В сосновой роще, на голубой березовой опушке, в глубине темнохвойного ельника и на зарастающей тонким лесом поруби — везде слышится с апреля по август звонкая песенка-раскат, иногда такая переливчато-замирающая, иногда вздорно-крикливая и резкая.

Зяблика видел всякий, кто бывал в лесу и хоть сколько-нибудь интересовался птицами.

Вы идете по грязной весенней дороге в смешанном лесу. Еще рано, серый снег, усеянный хвоей и сучочками, лежит островами среди обтаявшего брусничника и горелых пней. Тишина. Лишь робкий наговор ручейков, сочащихся по дороге. Вдруг звонкое пиньканье, и с дороги взлетела нарядная бело-пестрая птичка. Она села на долгий сосновый сук и пошла по нему бочком. «Пиньк-пинь-финь!»

Она подпускает ближе. Ясно видны широкие белые зеркальца на крыльях. Голова у птички голубая и клюв голубой, грудка красноватая, надхвостье с зеленью. Это и есть лесной красавец — зяблик.

Самые ранние сроки прилета зябликов на Урал — конец марта, самые поздние — двадцатые числа апреля. Зяблик всегда приходит как-то вдруг. Еще вчера не было ни одного. А сегодня с утра везде по лесу пиньканье, перекличка летящих стаек. Летят одни нарядные самцы.

Сероватые самочки появятся позднее на целую неделю. А пока самцы облюбовывают гнездовые участки и через день-другой начинают петь. Весна на Урале бывает всякая — то невиданно теплая, дружная, зеленая, то долгая и холодная. Ясные жаркие дни вдруг сменяются облачной хмурью, моросит дождик, сыплет крупа. А зяблики поют как ни в чем не бывало в голом холодном лесу, возвещая весну. Пение их очень различно и в разных местностях — разное. В основном оно состоит из бойкого долгого раската: «фью-фью-фью, ля-ля-ля-вич». Как редкость, попадают зяблики, поющие на два тона — мажором и минором. То вдруг радостно, громко грянет на весь лес. Даже вздрогнешь, остановишься. Ах, что делает, мошенник! А уже стихнет и вдруг нежным ручейком прозвенит, сольет то же самое. Душа вон, до чего хорошо. Иногда зяблик не поет, а издает приятный печальный крик вроде: «рич, рич, рич, рюмит». Видимо, за этот крик птицу и назвал народ зябликом. Около гнезда зяблик может и чирикать по-воробьиному, в полете издает отрывистое «тек-тек… пинь».

Поймать хорошего зяблика «с голоса», как говорят птицеловы, довольно мудреная задача. Выслушанную птицу сперва надо прикормить. Выбрать место, где зяблик этот поет чаще, разгрести лесную подстилку и запривадить, не щадя корма, и коноплей, и семечками, и мучными червями. Через день-два сходить, проверить. Зяблик обязательно найдет прикорм, начнет летать на него и кормиться подолгу. Бывает, подходишь к месту тихонько, а он и слетит, запинькает: «Я тут был!» Тогда можно ставить сеть, маскировать ее и веревку, получше укрыться самому и ждать. Бывает, полдня впустую ждешь, бывает, и на другое утро. Зато какая радость, когда подлетит он, покричит всегда, прежде чем спуститься, а потом нырк вниз на веточку, сидит над самым током, хохолок вздернет. «Пиньк, пиньк, пфинь!» И на ток. Тут даже бывалого ловца дрожью трясет. Едва дождешься, когда он подойдет ближе к сети, чтоб покрыть наверняка. И… Вот он скачет под сетью. До чего же красив, ярок, пригож лесной молодец! Бережно усадишь его в кутейку, а еще лучше в мешочек из редкой ткани. Соберешь снасть и счастливый идешь домой.

Ловля зяблика на приманного не всегда удачна. Осторожный лесной певун ни за что не сойдет прямо на ток, если видит клетку. В таких случаях подтайничник надо маскировать или ставить в сторонке от тока. Ловят зябликов весной и на самку и, подобно реполовам, на гнездовых участках, но такая ловля граничит с браконьерством, и описывать ее у меня нет ни места, ни желания.

Содержание зябликов в клетке несложно. Им требуется тощенький корм из разнообразной зерносмеси. Ни в коем случае нельзя держать птицу на семечках или конопле.

Ест зяблик их охотно и очень скоро (иногда через неделю) слепнет и гибнет. Слепота начинается с выпадения перышек вокруг глаз. Сперва они встопорщиваются, потом веки начинают мокнуть. Птичка беспрестанно чешет голову о жердочку и тем ухудшает состояние глаз. Скоро они превращаются в слезящиеся болезненные щели и зяблик погибает. Болезнь глаз излечима, если ее захватить сразу. Прогрессирует она очень быстро. Надо резко сменить корм, убрав из него всю коноплю и семечки. Смазывать веки слабым раствором марганцовки, давать побольше зелени, в питейку кладут смородиновый джем.

Если клетка с зябликом висит в тени, ее переносят в светлое место, лучше на свежий воздух. Успех лечения обеспечен, если болезнь не зашла слишком далеко.

В дополнение к зерносмеси зяблику дается тертая морковь, 1–2 мучных червя, вареная картошка небольшим кусочком. Любит он и белый, размоченный в воде или молоке хлеб. Летом добавляются муравьиные яйца и побольше зелени мокричника. Клетка зяблику обычная, без мягкого верха. Нужно учитывать, что птичка эта дикая, привыкает нескоро — через год-полтора.

Пение в клетке начинается иногда с января и продолжается до июля. Некоторые хорошие зяблики поют и осенью, в сентябре-октябре.

Зяблик — перелетная птица. Гнездится за лето дважды и в сентябре отлетает, сбиваясь в большие стаи. Отдельные зяблики задерживаются с отлетом до начала ноября.

Вьюрок — близкий родич зяблика и тоже лесная птица. Сказать точнее, это птичка таежного леса, еловых болотурманов и высоких старых боров. Особенно заметны вьюрки весной и осенью. Весной, не рано, а к середине апреля, появляются вьюрки на пролете и гнездовьях. И тогда так приятно слышать их протяжное «вжжжжии», несущееся с лесных вершин. Кажется, и вся песня вьюрка в этом задорном, очень громком и долгом звуке. Он так же характерен для глухого весеннего леса, как песенка зяблика. Но зяблик, соседствуя с вьюрком, все-таки любит лес пореже, опушки, просеки, поляны, вьюрок — наоборот — забирается в самую глушь и чащу. Осенью, начиная с двадцатых чисел сентября, неисчислимые стаи вьюрков идут из северных лесов и с востока, направляясь на юго-запад. С шумным кевканьем и юрчанием стаи летят над лесом, осыпают поля и бурьяны, сосняки и опушки. В это время вьюрки часто попадают в руки птицеловов, спускаясь на тока к чижам, чечеткам и щеглам. Иногда идет вьюрок и в западню. Специальной ловлей этого «квакаря», как его зовут на Урале, занимаются только мальчишки. Серьезного охотника, ценящего птиц за их песню, вьюрки заинтересовать никак не могут.

Их содержат лишь для коллекций, как лишнюю разновидность, а также из-за красивой расцветки оперения. Весной черноголовый с синим отливом, красно-коричневый снизу и белобокий вьюрок по красоте не уступает зяблику.

Мне приходилось держать вьюрков ради их торжествующего лесного «вжжжжиии», которым они усердно «пели» с апреля до августа. Но хочется отметить, что радует эта лесная строфа лишь в таежной глухомани, весной, вместе с криками пролетных стай, гомоном ручьев, шорохом сосен — дома она быстро надоедает. По содержанию вьюрок ничем не отличается от зяблика. В общих клетках он сварлив, драчлив и злобен. В дополнение к обычному юрчанию вьюрок издает еще тихое щебетание.

Столетиями выбирался вид птиц, наиболее неприхотливых, красивых пером и хорошо поющих в клетке. К таким и относится всем известный чижик. Клетка с чижиком с древнейших времен была непременным атрибутом в мастерской каждого ремесленника, над верстаком столяра, над головой сапожника, сидящего на колодке в своем углу, и в старом русском трактире на проселочной дороге, и в доме всякого простолюдина, рабочего человека, жителя города и слободы. Любовь к чижику не ослабла и теперь. По-прежнему зелененькая черноголовая пташка умиляет взрослого и ребенка, по-прежнему чиж — главный товар весной и осенью на птичьем рынке.

Существует две разновидности этой птицы. Чиж по окраске более бледный, зеленый, с седовато-черной «шапочкой» и большим числом продольных пестрин на брюшке — березовик. Более яркий желтый, черношапочный с черным пятнышком «запонкой» под клювом — боровик. И тот и другой не самостоятельные виды, а только четкие вариации в окраске, между которыми есть многие промежуточные формы. Яркость окраски чижа зависит и от возраста. Мне приходилось ловить в осень по две-три штуки чижей с апельсиново-оранжевым цветом грудки. Такие чижи с трудом привыкают и долго не поют.