Самый обыкновенный вид ласточек — деревенская вилохвостая касатка, так любовно назвал птичку народ. Распространенная по всему сельскому Уралу, она широко известна и в европейской части и в Сибири. В городах касатку замещает меньшая по величине, более скромная в своей двухцветной окраске и с хвостом без длинных «вилок» — ласточка городская.

Наконец, ласточка береговая — еще меньше городской, с поперечной полоской по зобику — известна своими колониями по берегам рек в обрывах и, как правило, тоже близ жилья. Если два первых вида строят под карнизами глиняные гнезда-чашки, скрепляя глину клейкой цементирующей слюной, то береговушка роет норы, довольно длинные, до 2 метров. Большая колония береговушек из года в год гнездится под Свердловском на полуострове Большом Конном возле электростанции в старых зольных отвалах.

Все ласточки прилетают в мае, по установлении теплой погоды, выводят птенцов один раз и отлетают в конце августа, после стрижей. Раньше всех прилетает деревенская касатка — в первой декаде мая, за ней — городская и береговая.

Касаток я видел в клетках. Были эти ласточки выкормлены из слётков. Такие выкормыши неплохо живут в больших садках на лучшем соловьином корме. Но для истинного любителя хорошего пения птички совершенно неинтересны. Даже красивая касатка поет свою щебечущую песенку не более месяца, у городской же и береговой я никогда не слышал песни за исключением беспрестанного приятного чиликанья, с которым они кружатся над улицами, выгонами, парками, гоняясь за насекомыми — воздухоплавателями.

Ласточки дороги нам как вестники устойчивой погожей весны, тепла, близкого лета, по которому наскучилась душа. Их встречаешь всегда с затаенной радостью: припоминаются летние деньки, жары, широкие грозы, блики зарниц, теплые дождички. Какой-то приятный мир вносят ласточки в вечернюю тишину улиц. Их голоса хорошо слушать утром, спросонок. Негромкие голоса. Но к ним привыкаешь, как ко всему родному, домашнему.

А когда с первыми заморозками сбитые в небольшие стаи ласточки отлетят, с тоскливой сладостью вспоминаются проникновенные стихи старого поэта:

Не нужно только путать с ласточками стрижей, также живущих в городах летом, но не относящихся к певчим птицам. Главное их отличие — большая величина, одноцветная темная окраска (у ласточек брюшко белое) и визгливый свист-крик вроде — «стрижжи-стрижжи».

В этом разделе мне хотелось рассказать о птицах, связанных образом жизни с близостью воды, с местами сырыми, влажными, топкими, всегда заросшими густой травой, кустами или даже лесным тростником, багульником и сосновым криволесьем. Для певчих птиц растительность имеет самое важное значение, и потому они встречаются в таких местах помногу как в видовом, так и в количественном отношении.

Следует оговориться, что болота, торфяники, сырые низины и речные уремы обильно заселены птицами лишь с поздней весны, летом и в начале осени. Остальное время года, особенно зимой, луга и болота пустынны, даже на удивление, и очень унылы. Глубокий снег закрывает траву, заносит кусты до макушек. Метели и вьюги безраздельно царствуют на обширных низинах. Все живое отлетает, забивается в спячку или уходит в лес, где все-таки теплее и тише. Мертвая, пустая, заваленная снегом страна — вот зимнее болото, и, кроме нескольких приспособившихся к жизни в тростниках птиц, вроде красавицы белой лазоревки, пернатые здесь — редкие гости. Зато в разгаре весны и лета нет более населенных веселых живописных мест, чем луговины с кустами, тенистые уремы и открытые нетопкие болотца-кочкарники. Как буйно растет тут все на влажной, теплой и жирной земле; кусты и трава тянутся к солнцу на глазах. Все благоухает, горит и сверкает в ярком благостном свете. Нежные глаза фиалок, желтая простота калужницы, белокрыльник, разбредающийся по самой воде, сочные, пропитанные водой цветочки трефоля, белый сердечник, седоватая пушица — сколько цветов млеет на солнце и прячется в прохладе, нежится в воде и взбегает на кочки. Вот малиновые кисти дербенника, по-народному плакун-травы, цветущей до первого снега. Вот прекрасная орхидея-ятрышник, притаившаяся среди осок… Кокушник, лютики, дурманный подбел… И над всем этим живым скоплением красок, ласкающим и удивляющим глаз, звучат голоса птиц. Свистит чечевица, поют дубровники, трещат камышевки, скрипит дергач, цокают, щелкают соловьи. Идешь и не перестаешь дивиться то перемазанным в пыльце шмелям, то бабочке-авроре с оранжевыми уголками белых крыльев, то величавому соломенному махаону, пролетающему над кустами, подобно тропическому птицекрылу.

Я очень люблю болота лесные и луговые, простые калужинки в яркой осоке, с бегающими в ней жуками-радужницами, кочкарнички, просыхающие в летний жар, и огромные лесистые моховища-мшары[2] с прячущимися в их глубинах черными озерами, с разводьями и бездонными окнами. Мшары, пожалуй, единственные теперь места, где первобытно сохраняется лес, зверь, птица, куда избегают заходить вездесущие туристы, охотники и грибники. Хороши болота, но больше всего люблю я нежных болотных птичек. Они и в клетках выглядят как-то необычно, утонченно, все эти варакушки, соловьи, золотистые дубровники и наряднейшие чистюли-плиски.

Самая простенькая птица весеннего болота — тростниковая овсянка — птица, отчасти похожая на полевого воробья, но гораздо стройнее, тоньше его и по окраске имеющая лишь приблизительное сходство. Весной самец болотной овсянки щеголяет черной окраской головы, снежно-белым ошейником и светлой чистой грудкой, лишь с боков тронутой пестринами. Осенью, после линьки, окрас головы с рыжеватыми наствольями сходен с окраской самок и молодых, которые гораздо рыжее, глинистее и не так красивы.

Болотная овсянка прилетает рано, в первой декаде апреля. Под Свердловском самый ранний срок отмечен 2 апреля 1965 года. Она вполне может составить компанию самым первым прилетным гостям: жаворонку, реполову, скворцу и белой трясогузке. С прилета птички держатся на обтаявших дерновых буграх, по дорогам, ведущим через луга и вдоль речек, везде, где растут ракитник, вербы, корзиночный ивняк. Особенно любит тростниковая овсянка заброшенные, зарастающие мелким лесом торфяники. Здесь по сухим долгим релкам[3] уже в середине апреля можно услышать более чем скромную песенку болотной овсянки: «цыть-цыть-цыть-цыре… цыть-цыть-цыть-цыре…»

Щеголь-самец, прилетевший на неделю раньше буроватой самочки, сидит на засохшей, выдающейся над кустом ветке и без конца упражняется в немудром своем искусстве. Где-нибудь поблизости тростниковые овсянки устроят и гнездо, прямо на земле, под кочкой, под куртиной нависшей травы, но обязательно в сухом месте, не заливаемом полой водой. В середине мая у них уже птенцы, которых усердно кормят оба родителя.

Как клеточные птицы болотные овсянки не представляют большого интереса. Их содержат те охотники, кто собирает коллекции овсянок и подорожников. Есть редкие любители до этих пугливых и скромных птичек с приятным «диким» обликом.