ПОТОГОНОВ. Околоточный г. Пинска Протокол Едва отгонишь с уха, Досадливая муха Садится уж на плешь. Когда едва ли дышишь, Как протокол напишешь, А надо, хоть зарежь. По груди волосатой Пот каплей тепловатой Стекает на живот, А муха словно злится И все на лоб садится, Сидишь как идиот. Вдобавок, отгоняя, Пером в руке махая, Закапал я весь стол. Ну что ж, я пересяду. Ведь этакому гаду Не влепишь протокол! ОНУФРИЙ ЧАПЕНКО (1853–1914)
Из книги «Рябиновка» Жене Когда из детской слышу тонкий крик, Я сознаю, что я виновник жизни, Что я и в этом творчестве велик, Служа своей отчизне! Свой долг свершаю. Ровно каждый год Мной явлен миру новый житель, Что будет размножаться в свой черед И смелый, как родитель. И ты, жена, гордись своей судьбой, Могуществом гордись своей утробы. Торжественно мы шествуем с тобой Меж зависти и злобы. Так, медленно трудясь, из года в год Все новые на свет выводим жизни, Что будут размножаться в свой черед, Служа своей отчизне. Русская баллада Спит боярин после обеда, В животе его квас урчит, А боярыня в лапах соседа Расточает и верность и стыд. Ой, вы груди младые, займитесь Под щекоткою ловких лап! Ой, боярин, ой, стрепет, ой, витязь, Ты прерви свой заливистый храп! Из Фета Он сидел у воды и смотрел на спокойный поток, И седой бородою печально качал, одинок, И склонялся к воде, и над ним насмехался родник, И себя не узнал в отражении диком старик. Флюс Тритыкин глянул в зеркало. «Эх, — думал, — исковеркало Мне флюсом все лицо. И с деньгами оказия. Вчера — ведь безобразие! — — Я заложил кольцо. Колечко то заветное, Положим, незаметное, Не то чтобы алмаз. Эх, жизнь моя постылая, Его мне Стеша милая Дала в последний раз. Слезами заливалася, Сквозь слезы улыбалася, И так мне говорит: Носи колечко малое, Да помни, как ласкала я, Господь тебя простит! Беда, беда великая» — Гнусил Тритыкин, хныкая, Оплакивал кольцо, И мазями намазывал, И тряпками завязывал Распухшее лицо. Поэзия Чистая страница, Как ты хороша! Тихо умилится Над тобой душа. Не хранишь пера ты Грязноватый след, Что, тоской объятый, Наплетет поэт. Счетов и посланий Ты не знаешь яд, Ты чиста, желаний Возбуждая ряд. ДЬЯЧОК ИВАН КОЗЯВКА (Ум. 1905 г.) «Тихий наш отец Иаков…» Тихий наш отец Иаков Возлюбил душою раков. Попадья ворчит: Экий стыд! Вечно рясу мочит в речке, И белье висит у печки. Но отец молчит, Все сопит И, за печкою поплакав, Вновь бежит на ловлю раков. Видение Было нынче мне видение По Господнему велению: Три столпа узрел я каменных, Три других напротив пламенных. И вошед в сие строение, Ощутил я вожделение, Ибо, грешник, деву белую Лицезрел окаменелую. Глас раздался сокрушительный: Се ты зришь сосуд губительный! По Господнему велению Был конец сему видению. «Эх беда! Лежу, темно; не спится…» Эх беда! Лежу, темно; не спится. Все мутит и глотку жжет. Встал я поискать ведро с водицей И впотьмах пошел в обход. Богородица! На стул наткнулся. Так не пей, плешивый шут!.. Черт попутал. Вскоре я нагнулся Ко лежанке: влага тут. Да куды там — я мою старуху Опрокинул впопыхах, Та влепи с размаху оплеуху, Не узнавши, что ль, впотьмах. Загремел на утро отче: гнойно, Обло чудище, свинья! Ну достойно, чина ли достойно? — Не достойно, — молвил я. |
