Моя жизнь Будто жизнь на страданья моя обречёна; Горе вместе с тоской заградили мне путь; Будто с радостью жизнь навсегда разлучёна, От тоски и от ран истомилася грудь. Будто в жизни мне выпал страданья удел; Незавидная мне в жизни выпала доля. Уж и так в жизни много всего я терпел, Изнывает душа от тоски и от горя. Даль туманная радость и счастье сулит, А дойду – только слышатся вздохи да слезы, Вдруг наступит гроза, сильный гром загремит И разрушит волшебные, сладкие грезы. Догадался и понял я жизни обман, Не ропщу на свою незавидную долю. Не страдает душа от тоски и от ран, Не поможет никто ни страданьям, ни горю. 1911–1912 Что прошло – не вернуть Не вернуть мне ту ночку прохладную, Не видать мне подруги своей, Не слыхать мне ту песню отрадную, Что в саду распевал соловей! Унеслася та ночка весенняя, Ей не скажешь: «Вернись, подожди». Наступила погода осенняя, Бесконечные льются дожди. Крепким сном спит в могиле подруга, Схороня в своем сердце любовь. Не разбудит осенняя вьюга Крепкий сон, не взволнует и кровь. И замолкла та песнь соловьиная, За моря соловей улетел, Не звучит уже более, сильная, Что он ночкой прохладною пел. Пролетели и радости милые, Что испытывал в жизни тогда. На душе уже чувства остылые. Что прошло – не вернуть никогда. 1911–1912 Ночь Тихо дремлет река. Темный бор не шумит. Соловей не поет, И дергач не кричит. Ночь. Вокруг тишина. Ручеек лишь журчит. Своим блеском луна Все вокруг серебрит. Серебрится река. Серебрится ручей. Серебрится трава Орошенных степей. Ночь. Вокруг тишина. В природе все спит. Своим блеском луна Все вокруг серебрит. 1911–1912 Восход солнца Загорелась зорька красная В небе темно-голубом, Полоса явилась ясная В своем блеске золотом. Лучи солнышка высоко Отразили в небе свет. И рассыпались далеко От них новые в ответ. Лучи ярко-золотые Осветили землю вдруг. Небеса уж голубые Расстилаются вокруг. 1911–1912 К покойнику Уж крышку туго закрывают, Чтоб ты не мог навеки встать, Землей холодной зарывают, Где лишь бесчувственные спят. Ты будешь нем на зов наш зычный, Когда сюда к тебе придем. И вместе с тем рукой привычной Тебе венков мы накладем. Венки те красотою будут, Могила будет в них сиять. Друзья тебя не позабудут И будут часто вспоминать. Покойся с миром, друг наш милый, И ожидай ты нас к себе. Мы перетерпим горе с силой, Быть может, скоро и придем к тебе. 1911–1912 Зима Вот уж осень улетела, И примчалася зима. Как на крыльях, прилетела Невидимо вдруг она. Вот морозы затрещали И сковали все пруды. И мальчишки закричали Ей «спасибо» за труды. Вот появилися узоры На стеклах дивной красоты. Все устремили свои взоры, Глядя на это. С высоты Снег падает, мелькает, вьется, Ложится белой пеленой. Вот солнце в облаках мигает, И иней на снегу сверкает. 1911–1912 Песня старика разбойника Угасла молодость моя, Краса в лице завяла, И удали уж прежней нет, И силы – не бывало. Бывало, пятерых сшибал Я с ног своей дубиной, Теперь же хил и стар я стал И плачуся судьбиной. Бывало, песни распевал С утра до темной ночи, Теперь тоска меня сосет И грусть мне сердце точит. Когда-то я ведь был удал, Разбойничал и грабил, Теперь же хил и стар я стал, Все прежнее оставил. 1911–1912 Ночь Усталый день склонился к ночи, Затихла шумная волна, Погасло солнце, и над миром Плывет задумчиво луна. Долина тихая внимает Журчанью мирного ручья. И темный лес, склоняясь, дремлет Под звуки песен соловья. Внимая песням, с берегами, Ласкаясь, шепчется река. И тихо слышится над нею Веселый шелест тростника. 1910–1912 |
