– Можно к тебе, Джоди? – спросила я нарочито детским голоском.

Молчание.

Затем Джоди ответила:

– Нет.

Сердце у меня упало.

– Нет, потому что у меня все простыни перекрутились. Лучше я заберусь к тебе, – сказала Джоди и перепрыгнула ко мне в постель.

Я крепко обняла ее и попросила:

– Давай поиграем в «старшую сестру» и «младшую сестру».

Это была глупая игра, в которую мы играли когда-то давным-давно. Я в этой игре была старшей сестрой и присматривала за своей шаловливой младшей сестрой Джоди.

– Ладно, давай, стлашная сестла, – согласилась Джоди тоненьким шепелявым голоском.

Мы играли, а потом заснули. Проснувшись утром, я обнаружила, что Джоди осталась на всю ночь у меня в постели. Она спала, повернувшись ко мне лицом, подложив под нос сжатый кулак, будто сосала палец. Лицо ее было безмятежным, щеки раскраснелись от сна. Джоди выглядела сейчас такой юной, словно на самом деле стала моей младшей сестрой.

Наступило пятое ноября, понедельник, ночь Гая Фокса. Когда-то, давным-давно, жил парень по имени Гай Фокс, он участвовал в заговоре против короля и должен был поджечь пороховой заряд под палатой лордов в Лондоне. С тех пор в этот день везде разводят костры и сжигают на них чучело Гая Фокса.

– Еще один безумный праздник, – ворчала мама. – Ох уж эта Френчи! «Не волнуйтесь, миссис Уэллс, банкет готовить не нужно. Только сардельки и жареный картофель, традиционное угощение на Ночь костров. Можете попросить своего мужа, чтобы он помог организовать барбекю на свежем воздухе». Глупая корова, она хоть представляет себе, что это такое – готовить на всю школу барбекю «на свежем воздухе»?!

Мама ворчала, пыхтела, но тем не менее испекла праздничный торт с глазурью, усыпанный блестками, напоминающими огни фейерверка, и даже послала папу в деревню купить несколько больших пакетов зефира, который собиралась подать к горячему шоколаду.

Джед во время ланча сложил на лужайке перед школой огромный костер – половина школьников помогали ему таскать ветки и хворост. Участие в этом приняли даже старшеклассницы Анна, София и Ребекка. Они небрежно подтащили к костру по паре жидких веточек, но зато визжали и хохотали над всем, что только скажет Джед.

– Идиотки, – презрительно бросила Джоди, проходя мимо.

Анна-София-Ребекка захихикали, потом надули губки и дружно затянули:

– Уууу!

– Привет, Фиолетовая башка! – ухмыльнулся Джед, глядя на Джоди. – Я слышал, ты всех малышей до полусмерти напугала своими россказнями.

– Ага, совсем заморочила им головы, – подтвердила Анна.

– Басенки про духов и привидений, значит? Может, ты и сама веришь в эту дрянь? – спросил Джед.

Джоди остановилась и сжала кулаки. Я дотронулась до ее запястья и почувствовала, как дрожит ее рука.

– Я верю в то, что ты дрянь, – ответила она и пошла дальше.

– Браво, Джоди, – сказала я. – А я уж думала, что ты сейчас его ударишь.

– Едва сдержалась, – ухмыльнулась Джоди. – Но я ему еще покажу. Я всем им покажу.

– Что ты задумала? – с тревогой спросила я.

– Погоди, увидишь, – ответила Джоди.

В кустах на краю лужайки, согнувшись в три погибели, возился Харли: переваливаясь, словно гигантская утка, он втыкал ракеты в пустые бутылки.

– О, класс! Обожаю ракеты! – сказала Джоди. – Тебе помочь, Харли?

– Нет, погоди. Мистер Уилберфорс начертил жутко сложную схему. Ракеты нужно расположить в определенном порядке, а потом мы их начнем запускать – мистер Уилберфорс, твой отец, мистер Майклз, Джед и я. Будем изображать из себя что-то вроде спецназа, нас даже оденут для этого в балаклавы, специальные перчатки и резиновые сапоги. Детский сад!

– В котором часу начнется фейерверк, Харли?

– Ровно в половине седьмого.

– Отлично, – кивнула Джоди, осматривая ряды бутылок. – Их тут много.

– Ага. Старый Уилберфорс хочет, чтобы все небо полыхало как Аврора Бореалис.

– Как что? – переспросила Джоди.

– Как Северное сияние, – без заминки ответила я.

– Ах вы, академики-головастики, – сказала Джоди. – Ладно, я думаю, детям так или иначе будет на что посмотреть сегодня. Счастливых запусков, Харли.

Она пошла дальше, я рядом с ней, взяв ее за руку.

– Надеюсь, хотя бы шутих не будет, – сказала я. – Ненавижу шутихи. Ракеты тоже не очень люблю. Нет, мне нравится, когда они взрываются в небе, но терпеть не могу вой, с которым они взлетают. Всегда боюсь, что ракета сейчас свалится мне на голову. Когда я была маленькой, больше всего любила бенгальские огни. Помнишь, как мы с тобой зажигали их на заднем дворе?

Да, тогда мы, надев варежки, держали их в руках, бенгальские огни шипели и рассыпали искры, а Джоди учила меня писать огнем по воздуху. Я тогда еще плохо умела писать, могла лишь изобразить букву «П», что означает «Перл», поэтому Джоди писала огнем оба наших имени – свое и мое. А когда огни гасли, мы мысленно продолжали видеть в воздухе золотистые, слитые друг с другом имена – Джоди и Перл.

– Надеюсь, мистер Уилберфорс заготовил и бенгальских огней тоже, – сказала я.

Джоди изобразила, будто держит в руке палочку бенгальского огня и пишет ею по воздуху.

– Ты тоже помнишь, как писала наши имена? – спросила я. – Ты всегда была для меня чудесной старшей сестрой.

– На то и придуманы старшие сестры, – хмыкнула Джоди.

А потом прозвонил школьный колокол, и мы побежали по своим классам.

– А, вот и ты, Перл! – воскликнула Гарриет. – А мы тебя обыскались. Пытаемся соорудить Гая для костра, но у нас что-то не выходит. Нужна твоя помощь – ведь ты у нас рукодельница и художница.

Вот почему после уроков я отправилась в комнату к Гарриет – проверить, что там с Гаем. Я решила, что ему требуется основательная переделка, и принялась кроить, и набивать чучело, и пришивать к его лицу глаза из пуговиц и большой красный тряпичный рот. Получив лицо, Гай стал выглядеть симпатичным и дружелюбным.

Когда я наконец вернулась домой, папа уже надевал свое «спецназовское» снаряжение. Натянул резиновые сапоги до колен, которые одолжил ему мистер Уилберфорс, прошелся в них по комнате, а затем направился на кухню. Он хотел рассмешить маму, но она лишь раздраженно отмахнулась от него, продолжая накалывать на шампуры ряды розовых свиных сарделек.

– А где Джоди? – спросил папа, зная, что уж она-то точно посмеется над его видом.

Я не знала, где может быть Джоди. Мне хотелось полюбоваться фейерверком вместе с ней, держась за руки. Я прикинула, что она могла отправиться в деревню, чтобы купить пачку-другую бенгальских огней – такой поступок был бы вполне в ее духе.

Я надела куртку, обмотала шею шарфом и сунула ноги в резиновые сапоги. Точно так же я одевалась, когда отправлялась наблюдать за барсуками. Обшлага моей куртки до сих пор были слегка липкими от меда. Я подумала об одиноком барсучонке, который лежит, свернувшись клубочком, в своей темной норе, и рядом нет никого, кто поиграл бы с ним. Я закрыла глаза, стараясь не разреветься. Мне безумно захотелось, чтобы в эту минуту Джоди оказалась рядом со мной и назвала меня маленькой плаксой.

Я подумала, что в темноте мне пригодится фонарик, поискала его, но так и не смогла нигде найти. Пришлось идти на темный двор, к костру без него. Все ученики жались друг к другу, никого невозможно было разглядеть. Костер уже разгорался, вокруг него плясали маленькие фигурки. Я знала, что это всего лишь наши малыши в своих форменных зимних курточках, но со стороны они казались странными гоблинами.

Я попятилась, чувствуя себя глупой, оробевшей, и страстно захотела, чтобы рядом со мной оказалась Джоди.

– Перл! Перл! Иди сюда!

Это была Гарриет, она подскакивала на месте, держа в руках нашего Гая, и он подскакивал вместе с ней.

– Перл! Моя Перл! Иди сюда и постой рядом со мной! – это уже кричал Дэн.

– Смотри, костер! – присоединилась к нему Сакура. – Мы танцуем вокруг костра и загадываем желания!