Я не пробовал ловить чечевиц. В городе их никто не держал, хотя многие птицеловы знали и называли «черемошниками». Один «старый птицелов» советовал ловить черемошника на цветущую черемуху, набросанную под сеть, другой рекомендовал посадить в западню самку воробья. Все это можно было выслушать с улыбкой. Я помню, что и соловьев тот же «знаток» рекомендовал добывать на воробья. Читатель, наверное, заметил, что такое название я часто употребляю с иронией, оно действительно так, ведь в большинстве своем «старые птицеловы» — просто старики, не умеющие ни как следует содержать птиц, ни ловить их, зато погрязшие в своих суевериях и усердно передающие их с ложно-авторитетным видом начинающим любителям.

Первую свою чечевицу я поймал на сухой мелколесной гряде, глубоко вдающейся в торфяное болото. Замечу, что чечевицы часто держатся мест сыроватых, связанных с водой.

По этой приверженности я и отнес их к разряду болотных певцов. Но реже они гнездятся в мелколесье, на ягодных опушках и в густых запущенных садах.

На той долгой релке пело пять самцов неподалеку друг от друга. Время для ловли оказалось самое подходящее — 18 мая. Черемошники только прилетели. Вообще они появляются у нас не рано. Под Свердловском раньше 12 мая я их никогда не встречал. Я выслушал всех самцов, которые пели очень несходно. Один четко так выводил: «чи-чу, ви-чу», другой: «твиттю-витю», третий нечто вроде: «чуви-чувьи», четвертый и совсем невнятно свистел, добавляя в концовке какой-то призвук. Оперение птичек также было различное. Три самца красные, от рябинового до темно-пунцового на зобиках и голове, а два серо-бурые с пестринами, первогодки. Красный цвет у самцов чечевиц появляется лишь после второй линьки.

Выбрал я красного самца с чистым трехсложным свистом. Чаще он пел на средней высоты сосенке у края реки. Тут я и сделал ток на коноплю, а через два дня накрыл чечевицу тайником.

Птичка была очень осторожна, пришлось строить шалаш и маскироваться.

В клетке она освоилась быстро и пела до середины июля. На другую весну я ее выпустил, так как у чечевицы не прошла линька.

Впоследствии я часто ловил и покупал чечевиц и совсем не согласен с тем же уважаемым Альфредом Бремом, который писал, что чечевица в неволе хилая и болезненная птичка. Живет она в клетке прекрасно, вынослива, как щегол, и неприхотлива, хотя есть некоторые недостатки. Вот они: во-первых, птичка очень подвержена известной всем любителям болезни, называемой «вертоголовостью». Этот порок, когда птица беспрерывно «закидывается», задирает голову к спине, неисправим, но нажить его можно скоро. Ни в коем случае поэтому нельзя держать чечевиц в клетках с полукруглым верхом и в клетках открытых. Прямая клетка-ящик здесь совершенно необходима. Следует и умело расставить жердочки.

Во-вторых, чечевицы сильно подвержены ожирению, отчего мало поют, а главное, не линяют в положенное время или вообще теряют перо. Я видел таких несчастных птичек, почти голых и тем не менее живущих на одной конопле у «старых птицеловов» по нескольку лет. Чтобы линька чечевиц, падающая на февраль-март, прошла успешно, клетку с птицей надо держать на свету, даже на окне.

В пищу включается большое количество разных ягод, рубленое яблоко. Хорошо ставить в клетку веточки березы, липы, ивняка с почками и листьями.

Вовремя перелинявшая чечевица начнет свистеть свой красивый посвист уже с марта. Есть у нее в дополнение к свисту еще и щебетание, хорошо слышимое дома, но не заметное на воле.

Посвист птицы хорошо перенимают многие пересмешники, особенно скворцы.

Кормление чечевиц должно быть разнообразным, но не обильным. Смесь зерна, черники, малины, смородины, винограда, летом зелень мокричника. Муравьиное яйцо и мучных червей берут далеко не все чечевицы.

Поздней осенью, в начале зимы и весной, в марте, попадается под Свердловском еще и другая разновидность чечевицы чечевица сибирская розовая. Мне трижды приходилось видеть этих птиц, которые несколько крупнее черемошника, розово-серебристые с грудки, толстоклювые. Два раза я покупал их в октябре на птичьем рынке и содержал зиму в клетке. Птицы повадками ничем не отличались от обычных чечевиц, были тихи, пение — очень скудное тонкое щебетание.

В поле 14 ноября 1958 года я видел их 6 штук, кормящихся на полыни и лебеде. По свидетельству заслуживающих доверия людей, чечевицы розовые бывают в предзимье на Урале регулярно. Ловят их случайно, во время ловли чечеток и щеглов.

На чечевицах я заканчиваю раздел болотных певчих. Он тесно смыкается с другим обширным разделом птиц — опушечных, живущих в разнообразном мелколесье и подседе, по окраинам высокого леса, полянам, гарям и вырубкам.

Может быть, и не следовало выделять этих птиц из разряда лесных. Ведь, например, маленькую пеночку-весничку, встречающуюся иногда и в глубине леса и на его краях, можно посчитать вполне лесной. Но, если разбираться пристрастно, учитывая, где птица гнездится, пеночки все-таки птицы опушек, перелесков и кустарниковых луговин. Они избегают темного большого леса и даже на пролете держатся в светлой опушечной зоне.

Опушки, зарастающие вырубки, большие и малые гари, лесные пашни-кулиги, заброшенные давным-давно, затянутые наглухо осинником, липняком, мелкой березой и сосной, всегда обильно населены птицами. С ласковых ранних дней весны до листопада и первозимья здесь тепло, солнечно, радостно; множество трав цветет желтым, голубым и белым — сыплет к осени мелкие семена; множество насекомых в ветках, побегах и листьях доставляет обильную пищу птицам. Здесь укромные места для гнезд.

Особенно пригодны птицам опушки старых заповедных рощ с ягодным подлесьем. По пояс стоят там в бузине, калине, жимолости и сизом кипятково-колючем шиповнике многолетние березы и сосны. Молодые березки и сероствольный осинник жмутся, лепятся к высокому лесу. Иногда они отбегают подальше, растут островами кругом в соломистой метельчатой траве.

Птичий хор не молкнет тут с зари до полуночи. Здесь держатся самые разные птички: лесной конек-шеврица взлетает с макушки сосны, забирается с песенкой вверх и плавно скользит на другую вершину, точно бумажный голубок; нежным звоном рассыпаются овсянки; тенькает пеночка; в непролази цветущего, пахнущего югом шиповника звонко чокают славки.

Помимо опушек на Урале нередки и такие места, где лес выгорел на корню от ужасных весенних пожаров. На такие унылые пепелища первое время страшно смотреть. Кругом стоят и лежат обугленные белесо-черные стволы, в золе по щиколотку зарывается нога, ветер вихрит и рассыпает едкую зольную пыль и пепел. Ни звука, ни сыпучего шума листвы, ни птичьего голоса… Мертвая, лешая земля. Бесконечное кострище.

Однако после первого летнего ненастья гарь сильно изменяется. Яркие жала лесной осоки вдруг просунутся сквозь замокший и побурелый пепел, а недели через две, если лето мочливое, гарь принимает более чем странный черно-зеленый фон — везде пятна свежей травы соседствуют с намертво опаленным слоем. Через год, другой на горельнике буйно разрастаются травы, в человеческий рост вымахивают побеги лесной малины, пахучая таволга и шиповник. На четвертый год траву побеждает березняк.

Он бывает так част и густ, что по нему невозможно ходить, как по торчком поставленной щетине. Миллионы прямых, шершавых, здоровых побегов тянутся к солнцу, выгоняя за лето метровый прирост. И всегда дивишься всепобеждающей силе жизни, доброте и неистощимости земли… Оставшиеся, опаленные в первый год деревья засыхают совсем. Иные оживают, обрастают корой и листвой. По-новому живописной смотрится гарь: на широком раздолье молодого подлеска одинокие сосны, березы, ели, языческими идолами маячат черноликие обломыши, стоят, покосившись и прямо, редкие мертвые сухары. Ястреба, канюки и совы удивительно любят такой лес, и нельзя представить сколько-нибудь обширной гари без четкого силуэта кружащего в небе хищника, без канючьего крика, без сидящего на обломанной лесине, вобравшего в плечи голову прямохвостого перепелятника. Обилие хищных птиц не трудно объяснить тем, что на гари полным-полно мышей, землероек, ящериц, что здесь кормятся молодые зайцы, бурундуки и выводки тетеревов. Но самое заметное и разнообразное население гарей — все-таки певчие птицы. Десятки чеканов, пеночек, славок, садовых камышевок и чечевиц селятся здесь в теплое время. Чоканьем, свиристеньем, свистами говорит, разговаривает гарь.