— Но ты-то дал ему уйти. Это безопасно? Не должен ли я…
— Все будет в порядке, — сказал я. — Ответственность беру на себя — буду следить за ним, пока мы не выполним План. Но, думаю, потом его снова придется держать в психиатрической больнице. И все-таки я рад, что не пришлось убивать его. Сумасшедший он или нет — он наш. И, возможно, узнав, что он не последний марсианин, он так обрадуется, что не будет возражать против этого.
Я вышел из кабинета и вернулся к своему столу. Слеппера не было — его куда-то послали. Джонни Хейл оторвался от журнала и спросил:
— Что-нибудь интересное?
— Нет, — ответил я. — Просто какой-то пьяница развлекал публику. Удивляюсь, что Барни позвонил нам.
Карикатурист[28]
В почтовом ящике лежало шесть писем, но Биллу Карригану хватило беглого взгляда на конверты, чтобы с уверенностью сказать — ничего в них интересного нет. Якобы скетчи от якобы сочинителей. И, девять шансов из десяти, — ничего по-настоящему смешного.
Прежде чем вскрыть конверты, он отнес их в саманную хибарку, которую называл своей студией. Швырнул мятую шляпу на керосиновую плиту и уселся за расшатанный стол, бывший попеременно то обеденным, то рисовальной доской.
Биллу уже давно ничего не удавалось продать, и он тешил себя смутной надеждой, что в письмах окажется хотя бы один мало-мальски удачный текст, из которого можно будет что-то состряпать. Чудеса, что ни говори, случаются.
Он надорвал первый конверт. Шесть скетчей от парня из Орегона, на обычных условиях: если Биллу какой-нибудь из шести понравится и он его использует, а потом продаст, парень получает процент. Билл Карриган начал читать:
«Парень и девушка едут в ресторан. На машине написано: „Герман — пожиратель огня“. За окнами ресторана видно, что люди едят при свете свечей.
Парень: „Вроде бы неплохое местечко, чтобы перекусить!“»
Билл Карриган застонал и просмотрел следующую карточку с текстом. И следующую. И следующую. Вскрыл второй конверт. И еще один.
Хуже некуда. Рисовать карикатуры — нелегкий заработок, даже если ты обитаешь в маленьком городишке на юго-западе, где жизнь дешева. Но стоит забуксовать, как… как возникает порочный круг. Как только твои рисунки все реже и реже мелькают в прессе, лучшие сочинители решают, что имеет смысл посылать свои материалы кому-нибудь другому. И ты вынужден довольствоваться крохами с чужого стола, постепенно опускаясь все ниже.
Он вытащил из последнего конверта последний текст.
«Сцена на планете Снук. Император, жуткого вида монстр, беседует со своими учеными.
Император: „Да, я понял, вы придумали, как добраться до планеты Земля, но, скажите на милость, кто захочет иметь дело с этими омерзительными созданиями, которые на ней обитают?“»
Билл Карриган задумчиво поскреб кончик носа. Что-то тут есть. В конце концов, рынок научной фантастики растет просто бешеными темпами. И если ему удастся изобразить этих неземных тварей так, чтобы получилось смешно…
Он взял карандаш, бумагу и начал делать грубый набросок. В первом варианте император и ученые выглядели недостаточно безобразно. Он скомкал бумагу и потянулся за новым листом.
Так, посмотрим. Пусть монстры будут с тремя головами и шестью выпученными глазами на каждой. Руки похожи на обрубки, их тоже шесть. Хм-м, неплохо. Очень длинные туловища, очень короткие ноги. Сколько ног? Ну, сделаем по четыре, передние сгибаются в одну сторону, задние в другую. Вывернутые ступни. А что насчет физиономий, если не считать шести глаз? А вообще ничего. Огромный рот на груди — чтобы между головами не было споров, кому есть первому.
Несколькими быстрыми штрихами Билл нарисовал фон, посмотрел на результат своих трудов и остался доволен. Хорошо, даже слишком. Как бы редакторы не подумали, что читателей затошнит при виде таких жутких чудовищ. Однако сделай он их не столь страхолюдными, и шутка перестанет быть шуткой.
По большому счету, можно сделать их еще омерзительнее. Билл попробовал — получилось.
Он работал над рисунком, пока не решил, что выжал из идеи все до последней капли. Взял конверт и адресовал его своему лучшему редактору — лучшему, по крайней мере, с тех пор, как Билл Карриган «забуксовал». Последний рисунок был продан два месяца назад. Может быть, и этот возьмут. Роду Кори, редактору, нравились карикатуры Билла за некую присущую им чудинку.
Билл Карриган почти и думать забыл об этом своем письме, когда через шесть недель получил ответ.
В конверте лежал рисунок, на котором красным было написано: «О. К. Доводи до ума». И чуть ниже инициалы — «Р. К.».
Он опять будет сыт!
Билл рысью побежал в дом, сбросил со стола остатки еды, книги, одежду и прочий хлам и вооружился бумагой, карандашом и ручкой с чернилами.
Придавив края листа банкой с молоком и немытым блюдцем, он долго смотрел на бумагу, пока не проникся тем настроением, с которым делал первый рисунок.
Билл работал как зверь, потому что Род Кори предлагал лучшую цену из всех возможных — лучшую для Карригана, естественно. Только один этот рисунок принесет ему целую сотню баксов. Конечно, некоторые издатели доплачивают карикатуристу за имя, но Билл Карриган манией величия уже давно не страдал. Ясное дело, он отдал бы правую руку, чтобы стать знаменитым и выдающимся, но, похоже, в ближайшем будущем это ему не светит. А что касается настоящего, то Билла вполне устраивало, что ему будет на что питаться.
На все про все у него ушло без малого два часа, после чего он осторожно отделил лист от столешницы и потрусил на почту. Отправил письмо и удовлетворенно потер ладони. Деньги, можно сказать, дожидаются его в банке. Он починит сломанную трансмиссию в своем ветхом автомобиле и опять будет на колесах; частично выплатит долг бакалейщику и внесет арендную плату. Жаль вот только, что старина Р. К. никогда не спешит расплачиваться.
К тому времени, когда чек наконец пришел, процесс рисования сдвинулся с мертвой точки. Билл продал пару мелких рисунков в экономические журналы, так что голод его не мучил. Чек был, тем не менее, весьма кстати.
Он получил деньги в банке и по дороге заглянул в бар, чтобы пропустить пару-другую рюмок. Выпивка привела Билла в такое благостное расположение духа, что он не удержался и в винной лавке купил еще бутылку «Метаксы». Вообще-то «Метакса» была Биллу не по карману — а кому она по карману? — но человек ведь должен устраивать себе временами праздник.
Дома он откупорил благородный греческий коньячок, сделал пару глотков и поудобнее устроился в кресле, положив ноги в изношенных башмаках на нетвердо стоящий стол. Проделав все это, Билл удовлетворенно вздохнул. Утром он наверняка пожалеет о потраченных деньгах, да вдобавок будет мучиться от похмелья, но это ж утром, а утро еще не скоро.
Протянув руку, он дотянулся до ближайшего из грязных стаканов и налил себе приличную дозу.
«Если слава, — подумал Билл, — это пир для души, и мне никогда не удастся его для нее устроить, то, по крайней мере, сегодня удачная работа подарила мне напиток богов».
Он поднес стакан ко рту и собрался было сделать глоток, как глаза его полезли на лоб.
Саманная стена перед ним пошла дрожью, замерцала, заколыхалась. Затем в ней появилось отверстие. Сперва небольшое, постепенно оно удлинялось и расширялось и, в конце концов, стало размером с дверной проем.
Билл бросил укоризненный взгляд на коньяк.
«Черт, — сказал он себе, — я ведь еще как следует и не выпил».
Он снова недоуменно посмотрел на стену.
«Может, это землетрясение? Да, наверняка. Что же еще…»
В отверстии возникли два шестируких, трехголовых существа. Каждую голову украшали шесть выпученных глаз. Четыре ноги, рот в середине…
— О, только не это, — пробормотал Билл.
Существа держали в руках предметы, больше всего похожие на пистолеты вида весьма внушительного. Нацеленные на Билла Карригана.
