- Есть, - ответил пилот. - Мы с ним подрались недавно, а потом помирились. Пойду к нему.

Лучший способ действовать против системы - выйти из этой системы и нанести удар извне. Тот, кто избавляется от тенерийцев, не предполагает, что тонущий в своём страхе и спивающийся от боли и безделья тенериец позовёт на помощь постороннего человека. Родителей Вук трогать не хотел принципиально, тем более что оба они по контракту трудились нынче в Америке. Мила с детьми отпадала в первую очередь из соображений безопасности. В прочих знакомых Янко не был уверен, один лишь забияка Волков - случайный собутыльник в баре - казался Вуку перспективным. Человек, способный великодушно простить разукрашенное фингалами лицо, посмеяться над причиной драки и тут же подписаться на дальнейшие приключения, не мог не внушать доверия. Посему, похлопав мальчика по плечу и оставив ему автограф, Вук с простенького мультилинка парнишки вышел на связь с Иваном и, услышав радостное приглашение, рванул к Волкову. Но перед этим он попросил парнишку соединиться с Милой и сообщить, что у титанового андроида всё в порядке.

Последующую пару часов Янко провёл в роскошном писательском кабинете с "Гленом Грантом" в руках. Утопая в мягчайшем кресле, он, как на исповеди, вывалил на Волкова ворох фактов и соображений, не утаив ни малейшей детали. Иван, непрерывно теребя бороду и поглаживая опухшие от стычки очи, слушал так, как слушала бы мать, ожидающая фронтовых вестей от сына. По окончании рассказа он неожиданно проговорил:

- Ты совершенно одинаковыми словами описал жабу и Липполда. И бездомец, в принципе, укладывается в это же описание. А мальчишка - молодец. Всё правильно заметил.

Большую часть ночи Янко, лёжа на козетке, ворочаясь и подгибая колени то так, то этак, прикидывал, как ему лучше всего попасть на Сильбато. Козетка, изысканная до выпендрёжа, Вуку не нравилась, в том числе и своим названием. На ней неплохо было сидеть, откинувшись на мягкую пухленькую спинку и небрежно распростёши руку на гладком подлокотнике, но для положения лёжа сие произведение высокого искусства никак не годилось. Выбирать, однако, не приходилось - другой мебели у Волкова не было. Волков обитал в небольшой холостяцкой квартирке, обставленной на богемный манер. Большую часть жилища занимал классический кабинет с мягкими креслами для глубоких раздумий и широким дубовым столом для воплощения раздумий в зримые формы. В шкафах с застеклёнными полками располагалось огромное количество книг с бесконтактным интерфейсом - хозяин не поскупился, выставил в витринах самый дорогой формат произведений. Пилот, очутившись в кабинете и утонув в пуховом облачке кресла, наугад стрельнул взглядом по книжке с яркой чёрно-оранжевой обложке. Та чуть выдвинулась, и в голове Вука потёк динамичный боевичок.

- Барахло, - поморщился Иван. - Это я для денег писал. Брось каку.

- Это ты сам?! - поднял бровь Вук.- Ты писатель?

- Типа того... Одной рукой я бумагомаратель, другой - ничего себе автор.

- Поясни. Что за загадки такие?

Волков вздохнул:

- Хорошей литературой не заработаешь. Вернее, заработаешь, если ты гений, но я не гений, а кушать хочется. Приходится пописывать коммерческое барахло. Там детективчик сунешь в издательство, здесь страшилку на мистический канал пристроишь, тут сопельки разведёшь в дамском журнале - на базовый минздравовский набор вкусов и хватит. Подсуетишься, сценарий какой взгромоздишь с инопланетными крокодилами - можно вкусы свеженьким чем-то заменять. А ночами садишься, хватаешься за стилус, чтобы излить настоящее, потом же и думаешь - для кого это всё?

- Неужели никому не надобно? - Янко порозовел, но не от сопереживаний, а от стыда. Сам он также предпочитал фантастику с детективами.

- Отчего же не надобно? Надобно ровно... так-с... где у нас там письмо от редакции? Вот оно... Надобно восьми книгочеям. Это статистика покупок за месяц последнего серьёзного романа. Неплохо, да?

- Может, эти восемь человек, воодушевившись идеями из твоих главных книг, для человечества сделают больше, чем десять тысяч любителей бульварного чтива, - предположил Вук, мысленно давая обещание обязательно перейти к чтению глубоких произведений.

- Я на это очень надеюсь, - проникновенно молвил Волков, закрывая тему. - Скажи-ка лучше, ты всегда ходил с мультилинком?

- Считаешь, что меня пасли?

- Уверен.

- Разумеется, всегда... Чёрт! Адрес Милы тоже засекли!

- Не думаю, что это критично. Со стороны это выглядит так: ты просто ходил к ней мириться, но тебя в очередной раз послали. Надеюсь, у твоей избранницы хватит мозгов не светить Алину.

- Она у меня умница, - с потаённой гордостью произнёс Янко. - Не засветит.

- Сейчас проверим, - хладнокровно сказал Иван. - Как её найти? Номер? Слово? ID? Личная привязка?

- Со мной - привязка, с остальными по старинке номер. - Вук вдруг осознал, что Мила, несмотря на нежелание видеть его, не стёрла слепок с личной волны Вука. От этой мысли он непроизвольно улыбнулся.

Визуализировав номер, Волков некоторое время вслушивался в тишину, пока в ушах его не зазвенел мелодичный колокольчик.

- На связи, - проговорила Мила усталым голосом.

- Вас беспокоит розыскной отдел Интерпола, - нахально сообщил Иван. - Будьте добры, Вука Драгославовича Янко.

- Как нетрудно заметить, - ответила Мила, - это волна не Вука Драгославовича. Вы ошиблись.

- Пилот Янко не выходит связь, - продолжил настырный Волков, - он случайно не у вас?

- Случайно не у меня. Мы не общаемся. - Мила разумно не стала отпираться в знакомстве. Голос её звучал предельно сухо.

- Нам точно известно, что он посещал вас вчера вечером.

- Посещал. Милости прошу с ордером на обыск, чтобы убедиться, что у меня его нет.

- Вы не знаете, где он может быть?

- Представления не имею. У вас всё?

- Он был не один...

- Не спорю. Он был не один, хотя бы потому, что был со мной. С удовольствием побеседую об этом в вашем розыскном отделе после получения повестки. Всего хорошего.

Мила сбросила вызов, и писатель рассмеялся:

- Да! Железная дамочка!

- Эх, врезал бы тебе по морде ещё раз, - сердито изрёк Вук. Проверка ему не понравилась. Как-то это было нечестно по отношению к любимой.

- Не стоит, - деловито возразил Волков, - потому что кроме меня никто тебе не поможет.

Он растянул губы в широкой улыбке, и Вук не смог поспорить с этим фактом. Пилот полночи прокрутился на пижонской лежанке, пока под утро не пришло простейшее решение. Тогда он счастливо уснул, и несколькими часами позже разглядывал облака и просвечивающий сквозь них Финский залив в окошке иллюминатора самого примитивного самолёта из лоукостеров.

В Душанбе Янко пересел на скоростной лайнер, а в Маниле на летальный аппарат странной формы - нечто среднее между хелисайклом и дирижаблем. Пузатая штуковина доставила немногочисленных пассажиров (кроме Вука - все азиаты) на последнюю пристань цивилизации, на остров, филиппинское название которого Янко старательно запомнил, но вычеркнул из памяти сразу по прибытию на Сильбато. В предпоследней точке своего путешествия, пилот приобрёл портативный холодильник и под завязку забил его мороженым, выложив за драгоценное лакомство сумму месячного безбедного существования в Питере. Так, с пломбиром в бауле его и доставил на Сильбато крохотный ботик-почтальон. Судёнышко - пережиток ушедшей эпохи и символ вечного непобедимого бюрократизма - раз в неделю осчастливливало руководство космодрома копиями приказов на древних носителях, порой даже на бумаге. Вместе с никому не нужным бюрократическим грузом иногда приплывал представитель губернатора для проведения всё тех же бюрократических танцев. Он объезжал остров в сопровождении начальника космопорта, осматривая строения, после чего подписывал акт о целевом использовании вверенной территории. Представитель мог бы оглядеть порт из любой точки земного шара, воспользовавшись специальным каналом тридивидения, и из любой же точки безинтерфейсный сканер считал бы его мысленную подпись под виртуальным текстом акта, однако личное присутствие на осмотре давало небольшие, но милые бонусы в виде официального обеда с самыми настоящими блюдами. Как говорится, пустячок, а приятно.