«За рекой горят огни» За рекой горят огни, Погорают мох и пни. Ой, купало, ой, купало, Погорают мох и пни. Плачет леший у сосны – Жалко летошней весны. Ой, купало, ой, купало, Жалко летошней весны. А у наших у ворот Пляшет девок корогод. Ой, купало, ой, купало, Пляшет девок корогод. Кому горе, кому грех, А нам радость, а нам смех. Ой, купало, ой, купало, А нам радость, а нам смех. 1916 Молотьба
Вышел зáраня дед На гумно молотить: «Выходи-ка, сосед, Старику подсобить». Положили гурьбой Золотые снопы. На гумне вперебой Зазвенели цепы. И ворочает дед Немолоченый край: «Постучи-ка, сосед, Выбивай каравай». И под сильной рукой Вылетает зерно. Тут и солод с мукой, И на свадьбу вино. За тяжелой сохой Эта доля дана. Тучен колос сухой – Будет брага хмельна. 1916 «На лазоревые ткани» На лазоревые ткани Пролил пальцы багрянец. В темной роще, по поляне, Плачет смехом бубенец. Затуманились лощины, Серебром покрылся мох. Через прясла и овины Кажет месяц белый рог. По дороге лихо, бойко, Развевая пенный пот, Скачет бешеная тройка На поселок в хоровод. Смотрят девушки лукаво На красавца сквозь плетень. Парень бравый, кучерявый Ломит шапку набекрень. Ярче розовой рубахи Зори вешние горят. Позолоченные бляхи С бубенцами говорят. 1915 «На небесном синем блюде…» На небесном синем блюде Желтых туч медовый дым. Грезит ночь. Уснули люди, Только я тоской томим. Облаками перекрещен, Сладкий дым вдыхает бор. За кольцо небесных трещин Тянет пальцы косогор. На болоте крячет цапля; Четко хлюпает вода, А из туч глядит, как капля, Одинокая звезда. Я хотел бы в мутном дыме Той звездой поджечь леса И погинуть вместе с ними, Как зарница в небеса. 1913–1914? Греция Могучий Ахиллес громил твердыни Трои. Блистательный Патрокл сраженный умирал. А Гектор меч о траву вытирал И сыпал на врага цветущие левкои. Над прахом горестно слетались с плачем сои, И лунный серп сеть туник прорывал. Усталый Ахиллес на землю припадал, Он нес убитого в родимые покои. Ах, Греция! мечта души моей! Ты сказка нежная, но я к тебе нежней, Нежней, чем к Гектору, герою, Андромаха. Возьми свой меч. Будь Сербии сестрою. Напомни миру сгибнувшую Трою, И для вандалов пусть чернеют меч и плаха. 1915 Польша Над Польшей облако кровавое повисло, И капли красные сжигают города. Но светит в зареве былых веков звезда. Под розовой волной, вздымаясь, плачет Висла. В кольце времен с одним оттенком смысла К весам войны подходят все года. И победителю за стяг его труда Сам враг кладет цветы на чашки коромысла. О Польша, светлый сон в сырой тюрьме Костюшки, Невольница в осколках ореола, Я вижу: твой Мицкевич заряжает пушки. Ты мощною рукой сеть плена распорола. Пускай горят родных краев опушки, Но слышен звон побед к молебствию костела. 1915 Черемуха Черемуха душистая С весною расцвела И ветки золотистые, Что кудри, завила. Кругом роса медвяная Сползает по коре, Под нею зелень пряная Сияет в серебре. А рядом, у проталинки, В траве, между корней, Бежит, струится маленький Серебряный ручей. Черемуха душистая, Развесившись, стоит, А зелень золотистая На солнышке горит. Ручей волной гремучею Все ветки обдает И вкрадчиво под кручею Ей песенки поет. 1915 Рюрику Ивневу Я одену тебя побирушкой, Подпояшу оструганным лыком. Упираяся толстою клюшкой, Уходи ты к лесным повиликам. У стогов из сухой боровины Шьет русалка из листьев обновы. У ней губы краснее малины, Брови черные круче подковы. Ты скажи ей: «Я странник усталый, Равнодушный к житейским потерям». Скинь-покинь свой армяк полинялый, Проходи с нею к зарослям в терем. Соберутся русалки с цветами, Заведут под гармони гулянку И тебя по заре с петухами Поведут провожать на полянку. Побредешь ты, воспрянутый духом, Будешь зыкать прибаски на цевне И навстречу горбатым старухам Скинешь шапку с поклоном деревне. 29 марта 1915 г. |
