Джонни забыл отпустить ее руку.
— Папаша Уэрри, старый ты пират, — добродушно улыбаясь, говорил мне Сэм. — Как тебя сюда занесло? Я-то думал, что ты осел где-нибудь в колониях, иначе обязательно пригласил бы тебя в съемочную группу.
— В съемочную группу?
Кажется, все увиденные нами несуразности имели вполне логичное объяснение.
— Да. Киноконцерн «Межпланетное кино». Я у них консультант по игровым автоматам. Тут понадобилось снять несколько сцен в шатре с игровыми автоматами. Я вспомнил, что меня на складе есть готовый реквизит. Привез сюда, поставил. У киношников сегодня выходной день. Они в нашем лагере, поэтому здесь пусто.
Наконец-то все начинало вставать на свои места.
— Слушай, а фасад ресторана, что мы видели по дороге, — тоже ваша декорация? — спросил я.
— Разумеется, как и сама улица. Сама улица киношникам была не нужна, но для какого-то эпизода им понадобилось снять прокладку дороги.
— Теперь понятно. А что ты скажешь про страуса с галстуком-бабочкой или пропеллерных птиц? Уж их-то никак не отнесешь к кинореквизиту. Или ваши ребята и до такого додумались?
Они вполне могли додуматься. Я слышал, что «Межпланетное кино» выдает непревзойденные трюки.
Сэм резко покачал головой.
— He-а. Вы, должно быть, столкнулись с местной фауной. Она немногочисленная, но очень любопытная. Кстати, совершенно безвредная для человека.
— Сэм, но почему мы ничего не слышали об открытии этой планеты? Когда ее открыли и зачем такая секретность?
Сэм усмехнулся.
— Некто по фамилии Уилкинс открыл эту планетку лет так десять назад. Как и положено, сообщил в Совет, но прежде, чем Совет раструбил об открытии, в дело вмешалось «Межпланетное кино». Они за бешеные деньги взяли ее у Совета в аренду и поставили условие: хранить существование планеты в полной тайне. А поскольку здесь нет никаких полезных ископаемых, да и почва никуда не годится, Совет принял эти условия и с тех пор регулярно получает денежки.
— Но для чего такая секретность? — не отставала Ма.
— Все очень просто. С одной стороны, никто не мешает работать, а с другой — защита от конкурентов. Вы же знаете, все крупные киноконцерны шпионят друг за другом, крадут идеи. Зато здесь — сколько угодно съемочного пространства и можно спокойно снимать, не озираясь по сторонам.
— А что они сделают с нами, раз мы пронюхали про эту планету? — спросил я Сэма.
Сэм снова усмехнулся.
— Устроят вам грандиозный банкет с развлечениями и всеми силами будут убеждать вас не раскрывать их тайну. А еще — выдадут каждому пожизненный пропуск во все кинотеатры, принадлежащие концерну.
Он сходил к шкафчику и вернулся с подносом, на котором стояли бутылки и рюмки. Ма и Элен от выпивки отказались, но мы с Сэмом пропустили по паре рюмашек, и мне стало совсем хорошо. Джонни и мисс Эмберс о чем-то страстно шептались в углу. Мы не стали их тревожить. Я сказал Сэму, что наш пилот не пьет совсем. К тому же они с кинозвездой были пьяны без всякого виски.
Джонни по-прежнему держал ее руку и смотрел ей в глаза, словно больной щенок. Элен повернулась в другую сторону, чтобы не видеть, как они там любезничают. Мне было искренне жаль девчонку, но здесь я ничем не мог ей помочь. Когда подобные штуки случаются, они случаются. И если бы не Ма…
Я заметил, что у Ма по нарастающей портится настроение. Поскольку я знаю, чем это обычно кончается, я сказал Сэму, что нам нужно вернуться на корабль и соответствующим образом одеться для грандиозного банкета. Заодно мы переместим корабль поближе к его шатру. Я рассчитывал провести на Сириусе-понарошку несколько дней. Когда я сказал Сэму, как мы окрестили эту планету, он лишь в затылке почесал.
Затем я осторожно оторвал Джонни от кинозвезды и вывел наружу. Это оказалось непросто. Он очумело посмотрел на меня и даже забыл отдать честь, когда я обратился к нему. Более того, он не прибавил «сэр». Джонни вообще не произнес ни слова. Нам троим тоже не хотелось говорить. Мы молча двинулись в обратный путь.
У меня в мозгу что-то свербило, но я так и не мог понять, что же меня цепляет. Но что-то было не так. Я ощущал какую-то скрытую бессмыслицу, и я отчаянно пытался до нее докопаться.
Ма тоже шла далеко не в радужном настроении. Наконец она сказала:
— Уильям, если они хотят сохранить эту планету в тайне, они могли бы просто…
— Нет, на это они не пойдут, — немного резко перебил я ее, разгадав причину ее опасений.
Меня тревожило совсем не это, а что-то другое. Я поглядел на новенькую, словно только что сделанную дорогу, и мне вдруг не захотелось по ней идти. Я перепрыгнул через поребрик и зашагал по зеленоватой глине. Ничего впечатляющего не попадалось. Только входные отверстия нор и тараканы вроде того, что я видел в ресторане «Бонтон».
Возможно, эти насекомые были лишь похожи на тараканов, если только «Межпланетное кино» не завезло сюда настоящих земных усачей. Если нет, они по всем показателям здорово напоминали тараканов. Правда, не знаю, много ли у тараканов показателей. Но ни галстуков, ни пропеллеров, ни перьев у них не было. Обычные тараканы.
Я попробовал наступать на них, но они стремглав бросались к своим норам и мигом исчезали. В юркости и проворстве они ничуть не отличались от земных тараканов.
Я вернулся на дорогу и пошел рядом с Ма.
— Чего это тебя потянуло сойти с дороги? — спросила она.
— Да просто так, — сказал я.
Элен шла по другую сторону от Ма. Равнодушие на ее лице, конечно же, было напускным. Я догадывался о мыслях своей дочери. Я искренне хотел ей помочь и не знал, как и чем. Придется моей девочке подождать, пока мы не вернемся на Землю. Я решил, что мы поживем там какое-то время. У Элен обязательно появятся поклонники, и она перестанет страдать по Джонни. Быть может, даже встретит какого-нибудь хорошего парня.
Джонни шел как во сне. Влюбился по самые уши, внезапно и безоглядно, что нередко бывает с такими пай-мальчиками. Возможно, это была даже не любовь, а всего-навсего взыгравшая страсть. Однако сейчас Джонни явно не помнил, на какой планете он находится.
Мы спустились с холма, и шатер Сэма скрылся из виду.
— Па, а ты видел в шатре или вокруг него хоть какое-нибудь съемочное оборудование? — вдруг спросила меня Ма.
— Нет. Но я знаю, что оно стоит миллионы. Киношники не станут бросать дорогую аппаратуру где попало.
Впереди замаячил фасад бутафорского ресторана. Сбоку он выглядел совсем странно — громадный щит, поставленный у дороги, в окружении зеленых холмов.
На улице не было ни одного таракана, и я понял, почему их здесь нет. Похоже, в их тараканьи головы не приходила мысль переползти через улицу. Да и зачем? Просто чтобы перебраться на другую сторону?
И все же что-то царапало мой мозг. Что-то, казавшееся совершенной нелепостью, несуразностью, вздором. Наверное, я медленно сходил с ума. Вернее, что-то сводило меня с ума. Мне опять ужасно захотелось выпить. Сириус — здешнее солнце — клонился к горизонту, но воздух по-прежнему дышал зноем. Сейчас я бы не отказался даже от обыкновенной воды.
Ма тоже подустала.
— Давай передохнем, — предложил я. — Половину пути мы всяко уже прошли.
Мы остановились как раз напротив «Бонтона». Я взглянул на вывеску и усмехнулся.
— Джонни, не будете ли вы любезны пойти и заказать нам обед?
Пилот отдал честь.
— Да, сэр, — сказал он и направился к двери.
Потом лицо у него вдруг вспыхнуло и он остановился. Я молча улыбнулся, но не стал подливать масла в огонь.
Ма с Элен сидели на поребрике.
Я толкнул дверь ресторана и вошел. С той стороны ничего не изменилось: такая же ровная стеклянная поверхность, за которой продолжались холмы. Тот же самый таракан сидел (или стоял) у входа в свою нору.
— Привет, насекомое, — сказал я.
Таракан не ответил. Я хотел было наступить на него, но он, как и в прошлый раз, мгновенно увернулся. Я подметил одну забавную особенность. Таракан бросился к своей дыре в тот самый момент, когда я только решил наступить на него. Я даже не шевельнул ногой, а он уже исчез.
