— Я тоже люблю тебя, Роберт. И проблема, которая волнует тебя, разрешима. Я обращусь к Тритону.

— Тритону? Кажется, я слышал это слово, но…

— Это морское божество. Обладая магической силой, он может кое-что изменять таким образом, чтобы мы могли выходить замуж. И потом он поженит нас. Ты хорошо плаваешь? На встречу с ним нам придется плыть. Ведь тритоны никогда не выходят на берег.

Он заверил ее, что превосходно плавает, и она пообещала, что встреча с Тритоном состоится ближайшей ночью.

Он вернулся в дом своих друзей в состоянии восторга. Он не знал, что сделает Тритон — превратит ли его возлюбленную в человеческое существо или его самого в существо водное, — но это Роберта не волновало. Он уже настолько потерял голову от любви, что важным казалось одно — лишь бы оба они стали одной породы и смогли пожениться. А как, в какой форме, — ему было все равно.

На следующую ночь — ночь их свадьбы — она ждала его на том же самом бревне.

— Садись, — сказала она. — Когда Тритон появится, он протрубит в свою раковину.

Так они и сидели, обнявшись, пока не услышали, как над водой летит трубный зов раковины. Роберт быстро разделся и на руках внес русалку в воду. Они поплыли и скоро добрались до Тритона. Чтобы не утонуть, Роберту приходилось безостановочно работать руками и ногами.

— Вы хотите воссоединиться в браке? — спросил он.

И Роберт, и русалка ответили утвердительно.

— В таком случае объявляю вас мужем и женой.

В тот же миг Роберт почувствовал, что ему больше не нужно работать руками и ногами. Делая волнообразные движения сильным хвостом, он легко удерживался на воде. Тритон снова протрубил в свою раковину — на таком расстоянии этот звук буквально оглушал — и уплыл.

Роберт плыл рядом с женой, обнимая и целуя ее. Однако он чувствовал — что-то идет не так. Поцелуи явно доставляли ему удовольствие, но настоящего возбуждения не было, как не было и шевеления плоти, которое возникало, когда он целовал ее на берегу. Внезапно он осознал, что у него и паха как такового больше не существует.

— Но как?.. — спросил он. — Я имею в виду, дорогая, как мы?..

— Будем размножаться? Очень просто, дорогой, и совсем не тем грязным способом, что наземные создания. Видишь ли, русалки не только млекопитающие, но и яйцекладущие. Когда придет время, я отложу яйцо, из него вылупится наш ребеночек, и я буду выкармливать его. Твое участие…

— Да? — с тревогой спросил Роберт.

— …будет состоять ровно в том, что и у других рыб, дорогой. Ты просто проплывешь над яйцом и оплодотворишь его. Ничего больше.

Роберт застонал и сразу же решил утопиться: выпустил из рук новобрачную и стал погружаться в пучину моря.

Но, понятное дело, жабры не позволили ему утонуть.

Я постепенно схожу с ума.

И Чарли Свэн тоже постепенно сходит с ума. Возможно, его сносит с катушек даже сильнее, чем меня, поскольку это он все затеял. Я имею в виду сварганенную им странную штуковину. Чарли думал, будто хорошо знает, что это такое и как оно действует.

Когда Чарли явился ко мне со своим изобретением и заявил, что оно работает на… «принципе Иегуди», я посчитал это очередной шуткой своего друга. Сейчас бы я сказал, что Чарли думал, будто это работает на принципе Иегуди.

— На принципе Иегуди? — переспросил тогда я, не слишком поняв, о чем речь.

— Да, на принципе Иегуди, — повторил Чарли. — На силе человечка, которого здесь нет. Это он все делает.

— Что делает? — не понял я.

Здесь я должен отвлечься и рассказать о его штуковине. Внешне она представляла собой матерчатый обруч, надетый на голову Чарли. К обручу была прикреплена круглая черная коробочка размером ничуть не больше коробочки из-под пилюль. Она находилась на уровне лба Чарли. С внутренней стороны обруча были приделаны два круглых медных диска, которые плотно прилегали к вискам моего друга. От них отходили завитки проводов, спускавшиеся к нагрудному карману куртки, где лежала обыкновенная плоская батарейка.

Не скажу, чтобы изобретение впечатлило меня. Кажется, я видел картинку с чем-то похожим, какую-то рекламу устройства для лечения головной боли. Не знаю, излечивало ли оно боль или усиливало, но по возбужденному блеску в глазах Чарли можно было подумать, что он изобрел едва ли не машину времени.

— Что делает? — не понял я.

— Все, что пожелаешь, — ответил Чарли. — Конечно, в пределах разумного. Дом он тебе не передвинет и паровоз в квартиру тоже не пригонит. Но более скромные и реальные просьбы он исполнит.

— Кто исполнит?

— Иегуди.

Я мысленно сосчитал до пяти. Меня что-то не тянуло расспрашивать, кто он такой, этот Иегуди.

До прихода Чарли я рылся в своих старых рукописях, выискивая, не найдется ли там какой-нибудь стоящей идейки, которую можно запихнуть в иную обертку и превратить в новый рассказ. Я перекинул бумажную кипу на кровать, освободив стол. Потом я сел и сказал:

— Отлично. Если твой Иегуди такой расторопный, вели ему принести мне выпить.

— Чего бы ты хотел выпить?

Я посмотрел на Чарли. Он не шутил. Правильнее сказать, шутил, но умело сохранял серьезное лицо.

— Джин-бак,[62] — сказал я. — Джин-бак с нормальным количеством джина, если твой Иегуди знает, что это такое.

— Протяни руку, — попросил Чарли.

Я протянул руку. Не обращаясь ко мне, Чарли произнес:

— Принеси Хенку джин-бак и покрепче.

Сказав это, он кивнул головой.

И тут что-то произошло либо с Чарли, либо с моими глазами. Не знаю, что это было, но на мгновение его заволокло туманом. Я заморгал, и туман рассеялся.

В следующее мгновение я невольно завопил, поскольку моя вытянутая рука одновременно стала холодной и мокрой. Послышался шум льющейся жидкости, и на ковре, возле самых моих ног, появилась лужица. Как раз под моей протянутой рукой.

— Нужно было попросить его принести коктейль в бокале, — сказал Чарли.

Я посмотрел на Чарли, потом на лужицу и, наконец, на свои пальцы. После этого я поднес руку ко рту и лизнул указательный палец.

Джин-бак с нормальным количеством джина. Я опять посмотрел на Чарли.

— Ты не забрызгался? — невинным тоном спросил он.

— Слушай, Чарли, — начал я. — Мы с тобой знакомы десять лет и вместе учились. Но если ты выкинешь еще один такой же фортель, я тебя не только забрызгаю, но и в грязи изваляю. Я…

— С ним надо быть предельно точным, — невозмутимо ответил Чарли. — Хорошо, смотри еще раз. Внимательно смотри.

И вновь, не обращаясь ко мне, он заговорил в пустое пространство:

— Принеси нам «пяташку»[63] джина, в бутылке. Полдюжины лимонов, нарезанных ломтиками, на тарелке. Две бутылки содовой, по кварте[64] каждая, и тарелку с кубиками льда. Все это поставишь вон туда, на стол.

Как и в прошлый раз, он слегка наклонил голову, и будь я проклят, если он опять на секунду-другую не расплылся в туманное пятно. Расплылся — самое подходящее слово.

— Ты расплылся, — сообщил я ему, чувствуя, как у меня немного заболела голова.

— Я так и думал, — сказал Чарли. — Дома, когда я упражнялся, я смотрелся в зеркало. Тогда я решил: может, это у меня с глазами? Потому и пришел к тебе, чтобы проверить. Коктейли сам смешивать будешь или мне смешать?

Я бросил взгляд на стол. Там стояло все, что заказывал Чарли. Я невольно проглотил слюну.

— Все настоящее, — заверил меня Чарли.

От волнения он шумно дышал.

— Сработало, Хенк. Оно работает. Мы разбогатеем! Мы сможем…

Чарли продолжал возбужденно говорить, но я не слушал его. Я медленно встал и подошел к столу. На нем действительно стояли бутылки, тарелка с лимонами и тарелка со льдом. Когда я потряс бутылку с содовой, жидкость забурлила пузырьками. Лед был настоящим холодным льдом.