Однако когда преступник бывал пойман, они с не меньшим усердием принимались изводить полицейских. Во время судебных разбирательств они доводили судей, адвокатов, прокуроров, свидетелей и присяжных до такого состояния, что большинство процессов прекращались за недоказанностью обвинения. С марсианами в судебных присутствиях Фемиде пришлось не только завязать глаза, но и заткнуть уши.
— Чертовски вкусный пирог, — сказал Люк, откладывая вилку. — Еще раз спасибо.
— Может, еще кофе?
— Нет, спасибо, я выпил уже достаточно.
— Может, все-таки еще чего-нибудь?
Люк широко улыбнулся.
— Разумеется. Работу.
Высокий парень стоял, нагнувшись и облокотившись на стойку. Внезапно он выпрямился.
— А это мысль, приятель. Возьмешь работу на полдня? С этой минуты и до пяти?
Люк уставился на него.
— Ты что, серьезно? Конечно, возьму. Лучше уж так, чем потратить весь день на поиски другой.
— Ну так ты ее нашел. — Бармен обошел стойку и снял фартук. — Повесь пиджак и надень вот это. — Он бросил фартук на стойку.
— Хорошо, — сказал Люк, не касаясь пока фартука. — Но что все это значит? В чем дело?
— Я возвращаюсь домой, вот в чем, — ответил парень. Затем усмехнулся в ответ на оторопелый взгляд Люка. — Хорошо, я тебе все расскажу. Но сначала познакомимся. Меня зовут Рэнс Картер. — Он протянул руку.
— Люк Деверо, — ответил Люк, пожимая ее.
Рэнс уселся на высокий табурет так, что они оказались лицом друг к другу.
— Я не придумал, что я провинциал, — сказал он. — Во всяком случае, был им пару лет назад, когда приехал в Калифорнию. У папочки с мамочкой небольшая ферма под Хартвиллом в Миссури. Тогда я не был доволен тамошним житьем, но как увидел, что здесь творится и что останусь без работы бог знает на сколько, меня, разумеется, потянуло домой. — Глаза его сверкали от возбуждения — или от тоски по дому, — и с каждой фразой акцент все больше приближался к речи родных мест.
Люк кивнул.
— Хорошая идея. По крайней мере, всегда будешь сыт. И марсиан на ферме будет крутиться меньше, чем в городе.
— Кто его знает. Но я решился, как только шеф заявил, что закрывает дело. Чем быстрее, тем лучше. А сегодня с утра меня так заело, что твоя шутка насчет работы подсказала мне идею. Я обещал шефу посидеть в заведении до пяти — в это время он заступает, — и, похоже, я слишком честен, чтобы просто хлопнуть дверью и смыться. Думаю, ничего не случится, если ты меня подменишь. Как ты считаешь?
— Думаю, ничего, — ответил Люк. — Только вот заплатит ли он мне?
— Это и я могу сделать. Я получаю десять долларов в день, не считая питания, и мне заплатили по вчера. За сегодня мне причитается десять баксов. Я возьму их из кассы и оставлю записку, что пять даю тебе, а пять беру себе.
— Хорошо, — согласился Люк. — Договорились. — Он встал, снял пиджак и повесил его на гвоздь. Потом надел фартук и завязал тесемки.
Рэнс, уже в пиджаке, стоял за прилавком у кассы, доставая две пятидолларовые банкноты.
— О, Ка-а-ли-и-фор-ния, простишь ли ты меня… — весело пропел он и умолк, явно не зная продолжения.
— Что еду я домой, до Хартвилла в Миссури! — закончил Люк.
Рэнс раззявил рот и восхищенно уставился на него.
— Эй, ты это прямо сейчас придумал? — Он щелкнул пальцами. — Значит, ты литератор или что-то вроде.
— Меня устроит «что-то вроде», — ответил Люк. — Кстати, расскажи мне побольше о моих обязанностях.
— Тут и рассказывать нечего. Цены висят на стене, а все, чего нет на виду, найдешь в холодильнике. Вот твои пять долларов, и большое тебе спасибо.
— Удачи, — сказал Люк. Они пожали друг другу руки, и Рэнс вышел, весело напевая: — О, Ка-а-ли-и-фо-о-рния, простишь ли ты меня… до Хартвилла в Миссури…
Десять минут отняло у Люка знакомство с содержимым холодильника и ценами на стене. Похоже, самое сложное, что могли у него попросить, — это яйца с ветчиной. Он довольно часто готовил их для себя дома. Писатели-холостяки, не желающие прерывать работу, чтобы выйти перекусить, становятся неплохими специалистами по быстрому приготовлению некоторых блюд.
Да, работа казалась простой, и у Люка родилась надежда, что хозяин заведения передумает сворачивать дело. Десять долларов в день плюс питание — вполне достаточно, чтобы продержаться какое-то время. А когда нужда отступит, можно снова писать по вечерам.
Однако торговля, или, точнее, ее отсутствие, разбила эту надежду гораздо раньше, чем время подошло к пяти. Клиенты появлялись со скоростью примерно одного в час и оставляли в кассе по полдоллара или еще меньше. Гамбургер и кофе за сорок центов или кофе с пирогом за тридцать пять. Самый азартный немного поднял среднюю величину, поставив доллар без пяти центов на шницель, однако даже для такого профана, как Люк, было ясно, что прибыль не покрывала цены продуктов, увеличенной на торговые накрутки, хотя единственной накруткой была его плата.
Марсиане квимили в бар несколько раз, но получилось так, что не в то время, когда у стойки насыщались клиенты. Компания одного Люка им не улыбалась, и они через пару минут исчезали.
Без четверти пять Люк еще не чувствовал себя голодным, но решил, что мог бы сэкономить немного, сделав запас на вечер. Он приготовил себе бутерброд с ветчиной и съел его, а еще один завернул в бумагу и сунул в карман пиджака.
При этом пальцы его наткнулись на листовку, полученную в полдень на Пин-авеню. Возвращаясь за стойку, Люк взял листовку с собой и развернул, чтобы прочесть за последней чашкой кофе.
«ПОБЕДИ ДЕПРЕССИЮ, ПОЛУЧИ НОВУЮ ПРОФЕССИЮ, — советовала листовка и добавляла пониже меньшими буквами: — Стань советником по психологии».
Ни тот, ни другой заголовок не был отпечатан излишне жирно. Шрифт — десятипунктовая антиква с широкими засечками — был несколько старомоден и приятен для глаза.
«Ты умен, имеешь приятную внешность и образование, но не имеешь работы?» — спрашивала листовка.
Люк едва не кивнул в ответ, потом стал читать дальше.
«Если да, то у тебя есть шанс помочь человечеству и самому себе, став советником по психологии, чтобы советовать людям, как поступать, чтобы сохранить спокойствие и не лишиться рассудка, несмотря на марсиан, как бы долго они ни оставались на Земле.
Если у тебя подходящая квалификация, особенно если ты знаком с психологией, то буквально несколько уроков — максимум два или три — дадут тебе необходимые знания и умение анализировать, чтобы ты помог себе, а потом и другим противостоять преднамеренному покушению на психическое здоровье человека, совершаемому сегодня марсианами.
Численность класса ограничена до семи человек, чтобы сделать возможной свободную дискуссию на каждом занятии. Оплата весьма умеренная — пять долларов за урок.
Твоим профессором будет нижеподписавшийся бакалавр естественных наук (Государственный университет Огайо, 1953), доктор психологии (Калифорнийский государственный университет, 1958), в течение пяти лет проработавший психологом в „Конвэйр, Инк“, активный член Американского психологического общества, автор многочисленных монографий, а также книги „Ты и твои нервы“ (Даттон, 1962), доктор Ральф С. Форбс».
И — номер телефона в Лонг-Бич.
Перед тем как снова свернуть листовку и сунуть в карман, Люк прочел ее еще раз. Это не было похоже на липу… если этот парень действительно обладал всеми перечисленными степенями.
И в этом был смысл. Людям действительно нужна помощь, причем скорая: нервные срывы ширились и множились. Если у доктора Форбса имелся какой-то рецепт…
Люк посмотрел на часы — уже десять минут шестого. Он как раз думал, на сколько может опоздать шеф и не следует ли просто закрыть дверь и уйти, когда она вдруг открылась.
Вошел коренастый мужчина средних лет и внимательно оглядел Люка.
— А где Рэнс?
— На пути в Миссури. Вы хозяин?
— Да. Что тут случилось?
Люк объяснил ему. Хозяин кивнул и прошел за стойку. Там он открыл кассу, прочел записку Рэнса и что-то пробормотал. Потом пересчитал наличные — это не заняло много времени — и вытащил контрольную ленту из кассы, чтобы проверить запись на ней. Снова пробормотал что-то и повернулся к Люку.
