— Почему «так сказать»? — с пафосом воскликнул Доупи. — Никаких «так сказать». У нас не существует никакого тайного общества или чего-нибудь в этом роде. Иными словами, мы существуем одновременно в двух вселенных. Одна — нормальная: там мы родились и там находятся наши тела. И если мы в достаточной степени обращаем на себя внимание нормальных людей, нас помещают в психушки. Но у нас есть и другая жизнь, во вселенной нашего разума. Поэтому сейчас я и нахожусь здесь. И ты тоже находишься здесь, в моем разуме. Но в действительности нас обоих здесь нет.

— Фьюить! — присвистнул Шорти. — Как я могу находиться в вашем…

— Я тебе уже объяснял: в машине времени что-то разладилось. Но логика в моем мире занимает не особо почетное место. Меня не волнуют парадоксы. А машина времени — это просто безделушка. Пустяк. У наших полно машин времени. Многие из нас таскались сюда, чтобы поохотиться. А на другом транспорте сюда не доберешься. Это мы перебили здесь всех динозавров, потому они и…

— Погодите, — спохватился Шорти. — Мы находимся в юрском периоде. Так он что — существует в вашем… сознании или он настоящий? По-моему, он выглядит вполне настоящим.

— Он и есть настоящий, только на самом деле его никогда не было. Это же очевидно. Если материя — разновидность сознания, а у ящеров — ни сознания, ни мозгов, то в каком еще мире они могли бы жить, кроме того, который мы потом для них выдумали?

— О боже, — простонал Шорти. Собственный разум показался ему жужжащей мухой, летающей по кругу. — Вы хотите сказать, что динозавров никогда не…

— Гляди, один идет сюда, — сказал изобретатель.

Шорти подпрыгнул. Он вертел головой во все стороны.

Ничего даже отдаленно похожего на динозавра.

— Не туда смотришь, — усмехнулся Доупи. — Вон он, шлепает сквозь кусты. Сейчас я его, как муху.

Доупи вскинул рогатку. Шорти посмотрел в направлении кустов. Небольшое, напоминающее ящерицу существо огибало чахлый куст. В отличие от ящериц, оно прыгало на двух задних ногах. Размеры существа не превышали полутора футов.

Доупи натянул резинку. Камень с шипением вырвался из рогатки и засветил ящеру между глаз. Тот упал. Изобретатель бросился к добыче и поднял ее за хвост.

— Второй будет твоим, — предложил он.

Шорти уставился на мертвого ящера.

— Да это же струтиомим![26] — воскликнул он. — О-го-го. А что, если сюда явится какой-нибудь крупный динозавр? Скажем, бронтозавр или королевский тираннозавр?

— Не явится, — успокоил его Доупи. — Мы их всех перебили. Осталась только эта мелкота. Но охотиться на них все равно интереснее, чем на кроликов, правда? На этот раз с меня хватит и одного. Мне что-то уже поднадоело здесь. Так как: будешь стрелять? Тогда я тебя подожду.

Шорти покачал головой.

— Я вряд ли сумею хорошо прицелиться. Давно не держал в руках рогатку. Пусть живут. А где машина времени?

— В двух шагах от тебя.

Шорти сделал два шага вперед и опять погрузился во тьму.

— Постой, — окликнул его изобретатель. — Мне нужно задать координаты. Ты ведь хочешь вернуться туда, откуда выпал?

— Думаю… это было бы лучшим вариантом. Иначе могут получиться всякие недоразумения. Где мы сейчас?

— Опять в шестьдесят восьмом году. Этот парень все еще мучает аудиторию своими домыслами насчет исчезновения динозавров. А рыжая девчонка — и впрямь милашка. Честное слово. Хочешь подергать ее за волосы?

— Нет, — отказался Шорти. — Я хочу вернуться в шестьдесят третий. Не будете ли вы любезны переместить меня туда?

— A-а, так ты выпал из шестьдесят третьего? Вот где произошел сбой! Думаю, я сумею тебя вернуть.

— Думаете? — встревожился Шорти. — А вдруг я вернусь на день раньше и шмякнусь к себе на колени?

Доупи засмеялся.

— Нет, не шмякнешься, ты же не свихнутый. А вот со мной такое однажды было. Давай поторапливаться. Мне пора возвращаться.

— Спасибо за путешествие, — сказал Шорти. — Постойте. Ответьте мне еще на один вопрос про динозавров.

— Задавай, но побыстрее. Дырка во времени вот-вот затянется.

— Я подумал: а как же вы убивали крупных динозавров? Их-то не убьешь из рогатки? Или вы ухитрялись?

Изобретатель усмехнулся.

— Другого оружия у нас не было. Лупили по ним из крупных рогаток, вот и все. Прощай, парень.

Шорти почувствовал толчок и вновь зажмурился от яркого света. Он стоял в проходе аудитории.

— Мистер Маккаб, — донесся до него язвительный голос профессора Дологана. — До конца лекции еще пять минут. Не угодно ли вам вернуться на место? И простите за нескромный вопрос: вы часом не ходите во сне?

Шорти торопливо плюхнулся на стул.

— Я… нет… Простите, профессор.

Оставшееся время он просидел словно в тумане. Он не мог поверить, что все это происходило с ним во сне. Чтобы сон был настолько живым и объемным? Правда, его авторучка исчезла, но он вполне мог обронить ее где-нибудь в другом месте. Однако картины увиденного преследовали Шорти весь день, пока он не убедил себя, что это все-таки был сон. И еще целую неделю случившееся будоражило его, не давая покоя.

Но проходило время, и некогда яркие картины потускнели в его памяти. Через год Шорти уже смутно вспоминал о каком-то диковинном сне, однажды приснившемся ему прямо в аудитории. А через пять лет он начисто забыл обо всем.

К тому времени Шорти сделался адъюнкт-профессором и читал в университете курс палеонтологии. Одна из лекций курса была посвящена динозаврам.

— Динозавры, — говорил Шорти, обращаясь к студентам, — вымерли в конце юрского периода. Они достигли громадных размеров, что мешало им находить достаточно пищи для поддержания собственной жизнедеятельности.

Рассказывая про то, как не повезло динозаврам, Шорти все время поглядывал на хорошенькую рыжеволосую студентку выпускного курса. Она сидела на последнем ряду. Шорти усиленно искал предлог, чтобы познакомиться с нею поближе и назначить свидание.

Под потолком кружила темно-синяя муха. Затем она пошла на снижение и исчезла где-то в дальнем углу аудитории. При виде мухи в памяти профессора Маккаба что-то шевельнулось. Продолжая читать лекцию, Шорти усиленно пытался вспомнить, с чем же это связано. И вдруг рыжеволосая девушка вскрикнула и подскочила на стуле.

— Мисс Уиллис, что с вами? — строго спросил профессор Маккаб.

— Я… мне показалось, что кто-то дернул меня за волосы.

Девушка залилась краской, отчего стала еще симпатичнее.

— Простите, профессор. Я… я, наверное, задремала.

Шорти взглянул в ее сторону. Разумеется, сурово, поскольку на него были устремлены глаза всех студентов. Но, кажется, он нашел долгожданный предлог!

— Мисс Уиллис, не будете ли вы любезны задержаться после лекции? — спросил профессор Маккаб.

Поначалу это дело с линотипом Ронсона казалось довольно забавным. Но еще задолго до конца от него стало слишком явно попахивать жареным. И хотя Ронсон здорово нажился на этой сделке, я бы ни за что не послал к нему человечка с шишкой, если бы знал, что из этого получится. Чересчур дорого обошлись Ронсону его баснословные прибыли.

— Мистер Уолтер Мерольд? — осведомился человечек с шишкой. Он явился в контору отеля, где я живу, и я велел препроводить его в мой номер.

Я признался, что это я и есть, и он сказал:

— Рад с вами познакомиться, мистер Мерольд. Меня зовут…

Он назвал себя, но я не запомнил его имени. Хотя обычно хорошо запоминаю имена.

Я сказал, что счастлив встретиться с ним, и спросил, чего он хочет. Он принялся излагать свое дело, но очень скоро я его прервал.

— Вас ввели в заблуждение, — сказал я ему. — Да, в свое время я был специалистом-печатником, но теперь ушел в отставку. И вообще, известно ли вам, что изготовление нестандартных матриц для линотипа стоит чудовищно дорого? Ежели вам так уж требуется отпечатать всего одну страничку ваших закорючек, то лучше написать эту страничку от руки и затем изготовить цинковую фоторепродукцию.