Но ящерка повернулась и убежала, перебегая от куста к кусту, пока не скрылась из виду.

Он снова почувствовал жажду.

И потом, нужно что-то делать. Он не может победить, просто сидя здесь и предаваясь отчаянию. Нужно что-то делать. Но что?

Проникнуть сквозь барьер. Но он не может пройти сквозь него, не может и перелезть. А если подлезть под него снизу? И ведь к тому же, чтобы найти воду, копают колодцы. Одним выстрелом двух зайцев…

Преодолевая боль, Карсон подошел к барьеру и начал копать песок голыми руками. Это была медленная, трудная работа: песок осыпался, и чем глубже он копал, тем шире приходилось делать яму. Он не знал, сколько часов прошло, но на глубине четырех футов он уперся в скалу. Скала была совершенно сухой — никаких признаков воды.

А силовое поле доходило до скалы. Все зря. И воды нет. Ничего.

Он выполз из ямы и лег на песок, задыхаясь. Потом он поднял голову, чтобы посмотреть, что делает пришелец. Должен же он что-то делать.

Так и есть. Он что-то сооружал из веток кустарника, связывая их тонкими усиками. Странное сооружение высотой фута в четыре и почти квадратное. Чтобы разглядеть его получше, Карсон взобрался на кучу песка, которую он выкопал. Сзади из машины торчали два длинных рычага, один из них заканчивался углублением наподобие чашки.

«Похоже на какую-то катапульту», — подумал Карсон.

И верно — пришелец положил в чашку увесистый камень, одним щупальцем подвигал вверх-вниз другой рычаг, потом слегка повернул машину, как будто целясь, а потом рычаг с камнем метнулся вверх и вперед.

Камень пролетел в нескольких метрах над головой Карсона, так далеко, что он даже не стал нагибаться, но он прикинул, на какое расстояние полетел камень, и присвистнул. Он не мог бы бросить камень такого веса дальше, чем на половину этого расстояния. И даже если он отступит к задней стене своих владений, эта машина достанет до него, когда пришелец придвинет ее к самому барьеру.

Над ним пролетел еще камень — уже поближе.

«Это может быть опасно», — решил он. Нужно что-то предпринять.

Двигаясь из стороны в сторону вдоль барьера, чтобы катапульта не могла взять его в вилку, он запустил в нее десятком камней. Но он увидел, что от этого не будет никакого толку. Так далеко он мог бросать только небольшие камни. И если они попадали в машину, они отскакивали от нее, не причинив никакого вреда. А пришелец на таком расстоянии легко увертывался от тех камней, которые падали около него.

Кроме того, у него сильно устала рука. От изнеможения у него болело все тело. Если бы только он мог немного отдохнуть и не увертываться каждые тридцать секунд от снарядов катапульты…

Он, шатаясь, отошел к задней стене. Но и это его не спасало. Камни долетали и туда, только реже, как будто приходилось дольше заводить механизм катапульты.

Он снова устало потащился к барьеру. Несколько раз он падал и с трудом поднимался на ноги. Он знал, что его силы на исходе. И все-таки он не мог остановиться, пока не выведет из строя эту катапульту. Стоит ему задремать, и больше он не проснется.

Первый проблеск идеи появился у него после очередного выстрела катапульты. Ее снаряд попал в одну из кучек камней, которые он запас у барьера, и от удара вылетела искра.

Искра. Огонь. Первобытные люди добывали огонь, высекая искры. А если использовать эти сухие крошащиеся кусты как топливо…

К счастью, один такой куст оказался как раз около него. Он сломал его, поднес к куче камней, а потом принялся терпеливо молотить камнем о камень, пока одна искра не попала на древесину, похожую на трут. Дерево занялось так быстро, что пламя обожгло ему брови, и превратилось в пепел за несколько секунд.

Но теперь он уже знал, что делать, и через несколько минут под защитой горки песка, который он выкопал из ямы, горел маленький костер. На растопку он взял мягкие ветки, а огонь можно было поддерживать ветками другого куста, которые тоже горели, но медленнее.

Прочные усики, похожие на проволоку, почти не горели — с их помощью было легко делать зажигательные снаряды. Пучки хвороста с маленьким камнем внутри — для веса, обвязанные усиками с петлей, чтобы сильнее замахнуться.

Он запас полдюжины таких снарядов, потом зажег и бросил первый. Он не попал в цель, и пришелец спешно начал отступать, таща за собой катапульту. Но у Карсона было готово еще несколько снарядов, и он швырнул их один за другим. Четвертый застрял в машине, и этого было достаточно. Пришелец тщетно пытался погасить расползавшееся пламя, закидывая его песком, — когтистые щупальца не могли захватить его помногу. Катапульта сгорела.

Пришелец откатился на безопасное расстояние от огня и снова сосредоточил свое внимание на Карсоне. Снова Карсон почувствовал эту волну ненависти и тошноты. Но уже слабее: или сам пришелец ослабел, или Карсон уже научился защищаться от такого нападения.

Он показал пришельцу нос и отогнал его камнями на почтительное расстояние. Пришелец откатился к задней стене своей половины и снова начал собирать ветки. Наверное, он собирался сделать еще одну катапульту.

Карсон в сотый раз проверил, действует ли еще барьер, и вдруг обнаружил, что сидит у самого барьера на песке, слишком ослабев, чтобы встать, В его раненой ноге распространялась пульсирующая боль, и жажда мучила его еще сильнее. Но все это отступало на второй план перед полным изнеможением.

И жарой.

Вот это, наверное, и есть ад, подумал он. Ад, в который верили в древности. Он изо всех сил старался не заснуть, хотя не видел в этом особого смысла: все равно он ничего не может сделать, пока барьер остается непроходимым и пришелец держится далеко у задней стены.

Но должен же быть какой-нибудь способ! Он попытался припомнить, что он читал в книгах по археологии о том, как воевали когда-то, до появления металла и пластиков. Первым оружием был как будто камень для метания. Ну, это у него уже было. Единственным усовершенствованием этого оружия была катапульта, вроде той, какую построил пришелец. Но Карсон никогда не сможет такую сделать: кусты могли дать только крохотные веточки, длиной не больше фута. Он, конечно, мог бы придумать что-нибудь и из них, но для этого понадобилось бы несколько дней, а у него уже мало сил.

Несколько дней? Но пришелец же ее построил. Неужели прошло несколько дней? Но тут он вспомнил, что у пришельца много щупалец и что он, несомненно, может работать быстрее.

Кроме того, катапульта не решит исхода борьбы. Нужно придумать что-нибудь получше.

Лук и стрелы? Нет! Он как-то пробовал стрелять из лука и знал, что у него ничего не получится. Даже с современным спортивным стальным луком точного боя. А из примитивного самодельного лука, какой он мог бы соорудить здесь, он вряд ли сможет стрелять дальше, чем бросает камни, и наверняка уж не так точно.

Копье? Это он может сделать. Его будет бессмысленно метать, но оно может пригодиться в рукопашной — если дело дойдет до рукопашной.

И потом, это даст ему хоть какое-то занятие. Отвлечет его от бредовых мыслей, которые уже лезут к нему в голову. Ему уже время от времени приходилось делать усилие, чтобы вспомнить, зачем он здесь, зачем ему нужно убить пришельца.

К счастью, он лежал поблизости от одной из заготовленных кучек камней. Он перебрал их, пока не нашел один осколок, формой напоминавший наконечник копья. Другим, маленьким камнем он начал обтесывать его, стараясь придать ему такую форму, чтобы он, воткнувшись в тело, не мог выйти обратно.

Что-нибудь вроде гарпуна? В этом что-то есть, подумал он. Для этого сумасшедшего сражения гарпун лучше, чем копье. Если бы поразить им пришельца и если к гарпуну будет привязана веревка, он сможет притянуть пришельца к барьеру — и тогда, даже если его руки не смогут проникнуть на ту сторону, это сделает каменное лезвие ножа.

Древко было труднее сделать, чем наконечник. Но, расколов вдоль и соединив самые толстые стволы четырех кустов и обвязав сочленения тонкими, но крепкими усиками, он сделал прочное древко фута в четыре длиной и к концу его привязал каменный наконечник. Получилось коряво, но надежно.