<1941> «Ты мне волосы ласкаешь…» Ты мне волосы ласкаешь, Завиваешь, теребишь. Что прошу, все обещаешь, Быть печальным не велишь. Но в глазах твоих — измена, Лжет мне голос твой грудной. От объятий, как из плена, Рвешься ты к любви иной. Есть и у меня другая, Мне верна, меня все ждет, Золотая, дорогая Бродит у моих ворот. Не могу любить другую, Знаю сам, что ты пуста, И без памяти целую Эти лживые уста. <1943>
«Мы живем на отлете, как птицы…» Мы живем на отлете, как птицы. Эта жизнь — небывалый провал. Что другим не прощалось, простится Тем, кто душу за ближних отдал. Не вернуться мне к ясности прежней, Не увидеть родные края. Но чем дни впереди безнадежней, Тем хмельнее влюбленность моя. И в кого я влюблен, сам не знаю: В окрыленную радость, в тебя ль. Ничего не найдя, все теряю, Все люблю, ничего мне не жаль. Если смерть разлучит нас с тобою, По ушедшему ты не грусти. Если сердце пленится другою, Ты беспутного друга прости. Он не бегал от счастья и боли, Но подолгу зажиться не мог, Очарованный дикою волей В неизвестность ведущих дорог. <1943> Роза Тех дней, тех песен выдохся угар, Влюбленный бред, вино, ожог мороза. Иных щедрот исполнен дух и чар. Сухая выпала из книги роза, Чтоб в сердце вновь вдохнуть предчувствий жар, Чтоб томная в нем процвела заноза, Чтоб труд унылый встретить, словно дар. Блаженно все: задор, и хмель, и поза Тех дней! Тех смуглых солнц на лепестках загар Поблек в дыханье гробного хлороза. Подносит время всем цикуты взвар. Что в ней открылось вдруг: упрек, угроза Иль облик легкий, как зарею пар, Тех дней? <1921> «Отраженье блаженного жара…» Отраженье блаженного жара — На усопшем лице поцелуй. В наплывании ватного пара, В ледяном лепетании струй. Опьяненье исход всем печалям. Утомленно смежается взор. В очарованной лодке отчалим, Рассекая астральность озер. И слияний смертельных пустыни, И сверкание лунных чешуй, Все потеряно в звоне и сини. В преломленье глубин — поцелуй. <1932> «Что осталось мне делать на свете…» Что осталось мне делать на свете, Разве только свой век доживать? Ночь тиха. Я очнусь на рассвете, Но как прежде мне уж не певать. Выйду молча на луг я росистый Заревой улыбнуться звезде, Побродить по тропинке лесистой, Пошептать шелковистой воде. И щемит мое сердце желанье: Перед тем, как отправиться в путь, Среди милых теней на прощанье Посидеть, помолчать, отдохнуть. <1953> «Пройди холмы цветущие, мечтая…» Пройди холмы цветущие, мечтая. С тобою буду я одна в пути. Я жду тебя. Луна взошла большая, Тропинку сможешь ты легко найти. Я не зажгла свечи в окне прихожей. Вокруг меня летают светлячки. В тени узнаю я тебя по дрожи Правдивой, властной и родной руки. Пройди холмы, чуть слышно напевая Ту песню, что сложил ты для меня. Я жду тебя, все о тебе мечтая. Приди один, без друга и коня. <1954> «Поймешь ли, чем она жива…» Поймешь ли, чем она жива, Как зарождается, В какие новые слова Любовь слагается? Лишь взор один, тревожно мил, Случайно встретится, И все, что долго ты таил, В тебе засветится. Уж тонут будни и года Борьбы безрадостной, И всходит утренне звезда Той встречи сладостной. <1927> Альмавива Небо пустынно бледнеет Меж золотеющих крыш. Свежестью в улицах веет. Друг, неужели ты спишь? Робко гитара томится, Шепчет: «Розина!» мой рот. Уж пробуждаются птицы, Солнце румяно встает. Солнца другого не надо! Там, за окошком, мой рай. Выйди и жаркой отрадой В небе пустом засияй! <1925> «Не поза и не любованье…» Не поза и не любованье, Но лишь прозрачная печаль. В душе есть тайное дрожанье, Как в песне, все чего-то жаль. Два-три стиха, не слов потоки, Мои, быть может, не умрут, Но сарт иль чукча косоокий Их переливов не поймут. Очарованье есть в паденье, И мы, последние из бар, Мы пили нежное томленье, Забав предгибельных отвар. Но мы же встали над землею Распыленной в чаду, в крови, И с обновленною душою Мы бодро в жизнь, как в бой, пошли. Мир жив, ночь сладострастно дышит, А утро жадно ждет других. Но нет, никто уж не услышит Стихов пленительных таких! |
