(Пол — глинистая поверхность с вкраплениями щебенки и отбитого цемента…)

Проще углубить пол, прокопать небольшой лаз, и тогда можно будет пролезть за двери.

(А еще проще взять хороший, достаточно тяжелый ломик, подняться в прихожую, и выдрать из пола гребаную крышку!)

Ломик лежал рядом. Только руку протянуть. Сергей, не глядя, нащупал его рукой. Сейчас он поднимется, и…

Легкий запах паленого коснулся ноздрей, заставил на миг позабыть обо всем.

(Черт! Только не это! Не здесь, и не сейчас…)

В стенах заворочались и зашептались существа. Что-то с силой ударило изнутри по дверкам.

И голос, так же заворочался внутри, продираясь сквозь мысли, разбрасывая их, взвешивая и находя легкими:

— Эй, парень — ты начинаешь не с того конца…

Сергей отпрянул. Мир чуть дернулся. Возможно, ему показалось, но неровная кладка стены стала чуточку другой. И свет — он приобрел невиданные оттенки, словно простую, лохматую от пыли и паутины лампочку вывернули из патрона, вкрутив взамен невиданное чудо, испускающее разноцветные лучи, чтобы было не так скучно в обыденном пространстве погреба. Особенно теперь, когда чудо находилось рядом.

Он шумно выдохнул. Опять показалось, наверняка показалось. Нет никаких голосов в голове, это все наваждение. И мир стоит на месте, просто от усталости немного плывет в глазах. Такое бывало и раньше.

— Иди к черту, голос — пробормотал он под нос, и ему стало немного легче.

Там, за железными створками его ждала тайна, которая принадлежала только ему, и Сергей не собирался отдавать ее кому бы то ни было!

Он толкнул дверь. Потом еще раз — сильнее. Старое железо протестующе скрипело, не желая пропускать его. Каждый раз, дверки чуть поддавались, прогибались вовнутрь, но толстая дужка замка, раз за разом возвращала их в исходное положение.

Сергей наливался яростью, холодной как лед, ослепительной как расплавленный металл.

— Ах ты тварь! Проклятая тварь!!!

Он колотил как сумасшедший, бился о двери. Мелкие чешуйки ржавчины отлетали от дверей при каждом ударе, с потолка сыпалась труха. Сергей схватил молоток, и, что есть силы, впечатал его в одну из дверей.

(Удар!)

Дверь зазвенела как колокол. Сергей остановился, с трудом восстанавливая дыхание. Прямо посередине двери красовался глубокий отпечаток. На миг Сергею стало не по себе. Он отбросил молоток.

Ему хотелось вырвать непокорные двери, раздавить их под прессом, превратить в безумную композицию смятого металла, в чудовищный памятник импрессионизма. Убрать с дороги последнее препятствие.

— Так уж и последнее? — ехидно поинтересовался голос. — Быть может, есть еще кое-что, что стоит на дороге, ведущей к месту, где сбываются мечты?

Сергей отмахнулся от назойливого пришельца. Он был переполнен яростью так, что казалось еще немного, и все тело разлетится в стороны кусками окровавленной, пропитанной гневом плоти.

(И ярость затмевает взор, и злость что кипит где-то внутри, лопаясь огромными, обжигающими пузырями, разбрызгивая нетерпение и ненависть!)

Он выскочил из погреба, оставив разрушенные полки, битое стекло, разбросанный хлам. Он спешил, спотыкаясь от нетерпения на крутых ступеньках, крепко сжимая увесистый ломик, который словно сросся с рукой.

Сергей вбежал в прихожую. Крышка ухмылялась квадратной пастью, словно дразня.

(Открой меня, парень, если сможешь…)

Сергей вонзил острый конец лома в щель и, со всех сил, потянул на себя. Дерево затрещало. Толстые доски не собирались сдаваться. Сергей дергал ломом, расширяя щель в полу. Крышка, прибитая на совесть длинными гвоздями, лишь скрипела.

— Ну же!

Он бормотал, плевался, дергался как марионетка. Весь мир сжался до размеров крышки, и лом стал той осью, вокруг которой вертелся этот новый, уцененный, уменьшенный мир.

Вот так! Еще чуть-чуть…

Сейчас, вот только подцепим получше.

(Тремс!)

Крышка чуть поддалась. Сергей, воодушевленный успехом удвоил усилия. Щель между крышкой и полом превратилась в маленькое ущелье, которое стало расширяться, грозя оказаться бездной. Вот она стала еще шире, еще немного…

Перехватить поудобнее ломик, воткнуть в щель, надавить. Сильнее, еще сильнее.

Крышка отходила. Гвозди, которыми она была прибито, жалобно стонали, выдираемые с мясом. Оставались сущие пустяки.

Сергей вставил ломик, и надавил всем своим весом. Что-то ухнуло в полу, и крышка отскочила. Она треснула и развалилась надвое. Сергей нетерпеливо отбросил ее в сторону.

Снизу дохнуло сыростью и гнилью.

Там было темно и сыро. И эта темнота казалось самым прекрасным, что только могло быть на свете.

(Не лезь туда, парень. Не время злить того, кто может таиться там, в ожидании…)

Сергей опустился на колени и попытался заглянуть вовнутрь. Черт — ничего не видно!

Ну что, хватит смелости спуститься в зияющую темноту, прямо в логово, в самое сосредоточие тьмы, где может случиться все что угодно. Быть может божество, живущее внизу, только и ждало того, что найдется простак, который будет настолько глуп, что опустится туда, где за ним уже успели соскучиться.

(Ага, паренек, давай, не робей. Ныряй ко мне, тут вдоволь места. Хватит и тебе, и мне. Ну а если и не хватит, что же, я думаю мы сможем придумать, как разместить твое слабое тельце, хе-хе…)

Сергей отпрянул. Весь заряд ярости улетучился вмиг, и ему стало немного не по себе. Лезть в эту черную дыру, хотя кто знает — что может быть страшного в этом погребе.

Хей, это его дом, и он, черт возьми, не собирается идти на поводу у собственных страхов!

— Да, малыш. — пискнул голосок в олове. — Самое время показать этим засранцам чего ты стоишь.

— Отвали — пробормотал Сергей.

Голосок пропал.

Сергей сел на край отверстия. Свесил ноги. Что же, пора взглянуть в лицо тому, кто живет там, отгородившись железными заслонами, тупея от невыносимой тьмы, погружаясь в полубезумную спячку, просыпаясь, каждый раз, когда кому-нибудь не приспичит заглянуть ненадолго в старый, весь пропитанный сыростью и запахом мышей, погреб.

Погреб не глубокий, хотя и больше его роста. Сергей прикинул, что если он станет ровно, и вытянет руки вверх, как раз сможет нащупать края отверстия. Раз так, достаточно будет просто подтянуться, а дальше уже дело техники.

Во всяком случае, это будет не сложнее, чем преодолеть три металлических скобы, в кирпичной утробе колодца. Не сложнее, чем положить пару белых горошин в рот человеку, которого любил больше всех, и которому доверял все страхи (ну или почти все) и мечты, рассказывал о своих желаниях, делился самым сокровенным.

(Хей-хо!)

Он прыгнул вниз.

Погреб был не таким глубоким, как казалось вначале. Пол в этой части был значительно выше. Возможно дедушка посчитал лишним выводить его на один уровень с той частью погреба, где стояли банки с солениями и компотами.

А еще в нем было темно и пусто. Сергей присел на корточки, ощутив легкое разочарование. Просто чертова пустая каморка, в которой так же воняло сырой землей. Пока глаза привыкали к темноте, Сергей ощупывал пол.

Ничего — только мелкий щебень, да строительный мусор — останки почивших ступенек.

Стоило заводить весь сыр-бор из-за таких пустяков. Никто не тянулся к нему, и существа из снов не пели серебряными голосами. Свет, падающий сверху, терялся где-то на пол пути, рассеивался, поэтому приходилось действовать на ощупь.

(А что ты ожидал, парень?)

Огромный дышащий кусок глины, что заключит тебя в объятия, и поведает о том, как долго он дожидался тебя? Или проход в другой мир, о котором мечтал долгими зимними вечерами, закрашивая что-то в старых журнальных подшивках?

Хотя… возможно все это близко, и ты просто не знаешь, что нужно сделать, чтобы достичь всего этого?

(Копни глубже, Сережка, и быть может, глиняное божество уделит тебе немного времени…)

Все напрасно. Это просто темный, гребаный чулан. И пока он здесь, стоит словно дурень, пытаясь рассмотреть что-то важное в темноте, где-то наверху, кто-то наверняка сейчас хохочет, вытирая слезы, над глупым простофилей, что возомнил себя равным богам.