Мимолетное Глаза, голубые когда-то, Опавшие в сети морщин (На фоне багряном заката, Над паром зеленых долин!) Сидим на скамейке бульвара. Под ветром укуталась в мех (Тепло и духи будуара, Касания, в дрожи, и смех!) У лаковых плит пьедестала Дочурка (похожа, светла)!.. Взяла за рукав, прошептала: «Ты помнишь? Но та умерла…» КРУГЛЫЙ СТОЛ. («ОМФАЛОСЪ» ПЕТРОГРАД-ОДЕССА. 1919)
ВОКРУГ СТОЛА «Веселье с песней сплетено вокруг стола…» Веселье с песней сплетено вокруг стола. Остроты, ласки и вино вокруг стола. Желанен каждый гость, и есть для всех венок, И каждый дружбы лишь звено вокруг стола. Мы пьем из кубка одного: не хочешь — пей! Эрота славить нам дано вокруг стола. <1917> «Как нежно, без косметики, румян, кто любит…» Как нежно, без косметики, румян, кто любит, Благословляет розу и бурьян, кто любит! Богатства копишь ты, о радости забывший, Но что тому товаров караван, кто любит! Скопец угрюмо пьет, один в кругу бутылок, От первого бокала томно пьян, кто любит. Тот за столом пленительной чертой отмечен И звездным светом тайно осиян, кто любит. <1917> ПЛЕННЫЕ ПЕСНИ «Только пленных песен звуки…» Только пленных песен звуки, В кольцах матовые руки, Легкий вздох, цветная шаль… Нет, не хочется шербета. Слишком сини волны света, Пахнут розы и миндаль. Кременистая долина, Сакли, чахлая маслина, Птица в клетке — все в плену, Не спускаться с плоской крыши, Петь, а песня тише, тише, Словно просится ко сну. <1916> «Брат, проснись! Пропел петух свежесть зорь…» Брат, проснись! Пропел петух свежесть зорь, Усыпляет рои мух свежесть зорь. Уговор: не трогать роз, скромным быть, Восхваляя, как евнух, свежесть зорь. На попойке шумной ты был вчера, Тем отрадней встретит дух свежесть зорь. <1917> Игрок Еще вчера, тосклив, мятежен, Ты банк нерадостный метал, И словно воздух был разрежен, Так жадно ты его глотал. А нынче на душе ни тени, Забыт румяных карт узор, Сигару куришь, полный лени, Роняя пепел на ковер. Визжат стрижи в эфире блеклом, Внизу газетчики кричат, И жарко солнце бьет по стеклам, И новой радостью ты рад, Что не забыло сердце биться, Что день — затейливый роман, Где утро — первая страница, А вечер — отдых и кальян. <1915> «Радость, гостья хлопотунья…» Радость, гостья хлопотунья, Целый день в груди пропела, Лишь с закатом присмирела И нахохлилась, летунья. Что же ночью: быть веселью, Друг придет с вином и песней Или станет все чудесней, — Будет муза в нашу келью. Иль, накинув шубку кунью, Ты придешь под эту крышу, И опять, опять услышу Радость, нежную певунью. <1917> «Всех городов пышней Сидон гостеприимных…» Всех городов пышней Сидон гостеприимных, Из тесных уличек сплетен гостеприимных. На вертелах дымится жир и вина сладки, И звонкий слышен щебет жен гостеприимных. Румян от солнца и пути за стол садишься, Рабынь толпою окружен гостеприимных. Догадлив ты: в тенета роз был пойман ловчий И негой двух сестер пленен гостеприимных, Но скромный не откроет, в чьих объятьях смуглых Отраду ласк вкушает он гостеприимных. <1917> «Я утром обходить базар люблю…» Я утром обходить базар люблю, И пестрый праздничный товар люблю, Лимонов груды, устрицы и мед И вин сирийских сладкий дар люблю, Ковры палаток, голубей и жен, Над взморьем всплывший солнца шар люблю. Лишает мудрый покрывала мир, А я сплетенье тайных чар люблю. Нежнее зорь, вина хмельней — клянусь! — Я губ сухих и свежих жар люблю. <1917> «Рассказ об Индии богатой…» Рассказ об Индии богатой, О ларях с грудою камней, Багряных, как разлив заката Над влажной зеленью полей, О людях с опаленной кожей У медленных и синих вод, О пагодах, где камень — ложе И яхонт освещает вход, О кораблях, узорным носом Избороздивших океан, И о знакомом лишь матросам Очарованье новых стран… Не шьют, заслушались девицы, Надменен карла, как пират. Спит в кресле няня. Половицы У печки сохнут и трещат. И если выйдешь — двор оснежен, Потянет сеном от телег, И талый ветер смутно нежен. Все в мире — звезды, синий снег, Уют, мерцание лампадок, Лебяжьих думок жаркий пух. И сон мечтателен и сладок, Когда в сенях поет петух. |
