После того как все ознакомились с этим документом, Стеттиниус сказал, что тут изложены лишь предварительные соображения и другие делегации могут внести любые дополнения.

— Теперь, — продолжал председатель, — я приглашаю посла Громыко продолжить изложение советских предложений по пунктам. По ходу дела представители других делегаций могут высказать свои соображения.

Когда Громыко подошел к разделу: «Мирное урегулирование споров и нарушений мира», Кадоган внес предложение, чтобы в обсуждении этого вопроса приняли участие члены Юридического подкомитета. При обсуждении пункта: «Цели организации» после некоторой дискуссии было решено, что тут следует учесть взгляды каждого из трех правительств. Условились, что делегации представят на следующем заседании проект раздела о целях организации, в котором учитывались бы положения, содержащиеся в каждом из трех меморандумов.

Далее обсуждался вопрос о составе организации. Особое внимание было уделено статусу стран, присоединившихся к Объединенным Нациям, в частности положению Франции. Было сформулировано общее мнение, что страны, подобно Франции, должны получить возможность войти в организацию на правах государств. Они фактически станут членами организации, когда будут иметь формально признанные правительства. Тут надо иметь в виду, что Франция, как и некоторые другие страны, оккупированные державами оси, не имела в то время официально сформированного и признанного правительства.

При обсуждении этого вопроса Громыко обратил внимание на упоминание о «других миролюбивых государствах». Тут, по его мнению, следует иметь в виду нейтральные государства, причем в каждом случае необходимо тщательно изучить вопрос и принять соответствующее решение. Все согласились с этим толкованием.

Говоря об основных органах всеобщей организации безопасности, Громыко констатировал наличие согласия по этому пункту и предложил передать вопрос о точном наименовании этих органов в Редакционный подкомитет.

Перейдя к функциям генеральной ассамблеи, Громыко отметил, что было бы неправильно лишить ассамблею возможности обсуждать вопросы разоружения и сокращения вооружений. Генеральная ассамблея должна обсуждать эти вопросы и давать рекомендации. Однако решения должен принимать совет. В полномочия генеральной ассамблеи входит также рассмотрение вопросов о приеме и исключении членов организации — это отвечало бы демократической процедуре. При этом генеральная ассамблея может избирать членов как по рекомендации совета, так и по своему собственному усмотрению.

Тут вмешался Пасвольский и сказал, что американская сторона согласна с советской точкой зрения насчет приема новых членов, однако вопрос об исключении следует рассмотреть особо.

Продолжая свое выступление, Громыко пояснил, что те проблемы, которые носят исключительно организационный или «рутинный» характер, должны решаться простым большинством голосов. Но все важные вопросы надо решать большинством в две трети голосов.

На это английский делегат заметил, что следовало бы точно определить, какого рода вопросы относятся к каждому из типов голосования.

Было решено вернуться к этому позднее.

Когда обсуждение коснулось функций и состава совета организации, американский делегат Боумэн спросил, как представляет себе советская сторона метод избрания членов совета. Громыко ответил, что постоянные члены совета не подлежат избранию, но вопрос о количестве постоянных членов пока остается открытым.

Была достигнута договоренность о предоставлении в будущем Франции постоянного места в совете. На вопрос американского делегата, можно ли в будущем увеличить число постоянных членов совета, Громыко пояснил, что за исключением Франции такое увеличение не предполагается и что число постоянных членов должно остаться неизменным на неопределенный период.

Кадоган согласился с этой точкой зрения. После некоторого обсуждения было согласовано, что такое изменение было бы равносильно «внесению поправки» в основной документ организации.

— Советский меморандум, — продолжал Громыко, — предусматривает, что решения совета должны быть обязательны, включая и те решения, которые касаются урегулирования споров…

— Но ведь могут быть такие споры, — возразил Кадоган, — которые не обязательно приведут к войне. Поэтому возникает, сомнение, следует ли оговаривать, что решения совета обязательны и для подобных споров.

Стеттиниус также высказал мнение, что во многих случаях совет мог бы ограничиться рекомендациями, но в тех случаях, когда под угрозой оказался бы мир, решения совета должны быть обязательны. Громыко согласился с этим. В итоге были намечены две ситуации:

в случае, когда имеется угроза миру, рекомендации совета должны быть обязательными;

в случае, когда нет угрозы нарушения мира, рекомендации совета не должны быть обязательными.

Английский делегат принялся развивать мысль, что требование, чтобы решения были обязательны для всех, таит в себе угрозу создания некоей «сверхдержавы». Поэтому упор следовало бы сделать на обеспечение мира и безопасности, а не на принудительные решения. Громыко возразил против такого умозаключения, и было решено позднее вернуться к обсуждению этой проблемы.

На этом заседание закончилось.

После перерыва на обед, в 14 часов 45 минут началось заседание Руководящего комитета. Стеттиниус сказал, что он только что обсуждал с Громыко возможность поездки в Нью-Йорк участников конференции.

— Посол Громыко, — продолжал Стеттиниус, — заинтересовался этим предложением, Я выясню возможность получения билетов на самолет для членов советской и британской групп, которые захотят посетить Нью-Йорк, на вечер в пятницу после окончания очередного заседания. Обратно можно было бы вернуться в воскресенье вечером. Некоторый перерыв в нашей работе все равно неизбежен, так как секретариат хочет иметь время, чтобы подогнать работу. К тому же мы еще раньше согласились, что в ближайшую субботу и воскресенье заседаний не будет…

На этом и порешили.

На том же заседании Руководящего комитета Макдермот затронул вопрос о позиции печати в связи со статьей Джеймса Рестона в газете «Нью-Йорк таймс». Он сообщил, что второй выпуск «Нью-Йорк таймс» содержит еще более подробный текст, чем тот, который делегаты увидели сегодня утром и который был взят из первого издания газеты. Из статьи видно, что Рестон познакомился с меморандумами, представленными каждой из трех групп. Поэтому, сказал Макдермот, другие журналисты хотят знать, как получил этот материал Рестон. Они также интересуются, не будут ли в связи с этим опубликованы тексты меморандумов.

— Я информировал корреспондентов, — продолжал Макдермот, — что такого намерения не существует. Еще до прибытия британской и советской делегаций в Вашингтон Рестон пообещал не использовать имеющиеся у него источники информации, поскольку он, Рестон, считал, что получит все сведения о переговорах во время конференции. Но, как видим, он поступил по-иному…

Макдермот сказал далее, что корреспонденты хотят увидеть Стеттиниуса или всех трех представителей и настаивают, чтобы им сказали, почему им не дают полной информации.

— Могу ли я, — спросил Макдермот в заключение, — заявить корреспондентам, что в конце переговоров они получат пространное коммюнике и будет опубликован полный текст любого согласованного плана сразу же после того, как его представят другим Объединенным Нациям.

Стеттиниус заметил, что тут возникает одна неловкость. Представители прессы заявляют, будто англичане готовы дать информацию о ходе переговоров, и спрашивают, почему «неуступчива» американская группа.

— Я полагаю, — заявил Стеттиниус, — что важно соблюдать единую позицию всем трем группам.

Советский представитель с этим согласился. Кадоган, видя, что попал в неловкое положение, тут же присоединился к словам Стеттиниуса. Более того, он сказал, что считает полезным как можно скорее устроить пресс-конференцию специально для того, чтобы заявить, что его делегация полна решимости соблюдать общую точку зрения с другими делегациями. Стеттиниус заметил: надо точно представить себе, что следует сказать на такой пресс-конференции. Громыко полностью с этим согласился.