корм для рыб и птичек. Рут не спеша направилась к спальне.

— Хорошо, доктор Шапиро. Пожалуйста, ложитесь на спину и расслабьтесь…

Ноги ей накрыли простыней, а затем под ярким холодным светом в прохладном регенерированном воздухе все время уговаривали расслабиться.

Разве она могла? Как она могла расслабляться, когда такое творится в ее теле? Рут закрыла глаза. Ей не удалось справиться с начавшейся знакомой депрессией, которая напоминала о себе уже много дней. Пока Рут ехала через остров и на пароме переправлялась в Сиэтл, она постоянно сражалась с демонами, не дававшими ей покоя. Те стали неотъемлемой частью воспоминаний о назойливом сне. Этот сон приснился ей снова.

Когда Рут последний раз видела этот кошмар? Она не смогла вспомнить. Этот повторяющийся кошмар донимал ее в детские годы, но отступил во время учебы в колледже. А теперь он вернулся со всей силой и яростью, не давая ей спать по ночам.

Прежде чем делать забор околоплодных вод, при помощи ультразвука определят положение плаценты и ребенка. Для этого кожу смазали гелем, затем датчиком водили туда-сюда по животу. На ультразвуковом мониторе появилась картинка, напоминавшая скверное изображение на телеэкране — расплывчатое, пятнистое и бессмысленное, если не знать, что в нем искать.

Но у Рут был опытный и натренированный глаз. Она видел изгибы и пространства, которые очерчивали тело ее почти четырехмесячного плода — не принадлежавшего к человеческому роду, похожего на креветку пришельца, парившего в темном пространстве среди звезд.

Рут пришлось отвести взгляд. Судьба маленького, еще не сформировавшегося человечка зависела от нее, от всех этих людей, которые могли даровать ему жизнь, выявив, что миновала его болезнь, которую по воле случая могли передать крохе мать и отец. «Я не имела права зачать тебя, если скоро придется оборвать твою жизнь».

— Как ваши дела, Рут?

Она одарила доктора грустной улыбкой:

— Хорошо…

Тест проводил доктор Джо Селби, специалист по акушерству и гинекологии, прошедший дополнительную подготовку в Калифорнийском университете. Он погладил Рут по плечу:

— Это будет недолго. Ребенок в удачном положении.

Она снова уставилась в потолок, залитый белым арктическим светом. Помещение было зеленовато-белого цвета, на полу, застеленном белым линолеумом, стояла холодно поблескивающая аппаратура из нержавеющей стали. Она могла лежать на любом столе этой больницы — в операционной, в кабинете радиационного облучения, в морге — все они были абсолютно безлики.