- Тебе просто надо заняться делом. Или детей завести, - сказал Янко, подымаясь с крокодила и понимая, что никаких новостей товарищ не сообщит.
- Ну уж нет, - энергично замотал головой пьяный Зелинский. - Чтобы и у детей тоже бум, бум, бум! В смысле потом, ка-а-ада вырастут...
- Трус, - безразлично пожал плечами Вук. - Дети ещё жить не начали, а ты уже боишься.
- От кого детей-то?! - взвизгнул вдруг Павел. - Было бы от кого! Не от кого! Одни дуры меркантильные!
- Значит, ты только таких дур и достоин.
Он перешагнул через потянувшегося за ним хозяина дома и без сожаления покинул бесполезно дорогой и загаженный особняк. Из всего разговора он вынес только то, что Зелинский ни о каком архиве не знает, и что на опознание тела Тимофеева его потащил Школьник. И ещё - кто-то что-то вынюхивает, хотя, что можно вынюхать у спившегося человека, Вук не понимал. На всякий случай бесполезные эти сведения пилот внёс в дневник на "Уфологе", особо выделив занятное словечко "кобеты".
Через четверть часа он шагал по мосту через бывший Водосливной канал, а ныне Протоку Космических Героев. Несмотря на поздний час, на мосту копошились двое рабочих во флуоресцентных комбинезонах и противопылевых масках. Щуплый рабочий напряжённо наблюдал, как его рослый товарищ кантовал бетонную урну - самосортирующий порт сбора мусора. Лица здоровяк не было видно, но его мускульному натягу Вук прочувствовал, как тяжело идёт бетонное изделие. Засунув руку в карман, худосочный трудяга посторонился, чтобы пропустить пилота вперёд. Вук осторожно переставил ногу, огибая урну, и ощутил смутное подозрение. Развить и проработать его он не успел, так как мелкий рабочий неожиданно сделал подкат и уронил Янко на асфальт. Вук мгновенно вскочил на ноги, но второй успел набросить на него стальную цепь. Пока Вук барахтался в ржавых звеньях, звеня кандалами, ему ловко связали руки, затем стреножили, а затем сбросили с моста. Вук зажмурился, ожидая плеска воды, но секунду спустя понял, что болтается в воздухе вниз головой. Он в долю мгновенья разогнал давление до предельной нормы, впрыснул в мышцы и сердце литр адреналина и с треском разодрал показавшиеся хлипкими верёвки на запястьях. Подтянув тело к ногам, стирая пальцы в кровь, он порвал путы на ступнях, но ему не хватило крохотного мига. Рядом с левым ухом просвистела цепь, потом ухнула урна, вслед за урной в воды облагороженного пару лет назад канала полетел и сам Вук. Уже в воде он завершил начатое - освободил ноги от груза. Вынырнув на поверхность, жадно хватил воздуха и, скидывая разлохмаченные ботинки, поплыл по течению к заливу. Интуиция подсказала ему несколько раз уйти с головой в реку и проскользить чуть в сторону. Как выяснилось, не зря, потому что тихие хлопки по воде, взбаламутившие вдруг воду до пены, не могли быть ничем иным, кроме как выстрелами вдогонку.
"Урна!" - подумал Вук. - "Конечно же, урна! На мосту такая урна стоять не может! Она же насаживается на подземные коммуникации!" Значит, его ждали. Его пасли, выслеживали, провожали. Неужели, прямо от дома Милы? Неужели, негодяям известно, где находится Пулька?... Плыть становилось всё тяжелее. Вук некоторое время раздумывал, не подать ли ему аларм-сигнал через чипы в уголках ворота рубахи или же через "стоп-кран" мультилинка, но затем сообразил, что последний уже покоится на дне канала, а рубаху Мила собственноручно дезактивировала, провожая его в путь. Так же, как и все вещички Алины Тимофеевой. Янко сам попросил об этом Милу, зная, что у той всегда дома найдутся всякие запретные штучки, типа гасителя аларм-чипов. "Я тебя люблю", - сказал Вук. Мила не поверила, но очень захотела поверить, поэтому пошла ему навстречу.
На левом берегу протоки мелькнул кое-как припаркованный хелисайкл-одиночка. Пижонский розовый драндулет, годный разве что на пускание пыли в глаза сопливым-малолеткам, не доросшим до права управления летающим аппаратом. Владелец "мадженты", тонконогий модник-виндер в просторных портках, посвистывая, облегчался прямо в канал, воплощая в жизнь главный принцип виндеров - чувствовать себя вольным ветром над унылой болотиной жизни. Он не успел даже ойкнуть и отвернуться, когда пилот вынырнул у него из-под носа и, стекая холодными струями, деловито уселся в хелисайкл.
- А.., - сказал он, вытаращив глаза, но Вук его не слышал - дурацкий агрегат, взревев двигателем, рванул в сторону Питера.
"Маджента" не предназначалась для гонок и стремительного лавирования. Ни к чему это порядочному виндеру. Расслабленный виндер парит в небе с красивой девчонкой за спиной, девчонка охает и прижимается к нему, чтобы не упасть. Она, конечно, не упадёт - магнитные ловушки сайкла не позволят, но высота - чем не повод для нечаянных объятий? Вук и сам был бы не прочь медитативно покружиться над городом с Милой, крепко обнимающей его плечи, пусть даже и в неадекватно розовой машинке. Лирические настроения, впрочем, не задержались в его голове ни на секунду, поскольку фотографическая память вдруг неожиданно выдала цифры, обозначенные в нижнем углу экрана в ролике об аресте Виссера. 01.35 - Даан один, 02.10 - уже с адвокатом, с Наппой. За тридцать пять минут к Виссеру прибыл адвокат из Америки. И не просто прибыл, а был молниеносно нанят и отправлен в Россию. Это означало одно - в представительстве Интерпола есть порт пересборки. Вук до сих пор знал о существовании двух таких портов в Санкт-Петербурге: в офисе Концессии, откуда он переправлялся на Сильбато, и в учебном корпусе Космической Академии. Разумеется, порты располагались и в мэрии и в Смольном, но доступ к ним рядовому американскому адвокату явно был бы закрыт. Повторяя про себя уравнение Белла-Клаузера, точно магическое заклинание, пилот выставил автоматический курс на контору Интерпола и до отказа вывернул ручку скорости.
Через несколько минут натужной гонки радар аппарата просигнализировал, что в одном эшелоне с ним идёт на сближение с кормовой части другое движущееся средство, иными словами - Вука догоняли. Янко заложил крутой вираж, чтобы рассмотреть тог, кто его преследует. Оранжевый, в чёрную полоску геликоптер, мощно рассекая винтами воздух, стремительно сближался с пижонской тарахтелкой. Вертолёт ремонтно-коммунальных служб, выкрашенный в легко узнаваемые цвета, мчался с явным намерением пойти на таран. Тихий шелест упругих воздушных волн, подсказал, что из геликоптера прицельно стреляют. Вук резко взмыл вверх, а затем рухнул вниз - в рощицу на краю Юнтоловского заказника. Там он юркнул в самую гущу деревьев, и, распугивая птиц, понёсся над болотцем, укрытым сумрачным осинником. Плутая по лесу, кружа и заметая следы, пилот выбрался у Западного скоростного диаметра, влетел в тоннель для большегрузов и чесал так до Васьки, прикидывая на лету, сумму штрафа по количеству камер, запечатлевших столь вопиющее нарушение. "Надо будет оплатить, - решил Вук, - не то виндера, владельца "Мадженты", запросто прав лишат". Под горячие приветственные сигналы фур, водители которых явно забавлялись вуковым хулиганством, он приземлился у первого пешеходного лифта, и, бросив аппарат, поклонился восторженным зрителям, а затем исчез в глубине переходов.
К зданию на набережной Мира, Янко подошёл, почти не запыхавшись. На последних ста метрах он намеренно сбавил темп, принимая вид прогуливающегося зеваки. Парадный вход трёхэтажного особняка он проигнорировал, сразу направившись к общественной парковке возле Интерпола. Погуляв по немногочисленным рядам автомобилей и хелисайклов, Вук остановился возле скромного грязно-белого микроавтобуса с затенёнными стёклами и подёргал ручку. Было заперто. Он почесал макушку, присел на корточки, кое-что проверяя. Краем глаза отметил чёрно-оранжевый вертолёт над противоположным берегом Невы. Не раздумывая, Янко поднялся и выдрал с мясом замок. Автобус засветился аварийными маячками, окутав пространство вокруг себя тонкой завесой полярного сияния, отсылающего сообщения на пульт охраны, но Вук решительно шагнул в салон. Перед глазами его стоял Виссер, в ушах его звучал голос Виссера, в сердце колотилась радость, испытанная им, когда он впервые посмотрел на картину Виссера с двумя тенерийскими лунами. "Даан Виссер, - прошептал он. - Давай, Кляузер, не подведи"...
