Совсем не такую картину дают лесные вырубки. Мелколесьем они зарастают еще быстрее, чем гарь, но не столь красивы, не живописны, иногда просто унылы из-за удручающего однообразия какой-нибудь древесной породы. На вырубках чаще растет осинник. Певчих птиц здесь мало — нет корма, нет места для гнезда. Лишь когда порубь достаточно затянет лесом, число птиц увеличится, но никогда места сплошных сечей не бывают так богаты птичьим населением, как опушки и гари.

Во время осеннего и вешнего птичьих пролетов, в пору неспешных зимних кочевок птицы придерживаются опушек, речных долин, лесных перемычек, делящих полевые массивы. Здесь и нужно любителю иметь постоянное место для охоты. Опушки, особенно кормовые, невысокие, расписанные осенью многоцветьем теплых тонов, — лучшее охотничье место.

Я всегда удивляюсь великой точности народных названий цветов, трав, деревьев, птиц. Разве в слове «снегирь» не слышится глубокая снежность нашей зимы, разве не отразились весь характер и суть доброй спокойной птички? А свиристель? А сорокопут? А дребезжащее слово «дрозд», так ясно рисующее крик и характер пугливой птицы. И вот еще слово — пеночка. Прислушайтесь, сколько в нем нежности, женственности, музыкальной красоты! Птичка, названная так, должна быть тоненькой, стройной, маленькой и скромной. И она действительно такова, если говорить о любой пеночке, а особенно о самой лучшей из них — весничке.

Все пеночки сходны пером, величиной и обличием — тонкоклювые, зеленовато-бурые сверху, чуть желтоватые с нижней стороны, словно бы по белому чуть охрой потерто.

От близких к ним славок и камышевок они отличаются самой малой величиной, желтоватой бровью и особым «пеночковым» складом тела. Но главное отличие пеночек друг от друга и от прочих птиц — их пение. Песни пеночек разных видов так неодинаковы, что, услышав их однажды, любитель никогда не спутает перелива пеночки-веснички с простенькой болтовней теньковки, торопливым раскатом зеленой пеночки или сухим стрекотаньем трещотки.

Самая заметная пеночка на лесных опушках и в солнечной зоне лесной окраины — весничка. Ее отличный нежный и округлый, как бы затихающий раскат несколько напоминает зяблика. Но зяблик поет обычно в бодром барабанном мажоре, а весничка выводит таким минорным, сладко льющимся голоском, что дрожь по спине бежит. Очень хороша ее песенка. После долгой зимы вдруг раздастся она в голом, но уже чуть зеленеющем, дымчатом от нагрублых почек березняке, и кажется — сама весна засмеялась. Голосок веснички мы слышим на старых вырубках, и в болотистом сосняке, и в полевых перелесках. Поет весничка на вершине березки, славит обтаявший лес в холоде майского утра, и так-то хорошо на душе становится: снова до весны дожил!

Из всех насекомоядных нежных птиц пеночки прилетают первыми. Если взять три сходных категории: пеночек, славок и камышевок, то пеночки появляются первыми, за ними прилетают славки и в последнюю очередь — камышевки, за исключением камышевки-барсучка.

Я встречал пеночек-весничек и теньковок даже 20–21 апреля (1965 год). Птички еще не пели, а порхали по кустам опушки, спускались на землю и все время деловито поклевывали. Они были так незаметны, лишь тонкое нежное «уить», отчасти сходное с криком соловья и горихвостки, выдавало птиц. Редко-редко начиналась песенка в треть голоса и тут же смолкала.

Через неделю, к 2 5 мая пеночки запевают, и тогда их голоса так оживляют сочащийся водой, белеющий вербами пробудившийся к жизни лес.

Поймать поющую весничку без приманной очень трудно. Хитрая пеночка не идет в мае ни на ток, ни в западню. Лишь при большом желании и терпении, хорошо выследив, где птичка сходит на землю, ее можно прикормить и покрыть лучком. Весенняя охота требует терпения, терпения и терпения, плюс девяносто процентов удачи, и тогда весничка ваша. А вот ловля осенью, в сентябре (пеночки задерживаются с отлетом до начальных чисел октября), почти не составляет труда. Осенью по мелколесью, по сыроватым опушкам и в заглохших садах птички надоедливо лезут на ток. Щелкая клювом, они гонят с тока любую подчас очень нужную птицу. И меж собой пеночки очень драчливы — постоянно не ладят. Встретятся два самца и тотчас затевают потасовку, бешено летают друг за другом по кустам, пока один не улепетнет. Осенью пеночки вливаются в синичьи стаи и бродят с ними, придерживаясь опушек. Осенние пеночки любопытны по-синичьи, птицеловы их кроют часто, но на рынки не выносят. Скромная буровато-оливковая птичка — желтобровка — не клюет коноплю и потому не интересует птичника-промысловика. Для него, кроме «ходовых» — чижа, щегла, снегиря, чечетки, — нет других певчих птиц. Все прочие отнесены к категории «не живущих».

Я много раз ловил пеночек осенью и всего дважды — в мае, но подолгу не держал их. Замечу, что к клетке они привыкают скоро и не отказываются от корма. Уже через неделю птички начинают потихоньку петь. Вообще говоря, пеночка у охотника — великая редкость, а поющая громко весничка — уникум, хотя сами по себе они многочисленны и поют в клетке много, до 7 месяцев в году. Все пеночки очень прожорливы. Весничка, пойманная мной в середине мая случайно, при ловле соловьев, съедала в день едва ли не две соловьиных порции муравьиных яиц и еще прихватывала хлеба, моченного в молоке. В связи с этим хочу сказать, что любители напрасно боятся содержать в клетках крупных певчих птиц, например, дроздов. Надо помнить, что чем крупнее птица, тем меньше она съедает корма, конечно, пропорционально весу своего тела. Даже и количественно певчий дрозд съедает не больше соловья, а соловей — меньше, чем крошечная пеночка-весничка.

Гораздо чаще, чем весничка, охотникам попадает другая пеночка — теньковка, которая лишь чуть поменьше. Но голос теньковки звучит как жалобное «тии, тии», напоминая писк чижей. Песенка же совсем не похожа на теньканье, как об этом усиленно распространяются несведущие люди, она напоминает равномерный «разговорчик» вроде: «тиви-тивю, тивю-тиви, тивю-тиви», лишь в конце песни, как дополнение к ней, идет тихое своеобразное — «тээ, тээ, тээ…»

Поскольку теньковка по песне птичка незавидная (отнесем ее к четвертому разряду), никто ее специально не ловит и не содержит.

Однажды, в конце июля, взял я двух хорошо оперенных птенчиков веснички. Всего их было четыре. Сидели они в типичном гнездышке пеночек, сделанном с шалашиком из травы, на поляне у кочки. Двух взятых миленьких птенчиков с пушинками на голове я посадил в шапку и так нес, хотя они раз пять выскакивали на дорогу и вообще дичились. Дома обе пеночки отлично принялись за муравьиное яйцо и хлеб в молоке, а через двое суток начали есть сами. Очень скоро пеночки стали летать. Я выпускал их в комнату, и они отлично ловили мух. Любая муха, ненароком заглянувшая в их клетку, тотчас оказывалась в клюве пеночки. Это было забавно. Иногда я брал клетку с птичками, подносил ее к сидящей на стене мухе и как бы показывал насекомое. Естественно, что муха слетала внутрь и тут же, как магнитом, ее втягивало в клюв пеночки, причем птичка даже не трогалась с жердочки.

Обе пеночки жили благополучно, и самец, который был немножко крупнее, уже начинал «ворчать», пробовал голос. К великому сожалению, он стал добычей кошки, случайно забравшейся на кухню, где висела клетка с пеночками. Вторая птичка — самка — уцелела, дожила до весны и была выпущена в лес.

Корм для пеночек в клетке должен быть максимально разнообразен: обваренные муравьиные яйца даются в смеси с белым хлебом, размоченным в молоке. Можно прибавлять тертую коноплю, вареный мясной фарш, рубленое яйцо. Ежедневно до 15 мучных червей, в 2–3 приема. Корм лучше ставить утром и под вечер. В зимние вечера клетка должна быть освещена, иначе пеночка погибнет от истощения. Соблюдать это правило полезно для соловья, камышевок, соловьиных.

Другие встречающиеся на Урале пеночки — зеленая, сибирская и, как редкость, зарничка — во всем сходны по содержанию с описанными выше, но песню имеют не столь хорошую. Песня зеленой — торопливая, сбивчивая, хотя и очень громкая трель, напоминающая начало песни зяблика и затем словно продолженная пением белой плиски.