При желании мне достаточно было протянуть руку, чтобы его погладить, но я, разумеется, знала, что этого делать нельзя, и оставалась неподвижной, Барсук тем временем наклонил свою полосатую голову и небрежно порылся в траве, а потом остановился, пробуя мед. Постоял немного, наклонив голову – быть может, по-своему, по-барсучьи молился перед едой, – и принялся жадно слизывать мед, издавая негромкие, похожие на хрюканье звуки. Спустя минуту из норы появилась барсучиха-мама, настороженно принюхалась, постояла немного возле входа, глядя на своего пирующего супруга. Затем из норы одновременно выглянули две маленькие головки, задергали носиками. Даже не взглянув на свою все еще выжидающую мать, они скатились в густую траву, на которой блестели капли меда, и жадно принялись за еду. Теперь вперед двинулась и барсучиха – она нашла лужицу меда, натекшую в развилке старой ветки, и припала к ней.

Я взяла Харли за руку. Он сжал мою руку своими длинными и тонкими, как паучьи лапы, пальцами. Мы сидели неподвижно, наблюдая за барсучьим семейством, пирующим в лучах заходящего солнца. Барсучиха оставалась возле своей ветки, лакомилась утонувшими в меде жучками и муравьями. Барсук деловито переходил от одной медовой лужицы к следующей и продолжал все так же жадно слизывать мед. Два барсучонка вертелись рядом, боролись друг с другом, носились по лужайке, будто играя в пятнашки. Когда барсучата отбегали слишком далеко, их мать поднимала голову и с тревогой смотрела в их сторону.

Время было уже позднее. Смолкли детские голоса – ученики разошлись: кто в дом для мальчиков, кто в дом для девочек. Дежурный учитель, вероятно, уже искал Харли. Мама, наверное, тоже хватилась меня. Но нам на это было наплевать – мы с Харли сидели, застыв как статуи.

Мы слышали, как снова заработал садовый трактор. Вначале его звук был далеким, затем начал приближаться. Очевидно, Джед ехал на тракторе по дороге, ведущей к заднему двору школы. Двигатель трактора издавал мерзкий дребезжащий рокот. Барсуки насторожились.

– О нет! – шепотом простонал Харли.

Барсук-самец заворчал и приготовился защищать свою территорию. Самка забегала, пытаясь собрать барсучат. Один из них подбежал к матери, а второй запаниковал и бросился в кусты, прямо в направлении дороги.

– Нет, вернись на лужайку! – крикнул Харли, вскакивая на ноги.

Я тоже вскочила, и мы побежали.

Садовый трактор продолжал реветь, а затем, перекрывая этот рев, раздался пронзительный крик.

Это кричала Джоди. Трактор заглох. Повисла зловещая тишина. Я бежала сквозь кусты, спотыкалась, выпрямлялась, отчаянно спеша к дороге.

Джед сердито хмурился, сидя за рулем своего трактора. Джоди сидела на корточках у края дороги и всхлипывала. Ее лица я не видела, оно было прикрыто волосами дикого фиолетового цвета.

– Джоди, ты ранена?! – крикнула я, подбегая к сестре.

– Смотри! – пробормотала она.

В руках Джоди бережно держала что-то мохнатое, черно-белое, испачканное кровью.

– Барсучонок! – прошептала я.

– Дай взглянуть, – негромко попросил Харли. – Он еще жив?

– Да, но истекает кровью. Его голова… у него размозжен весь затылок.

– Если мы отнесем барсучонка в школу, ваш отец может отвезти нас в ветеринарку, – сказал Харли.

– Ты что, псих? – сказал Джед. – Чем ему могут помочь в ветеринарке? Новую голову пришьют?

– Ну хотя бы усыпят, чтобы не мучился, – ответил Харли.

– Придушить его я и сам могу. Легко, – сказал Джед.

– Все, что мог, ты уже сделал! – крикнула Джоди. Лицо у нее было перекошено от гнева. – Ты специально задавил барсука, я знаю, я видела. Ты нарочно на него наехал.

– Он вредитель. Все барсуки вредители. Перерыли здесь все участки, а травить их мне больше не разрешают. А если с ними не бороться, они всю землю вокруг Мельчестера испоганят. Разумеется, я специально его задавил.

– Ты чудовище! – воскликнула я и заплакала. – Это один из наших барсуков. Он живет в лесу и никому не причиняет никакого вреда. Как ты мог?!

– Вы не понимаете. Вы просто мягкотелые маленькие городские детишки, – сказал Джед и посмотрел на Джоди. – Пойдем, он практически уже сдох. Положи его, и прыгай на трактор. Поедем повеселимся немного. Выброси все из головы.

– Никуда я с тобой не поеду, – отрезала Джоди, глядя на Джеда.

– Ладно, как знаешь. Готов поспорить, что завтра же ты опять начнешь вертеться возле меня как маленькая глупая собачонка.

– Это вряд ли, – ответила Джоди.

– Тебе же хуже, дурочка с фиолетовыми волосами, – сказал Джед.

Он завел трактор и покатил прочь, оставляя за собой пыльный хвост.

Мы присели рядом с Джоди. Она нежно баюкала бедного барсучонка. Он издавал слабые всхлипывающие стоны. Затем вдруг заскреб в воздухе лапками.

– Думаю, это конец, – сказал Харли. – Бедный маленький звереныш.

Он погладил вздрагивающие лапки барсучонка. Тот в последний раз пискнул, вздохнул и вытянулся. Мы переглянулись.

– Это все? – прошептала я. – Он умер?

– Думаю, да, – ответил Харли.

Джоди крепче прижала к себе барсучонка, продолжая ласкать его.

– Что будем делать? Не можем же мы просто оставить его здесь. Будет ужасно, если мать обнаружит его мертвым, – сказала я.

– Давайте его похороним, – предложил Харли. – Девочки, вы оставайтесь здесь, а я схожу принесу лопаты из садового сарая.

– Только не связывайся с Джедом, ладно? – встревожилась я.

Харли отрицательно покачал головой и быстро ушел. Джоди продолжала всхлипывать над барсучком, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Он умер, Джоди, – сказала я.

Она не обратила на меня внимания. Джоди была вся в крови. Я нашла у себя в кармане платок и попыталась стереть с нее кровь, но только еще сильнее все размазала. Я думала о семье барсучонка, о том, как мечутся родители в поисках малыша.

– Джед действительно нарочно его задавил?

– Да. Я уверена, что да. Он даже не попытался свернуть в сторону. Я крикнула ему, когда увидела барсука. Я даже попыталась перехватить у него руль, а потом раздался этот жуткий мокрый хруст, когда колесо врезалось в его маленькую головку. – Джоди погладила барсучонка по голове своей испачканной кровью рукой.

Я тоже погладила барсучка, но не по голове, а по спинке и лапкам.

– Я думаю, Джеду потом стало стыдно, хотя бы чуть-чуть. Он не думал, что это настолько потрясет меня. Не знаю, может, он ожидал, что я рассмеюсь или что-то в таком духе. Он же держал меня за чокнутую. Сегодня, когда увидел мои волосы, сказал, что я сошла с ума. Но это он свихнутый, а не я. Как может нормальный человек задавить маленького зверька только потому, что тот ему не нравится? А как он поступит в следующий раз с каким-нибудь малышом вроде Зефа? Тоже задавит, потому что тот действует ему на нервы?

Джоди всхлипнула и крепче прижала к себе барсучонка. Мама будет вне себя, когда увидит ее футболку, но сейчас нам обеим было не до этого.

– Ты была права насчет Джеда, он ужасный, ужасный, ужасный, – сказала Джоди. – На самом деле я всегда это знала. Но он просто… Я знаю, это дико прозвучит, но рядом с ним я чувствовала себя какой-то необычной.

– Ты и есть необычная.

– Ты так думаешь просто потому, что я твоя сестра. Другие так не думают.

– Думают, думают, тебя нельзя не заметить.

– Не заметить! Да, но только потому, что я веду себя как сумасшедшая и валяю дурака. А на самом деле меня никто не любит. Мама любит тебя больше, чем меня, ты сама это знаешь. И папа тоже, хотя делает вид, что это не так. Просто чтобы успокоить меня.

– Нет, глупости! Они любят нас с тобой одинаково. Они всегда говорят так. И так поступают.

– Они должны любить меня так же, как тебя, но на самом деле не любят. И все ребята в моем классе ненавидят меня, я знаю.

– Это неправда. А Харли?