«Хорошо под осеннюю свежесть…» Хорошо под осеннюю свежесть Душу-яблоню ветром стряхать И смотреть, как над речкою режет Воду синюю солнца соха. Хорошо выбивать из тела Накаляющий песни гвоздь. И в одежде празднично белой Ждать, когда постучится гость. Я учусь, я учусь моим сердцем Цвет черемух в глазах беречь, Только в скупости чувства греются, Когда ребра ломает течь. Молча ухает звездная звонница, Что ни лист, то свеча заре. Никого не впущу я в горницу, Никому не открою дверь. 1918 Небесный барабанщик
1 Гей вы, рабы, рабы! Брюхом к земле прилипли вы. Нынче луну с воды Лошади выпили. Листьями звезды льются В реки на наших полях. Да здравствует революция На земле и на небесах! Души бросаем бомбами, Сеем пурговый свист. Что нам слюна иконная В наши ворота в высь? Нам ли страшны полководцы Белого стада горилл? Взвихренной конницей рвется К новому берегу мир. 2 Если это солнце В заговоре с ними, – Мы его всей ратью На штыках подымем. Если этот месяц Друг их черной силы, – Мы его с лазури Камнями в затылок. Разметем все тучи, Все дороги взмесим, Бубенцом мы землю К радуге привесим. Ты звени, звени нам, Мать-земля сырая, О полях и рощах Голубого края. 3 Солдаты, солдаты, солдаты – Сверкающий бич над смерчом. Кто хочет свободы и братства, Тому умирать нипочем. Смыкайтесь же тесной стеною! Кому ненавистен туман, Тот солнце корявой рукою Сорвет на златой барабан. Сорвет и пойдет по дорогам Лить зов над озерами сил – На тени церквей и острогов, На белое стадо горилл. В том зове калмык и татарин Почуют свой чаемый град, И черное небо хвостами, Хвостами коров вспламенят. 4 Верьте, победа за нами! Новый берег недалек. Волны белыми когтями Золотой скребут песок. Скоро, скоро вал последний Миллионом брызнет лун. Сердце – свечка за обедней Пасхе массы и коммун. Ратью смуглой, ратью дружной Мы идем сплотить весь мир. Мы идем, и пылью вьюжной Тает облако горилл. Мы идем, а там, за чащей, Сквозь белесость и туман Наш небесный барабанщик Лупит в солнце-барабан. 1918 Акростих Рюрику Ивневу Радость, как плотвица быстрая, Юрко светит и в воде. Руки могут церковь выстроить И кукушке и звезде. Кайся нивам и черемухам, – У живущих нет грехов. Из удачи зыбы промаха Воют только на коров. Не зови себя разбойником, Если ж чист, так падай в грязь. Верь – теленку из подойника Улыбается карась. Утро. 21 января 1919 «В час, когда ночь воткнет…» В час, когда ночь воткнет Луну на черный палец, – Ах, о ком? ах, кому поет Про любовь соловей-мерзавец? Разве можно теперь любить, Когда в сердце стирают зверя? Мы идем, мы идем продолбить Новые двери. К черту чувства, слова в навоз, Только образ и мощь порыва! Что нам солнце? Весь звездный обоз – Золотая струя коллектива. Что нам Индия? Что Толстой? Этот ветер что был, что не был. Нынче мужик простой Пялится ширше неба. Январь 1919 «О Боже, Боже, эта глубь…» О Боже, Боже, эта глубь – Твой голубой живот. Златое солнышко, как пуп, Глядит в Каспийский рот. Крючками звезд свивая в нить Лучи, ты ловишь нас И вершами бросаешь дни В зрачки озерных глаз. Но в малый вентерь рыбаря Не заплывает сом. Не втащит неводом заря Меня в твой тихий дом. Сойди на землю без порток, Взбурли всю хлябь и водь, Смолой кипящею восток Пролей на нашу плоть. Да опалят уста огня Людскую страсть и стыд. Взнеси, как голубя, меня В твой в синих рощах скит. 1919 |
