– Уууу! – негромко завыл кто-то, и все дружно рассмеялись.

Бледное лицо Джоди порозовело.

– Призраков нет, – повторила Джоди. – Нет никакой печальной белой шепчущей женщины. Мистер Уилберфорс говорит, что это лишь плод моей фантазии. Запомните это, договорились?

И она ушла со сцены, звонко цокая своими каблуками. Мистер Уилберфорс позволил ей уйти, хотя и покачал головой. А в конце собрания кивком подозвал меня. Я подошла, заранее зная, что он мне скажет, и решив написать заявление, что категорически отказываюсь занять место Джоди. Я даже промямлила мистеру Уилберфорсу, что Джоди прекрасно умеет рассказывать сказки и, конечно же – я уверена в этом, – никогда не станет впредь рассказывать малышам страшные истории.

– Ты действительно уверена в этом, Перл? – спросил мистер Уилберфорс.

– О, абсолютно, – солгала я.

– Хм… Проблема в том, что я в этом не уверен. Твоя сестра Джоди во многих отношениях славная девочка, но она трудный подросток и живет по своим понятиям. А я обязан думать о других детях. Я не могу рисковать и не уверен, что она снова их не напугает. Нет, дорогая, я хочу, чтобы сейчас ее обязанности рассказчицы взяла на себя именно ты. Мисс Понсонби говорит, что девочек очаровала твоя история. Я думаю даже, что тебе следует записать ее и показать миссис Левин.

Я была в восторге от этого предложения и ничего не могла с собой поделать, хотя при этом мне было ужасно жаль Джоди. Короче говоря, я согласилась, сказала, что буду счастлива каждый день рассказывать девочкам вечернюю сказку. И мальчикам тоже. У меня в запасе была масса историй, не только про фей. (Про фей у меня в голове сложился целый цикл сказок для девочек, включая истории про крыжовниковых фей, гигантских подсолнуховых и даже капустных фей.) А мальчикам я хотела рассказать истории про семейство барсуков – мистера Барсука, миссис Барсук и их детей, Бобби и Бесси.

Как-то, когда мой рассказ о семье барсуков был в самом разгаре, в спальню к маленьким мальчикам зашел Харли. У меня сразу пересохло в горле, а голос дрогнул. Я запнулась и замолчала.

– Продолжай, Перл, – попросил Зеф.

– Да-да, давай дальше! – воскликнул Дэн.

Изо всех сил стараясь не замечать Харли, я продолжила свой рассказ. История у меня получалась очень наивной и сладенькой. Мистер Барсук курил трубку, набитую табаком из одуванчиков, и носил остроносые комнатные туфли из листьев щавеля. Миссис Барсук каждый день чистила мелом белые полоски у себя на голове и красила свои длинные когти лаком. А Бобби и Бесси носили джинсовые комбинезончики и посещали начальную школу для барсуков. Джоди давно уже начала бы стонать и закатывать глаза, слушая такое, но Харли примостился на краешке кроватки Дэна и внимательно слушал.

Закончив, я подоткнула мальчишкам одеяла и пожелала всем спокойной ночи. Харли вышел в коридор вслед за мной.

– Им очень нравится твоя история, – сказал он. – Надеюсь, ты не станешь рассказывать, что маленький Бобби далеко убежал от дома и…

– Конечно нет. В моих историях никогда не случается ничего страшного и печального.

– В отличие от Джодиных.

– Не надо. Мне и так неловко, что я стала рассказчицей вместо нее. Она говорит, что ей наплевать, но я-то знаю, что это не так. Она переживает. А тут еще все дразнят ее, завывая как привидения. Это жестоко с их стороны.

Когда я пришла домой, Джоди сидела на диване рядом с папой и смотрела телевизор. Рядом в кресле дремала мама, на коленях у нее лежала раскрытая книжка с рецептами тортов. Я тоже присела на диван. Папа привычно обнял меня за плечи, и я так же привычно прильнула к нему. А Джоди тут же встала с дивана.

– Куда ты, Джоди? – спросил папа.

– Дела, – коротко ответила она.

– Можно мне с тобой?

– Нет, у меня свои дела, – сказала Джоди и, насвистывая, вышла из гостиной.

– О-хо-хо, – вздохнул папа. – Мои любимые девочки поссорились?

– Не то чтобы… – промямлила я. – Но кажется, Джоди больше меня не любит.

– Глупости. Джоди тебя обожает, и ты это знаешь. Просто у нее сейчас сложный момент в жизни. И тебе это тоже известно.

Папа сильнее прижал меня к себе, припав щекой к моей макушке. Я почувствовала, как он шевельнул головой, чтобы взглянуть на маму и проверить, спит ли она.

– Знаешь, – шепотом сказал папа, – я начинаю думать, что, возможно, мы сделали большую ошибку, переехав сюда. Мама думала, что нам выпал фантастический шанс дать нашим девочкам отличное образование, причем совершенно бесплатно. Мы считали, что было бы безумием упустить его. Особенно это касается тебя, Перл. Ты наша умница, тебе это очень нужно, правда? Тебе нравится учиться здесь, и у тебя в этой школе появились прекрасные подруги. У тебя даже бойфренд завелся, проказница.

– Пап! Харли мне не бойфренд, ты же знаешь!

– Ну хорошо. Он просто славный парень, умница, хотя порой бывает довольно колким. Но некоторые юные наглецы из его класса буквально бесят меня. Я же вижу, как они издеваются над нашей Джоди. Если бы ты знала, как мне хочется проучить их, да только Джоди это не понравится и она меня за это не поблагодарит. У нее здесь не сложилось, верно, Перл? Мама так надеялась, что Джоди здесь приживется… Хотя и в Муркрофте она вела себя ужасно, и даже связалась с той шайкой малолетних бандиток, но ей там было лучше, чем здесь, я уверен. Когда я вижу, как она бродит здесь, такая бледная и потерянная, у меня сердце от боли разрывается, – папа тяжело вздохнул и закончил: – Может, для всех нас будет правильнее уехать отсюда куда подальше, а? Что ты думаешь на этот счет, Перл?

– Не знаю, папа, – растерянно ответила я.

Папа еще крепче обнял меня:

– Конечно, не знаешь, куколка. Выброси мои слова из головы, глупости все это. Просто нужно придумать, как нам помочь Джоди прийти в себя.

Он откинулся на спинку дивана и снова стал смотреть телевизор – там шла подборка хитов старых рок-групп. Папа начал подпевать, притопывая в такт ногой в носке и барабаня пальцами по моему плечу.

Он рассказывал мне о разных рок-группах, а я притворялась, что слушаю его, хотя не улавливала ни слова. Я думала о Джоди – не крадется ли она сейчас по лестнице, вдоль коридора, чтобы протиснуться мимо большого шкафа, а потом пройти по коридору, открыть в его конце дверь и подняться по винтовой лестнице в комнату на вершине башни. Я подумала, не пойти ли мне следом за ней, хотя это было так страшно. И потом: а что, если я заберусь в башню, а Джоди там нет? Я представила, как стою одна в той круглой комнате и мне предстоит жуткий спуск вниз по шаткой лестнице.

Нет, это выше моих сил.

И я еще почти час просидела рядом с папой. Затем проснулась мама, заварила чай. Где Джоди, она даже не спросила, сказала только, что у нее болит голова, налила себе чашку чая и ушла вместе с ней к себе в спальню.

– Уложи девочек, Джо, – бросила она на ходу, будто мы с Джоди были еще совсем маленькими.

Папа выглядел озабоченным, наверное, прикидывал, что ему делать, если Джоди задержится. Но она вернулась в половине десятого и сразу прошлепала по коридору в ванную.

– Ну, девочки, пора бай-бай, – сказал повеселевший папа таким тоном, словно разговаривал с малышами.

Мы с Джоди не стали возражать и подыграли ему. Так действительно было проще для всех нас.

– Прыг-скок – и на бочок, – с наигранным весельем скомандовал папа.

Мы прыгнули, мы скакнули и улеглись. Папа по очереди обнял нас и поцеловал.

– Еще разок! – потребовала Джоди, и я тоже вслед за ней.

– Ах вы, мордашки! – сказал папа.

– Расскажи нам сказку, – попросила Джоди.

– Жили-были две девочки, одну звали Джоди, и у нее были каштановые – нет, прошу прощения, фиолетовые – волосы, а ее младшую сестричку – Перл, и у нее были светлые волосики. Джоди положила свою фиолетовую головку на подушку, и Перл положила свою светлую головку на подушку. А потом они обе быстро заснули, – сказал папа.

Это была единственная сказка, которую он нам рассказывал, мы уже знали ее слово в слово. Потом папа вышел из комнаты, послав нам воздушные поцелуи, и мы остались одни.