Она ввела иглу в кожу.

— Дерри…

Дерри тут же протянул руку и подсоединил неудобный стеклянный шприц к концу иголки. Пока Сондра осторожно вводила иглу под кожу, рука Дерри двигалась вместе с ее рукой, направляя иглу.

— Потяните за поршень, — сказала она.

Дерри чуть потянул назад поршень шприца, но ничего не произошло.

Должна была появиться кровь. Ровный поток темной крови, означавший, что игла попала в вену. Раз ничего не появилось, значит, они промахнулись. Если бы вышел воздух, это означало бы, что они задели легкие. А если бы появилась ярко-красная, пульсирующая кровь…

Сондра с трудом сглотнула. Нащупав грудную впадину, она все глубже вводила иголку в грудь Оуко.

Сондра почувствовала, как на лбу у нее выступил тонкий слой влаги. Могло произойти что угодно! Если задеть подкрыльцовую артерию или плечевое сплетение!

— Тяните, пожалуйста, — пробормотала она.

Дерри потянул поршень. Ничего.

Стоя у ног койки, Ребекка наблюдала с прикрытыми глазами.

Алек слушал сердце Оуко.

— Тяните, — сказала Сондра.

И снова ничего.

Сондру охватила дрожь. Она уже должна была достать это место иглой! Неужели она ввела иглу слишком далеко? Игла находилась в опасном соседстве с верхушкой правого легкого Оуко. Не вытащить ли иголку и попытаться снова, но уже под другим углом?

— Тяните.

В цилиндре шприца ничего не появилось.

Руки Сондры застыли. Она была не в силах продолжить. Но ей также не хватало сил вытащить иглу. Что-то не так! Не надо было браться за это!

— Наверно, я не умею… — прошептала Сондра, и тут пальцы Дерри обхватили ее руку, снова направляя иглу. Когда он потянул поршень, поток темно-бордовой крови ворвался в цилиндр шприца.

Три врача и медсестра облегченно вздохнули.

— Хорошо, — сказала Сондра, глубоко вдохнув воздух. — Мы попали в подключичную вену. Теперь следует пропустить катетер через иглу и ввести его в верхнюю полую вену.

Пока Дерри держал шприц, Сондра взяла катушку силиконовой трубки, распрямила ее и положила на грудь Оуко. Пометив красной чертой расстояние до сердца, она сказала:

— Хорошо, Дерри, вытащите шприц, пожалуйста.

Когда шприц вышел, показались пузырьки крови. Сондра вытерла их марлей и начала вводить трубочку в иглу.

Теперь у Сондры затряслись руки, и она почувствовала, как струя пота потекла у нее между лопаток. Если она ошибется, то трубочка может войти в сердце или подняться к шее и убить Оуко.

Сондра и Дерри действовали вместе, его сильные и твердые руки помогали ей делать тонкую работу. Когда трубочка вошла в иглу и продвигалась дальше, Алек подался вперед и сосредоточил все свое внимание на сердце. Слушая через стетоскоп и держа руки под простынями на груди Оуко, он напрягся в ожидании тревожных сигналов.

Постепенно трубочка продвигалась дальше, направляемая умелыми пальцами Сондры и Дерри. Когда красная пометка на трубочке оказалась на уровне кожи, Сондра остановилась и сказала:

— Трубочка уже должна была достичь цели.

Трое врачей уставились на красновато-коричневый клочок кожи, будто их глаза были способны видеть сквозь нее. Все трое мысленным взором могли представить, как катетер засел в большом сосуде, который нес кровь к правому предсердию.

Даже Ребекка, стоявшая на своем наблюдательном пункте, подалась вперед, мысленно представляя, что происходит в груди Оуко. Ее глаза вспыхнули, затем погасли, и она заняла прежнее положение.

Сондра посмотрела на Алека:

— Как сердце?

— Прекрасно. Аритмии нет.

Она взглянула на Дерри, глаза которого задумчиво смотрели поверх хирургической маски.

— Сейчас надо удалить иглу? — спросила она.

Они прикрепили катетер к коже черным шелковым швом, наложили на это место стерильную марлю и зафиксировали ее лентой. Сняв перчатки, Сондра подсоединила свободный конец трубочки к бутылочке капельницы с пятипроцентной декстрозой, которая уже была заранее закреплена на штативе. Девушка перевернула бутылочку, и четыре пары полных тревоги глаз наблюдали за тем, как потекла жидкость.

Дерри обошел кровать, взял Сондру за руку и тихо сказал:

— Идите к себе и отдохните. Об остальном позаботимся мы с Алеком.

Как Сондра и ожидала, на нее навалилась трехдневная усталость. Не раздеваясь, она растянулась на постели и тут же уснула. Сны ее не беспокоили. Сондра просила, чтобы ее разбудили в полдень, но Дерри не позволил сделать этого. Когда девушка пошевелилась и в темноте захлопала глазами, ей понадобилась минута времени, чтобы прийти в себя. Снаружи стояла странная тишина.

И тут она все вспомнила. Оуко!

В палате было темно, все пациенты спали. Одинокая медсестра сидела за столом, открыв Библию на Откровении Иоанна Богослова. Сондра застала Дерри у койки Оуко. Он поднес лампу к капельнице и изучал ее.

— Как он? — спросила она, зайдя за ширму.

Дерри вздрогнул и обернулся:

— Вы уже проснулись.

— Как Оуко?

— Пока хорошо. — Дерри жестом указал на бутылку, и Сондра подошла, чтобы взглянуть на нее. — Я совсем недавно привез ее из Найроби. Если мы все правильно рассчитали и катетер будет работать исправно, это поддержит жизнь Оуко достаточно долго.

Сондра внимательно смотрела на перевернутую бутылку. Сразу после операции они начали вводить пятипроцентную декстрозу, чтобы убедиться, что катетер исправен, и чем-то кормить Оуко, пока Дерри слетает в Найроби. Составить раствор, находившийся в бутылке, оказалось нелегко, к тому же он не был испытан: время покажет его пригодность. Они высчитали, что потребность организма Оуко составляет две тысячи калорий. Обычная пятипроцентная декстроза обеспечивала лишь четырьмястами калориями в день, вот почему надо было приготовить концентрированный раствор. Эта бутылка содержала также азот, калий, соли, сахар, витамины, белок, аминокислоты, магний и кальций — все было вычислено с учетом веса больного, его возраста и потребностей в питательных веществах.

— Завтра узнаем, действует ли раствор, — сказал Дерри.

Он опустил лампу и взглянул на Сондру. Оба стояли близко у полуосвещенной койки Оуко, кругом — тишина, впереди — бессонная ночь.

— Начнем с бутылки в день и увеличим норму, если все пойдет хорошо, а в промежутках будем ставить дополнительные капельницы. Каждую неделю надо проверять его кровь на сахар, три раза в неделю — на электролиты сыворотки и периодически делать анализ крови.

Дерри умолк и загадочно смотрел на нее. Он уже хотел было сказать еще что-то, затем, словно передумав, взглянул на спавшего ребенка.

— Я велел Ребекке, чтобы она назначила у его койки круглосуточное дежурство медсестер, — пробормотал он наконец. — И я сказал ей, что они должны напрямую подчиняться вам.

Оуко оказался в центре внимания всей миссии. Других больных, конечно, лечили как обычно, но все следили за мальчиком из племени масаи. Он находился в критическом положении.

Спустя четыре дня после операции кожа вокруг катетера воспалилась и всем пришлось действовать энергично. Когда Оуко приходил в сознание, у него начинались такие неистовые спазмы, что он чуть не умер. На десятый день в его легких послышалось тревожное бульканье и ему начали давать антибиотики от воспаления легких. Три врача, сменяя друг друга, вели наблюдение за мальчиком, проверяли основные показатели состояния его организма, делали лабораторные анализы. Медсестры следовали строгим предписаниям, разработанным Сондрой, и заботились о том, чтобы мальчика окружали чистота, уют и не появились пролежни. Преподобный Сандерс каждое утро молился у постели Оуко, а каждый вечер для него устраивались ночная служба при свечах.

Оуко страшно исхудал. В состав капельницы ввели больше калорий, и в моче мальчика появился сахар. Состав капельницы изменили снова. Когда организм начал справляться с этим составом, больного стали кормить через нос сливками с яйцом. Увеличили дозу антибиотиков: надо было бороться с инфекцией в мочеиспускательном накале и в легких. Часто прибегали к отсасыванию бронхиального экссудата через трубочку в трахее. Лабораторная работа велась круглые сутки. Каждую минуту кто-то дежурил у койки мальчика. Молитвы не прекращались.