Певущий зов Радуйтесь! Земля предстала Новой купели! Догорели Синие метели, И змея потеряла Жало. О Родина, Мое русское поле, И вы, сыновья ее, Остановившие На частоколе Луну и солнце, – Хвалите Бога! В мужичьих яслях Родилось пламя К миру всего мира! Новый Назарет Перед вами. Уже славят пастыри Его утро. Свет за горами… Сгинь, ты, áнглийское юдо, Расплещися по морям! Наше северное чудо Не постичь твоим сынам! Не познать тебе Фавора, Не расслышать тайный зов! Отуманенного взора На устах твоих покров. Все упрямей, все напрасней Ловит рот твой темноту. Нет, не дашь ты правды в яслях Твоему сказать Христу! Но знайте, Спящие глубоко: Она загорелась, Звезда Востока! Не погасить ее Ироду Кровью младенцев… «Пляши, Саломея, пляши!» Твои ноги легки и крылаты. Целуй ты уста без души, – Но близок твой час расплаты! Уже встал Иоанн, Изможденный от ран, Поднял с земли Отрубленную голову, И снова гремят Его уста, Снова грозят Содому: «Опомнитесь!» Люди, братья мои люди, Где вы? Отзовитесь! Ты не нужен мне, бесстрашный, Кровожадный витязь. Не хочу твоей победы, Дани мне не надо! Все мы – яблони и вишни Голубого сада. Все мы – гроздья винограда Золотого лета, До кончины всем нам хватит И тепла и света! Кто-то мудрый, несказанный, Все себе подобя, Всех живущих греет песней, Мертвых – сном во гробе. Кто-то учит нас и просит Постигать и мерить. Не губить пришли мы в мире, А любить и верить! Апрель 1917. Петроград «Есть светлая радость под сенью кустов…» Есть светлая радость под сенью кустов Поплакать о прошлом родных берегов И, первую проседь лаская на лбу, С приятною болью пенять на судьбу. Ни друга, ни думы о бабьих губах Не зреет в ее тихомудрых словах, Но есть в ней, как вера, живая мечта К незримому свету приблизить уста. Мы любим в ней вечер, над речкой овес, – И отроков резвых с медынью волос. Стряхая с бровей своих призрачный дым, Нам сладко о тайнах рассказывать им. Есть нежная кротость, присев на порог, Молиться закату и лику дорог. В обсыпанных рощах, на сжатых полях Грустит наша дума об отрочьих днях. За отчею сказкой, за звоном стропил Несет ее шорох неведомых крыл… Но крепко в равнинах ковыльных лугов Покоится правда родительских снов. 1917 «О Русь, взмахни крылами…» О Русь, взмахни крылами, Поставь иную крепь! С иными именами Встает иная степь. По голубой долине, Меж телок и коров, Идет в златой ряднине Твой Алексей Кольцов. В руках – краюха хлеба, Уста – вишневый сок. И вызвездило небо Пастушеский рожок. За ним, с снегов и ветра, Из монастырских врат, Идет, одетый светом, Его середний брат. От Вытегры до Шуи Он избраздил весь край И выбрал кличку – Клюев, Смиренный Миколай. Монашьи мудр и ласков, Он весь в резьбе молвы, И тихо сходит пасха С бескудрой головы. А там, за взгорьем смолым, Иду, тропу тая, Кудрявый и веселый, Такой разбойный я. Долга, крута дорога, Несчетны склоны гор; Но даже с тайной Бога Веду я тайно спор. Сшибаю камнем месяц И на немую дрожь Бросаю, в небо свесясь, Из голенища нож. За мной незримым роем Идет кольцо других, И далеко по селам Звенит их бойкий стих. Из трав мы вяжем книги, Слова трясем с двух пол. И сродник наш, Чапыгин, Певуч, как снег и дол. Сокройся, сгинь ты, племя Смердящих снов и дум! На каменное темя Несем мы звездный шум. Довольно гнить и ноять, И славить взлетом гнусь – Уж смыла, стерла деготь Воспрянувшая Русь. Уж повела крылами Ее немая крепь! С иными именами Встает иная степь. 1916 |
